Амазонка, певица скорби, покорившая шаха: Мусульманские поэтессы, которые вошли в легенды
Восточная поэзия полна своих гениев. Западному читателю хорошо известны имена Омара Хайяма или Рудаки. Зато до сих пор неизвестны имена поэтесс, которые прославились в веках, и легенды вокруг их личности и жизни. Мехсети Гянджеви, Лал Дэд или Робиаи Балхи не меньше шокировали своих современников, чем наши Есенин или Цветаева, и не пережили не меньше драм и трагедий, чем Ахматова или Маяковский. Только с мусульманским колоритом.
Мехсети Гянджеви
В Азербайджане не так много памятников женщинам, и монумент в городе Гянджа привлекает внимание туристов. Он изображает одну из ярчайших представительниц персоязычной поэзии, уроженку города Мехсети Гянджеви.
Мехсети не только писала стихи, но и путешествовала, успев пожить в таких городах, как Балха, Мерва, Нишапур и Герат. Кроме того, она принимала участие в поэтических собраниях наравне с мужчинами. И это - в двенадцатом веке.
Стихотворения Мехсети настолько смелы - они часто воспевают красоту молодых мастеров - что многие сомневались, была ли поэтесса на самом деле или её именем прикрывались женщины, дерзнувшие писать стихи о любви и радости винопития. Директору Национального музея азербайджанской литературы Рафаэлю Гусейнову несколько лет назад пришлось провести настоящее расследование, чтобы доказать, что Мехсети существовала, и заодно узнать подробности её жизни.
Её стихи широко цитировались в персоязычных областях Азии, а также там, где фарси был вторым языком образованной элиты.
Мой шапочник смышлён и остроглаз,
Он шапки шить атласные горазд.
Из сотни лишь одна хвалы достойна,
А я хвалила каждую сто раз.
Играй на чанге, свод приличий ложен,
Прельщайся пеньем и ковровым ложем.
Молитвенный же коврик ни к чему –
Мы за кувшин вина его заложим.
Лал Дэд
Единственная немусульманская поэтесса в этом списке, тем не менее, известна тем, что использовала суфистские мотивы и сюжеты в своём творчестве. Но прославилась Бабушка Лал (так переводится её прозвище) не этим.
Лалла жила в Индии в четырнадцатом веке. Она родилась в семье, где почитался Шива, и сама всю жизнь его почитала. Её судьба, казалось, определена была стать банальной. В 12 лет её выдали замуж и впереди не ждало ничего, кроме детей и внуков. Но однажды Лалла, разочаровавшись в жизни домохозяйки, ушла из дома и принялась бродить по всем индийским дорогам. А заодно и стихи сочинять.
Хотя Лалла не умела писать, её стихи так нравились людям, что передавались из уст в уста и так дошли до наших дней. В основном их тема крутится вокруг бренности бытия. На Востоке такое ценили.
Мгновенье пришло - я поток увидала бегущий,
Мгновенье прошло - нет уже ни воды, ни мостков.
Мгновенье пришло - и я куст увидала цветущий,
Мгновенье прошло - нет уже ни шипов, ни цветков.
Мгновенье пришло - вижу: пламя горит и дымится,
Мгновенье прошло - нет ни дыма уже, ни огня.
Мгновенье пришло - и пандавов я мать, я царица!
Мгновенье прошло - и горшечник простой мне родня.
Увайси: певица скорби
Узбекская поэтесса Увайси родилась в XVIII веке в городе Маргилан. Отец позаботился о её будущем, дал хорошее светское образование и был тысячу раз прав. Увайси рано овдовела и сумела поднять детей потому, что устроилась работать учителем в богатую семью. Её ученицей была другая классик узбекской поэзии, жена кокандского правителя Омар-хана Надира
Увы, Увайси потеряла рано не только мужа, но и дочь Куяш. А её сына забрали в армию и отправили далеко от дома. Неудивительно, что в народную память Увайси вошла как Поэтесса скорби.
А ещё она создала жанр чистан - загадок в стихах. Она придумывала их для своих учеников. Писала Увайси и стихи о любви. Как аллюзию стремления к Аллаху или в самом прямом смысле слова “любовь” - думайте, что хотите.
Любимый знает, как верна я, - знаю,
Как я томлюсь, от мук стеная, - знаю.
Жестокий знает: в радости, в беде ли -
С ним весела и с ним грустна я, - знаю.
Он знает, что в него влюбленных много,
А войском правлю лишь одна я, - знаю.
Дружить со мною праведникам трудно, -
В безумии моем грешна я, - знаю.
Тюльпан багряный знает, что от муки
Вся кровью слез обагрена я, - знаю...
Ждет Увайси - в шалаш блеснет ли светоч:
В лучах и пыль озарена, - я знаю.
Натаван
Принцессу Натаван неудачно выдали замуж, и в её браке не было любви. По счастью, в конце концов муж с ней развёлся. Но у неё умер старший сын, так что весёлых стихов её писать не тянуло.
Легенда гласит, что Натаван была не только одарённа, но и умна. Как-то они с мужем повстречались с Александром Дюма. Писатель сел играть с поэтессой в шахматы, и она выиграла. Призом стал шахматный набор Дюма, и Натаван долго его хранила.
О, было б лучше, если б я всю жизнь была слепой,
Не любовалась бы твоей небесной красотой!
Как рано высох светлый ключ и кипарис увял,
И вот, мой мальчик, ты лежишь в земле, в траве густой.
И только камень говорит о том, что это – ты,
А солнце яркое горит над каменной плитой.
Увидеть бы тебя на миг счастливым женихом,
Что ты, потупившись, глядел в смущении кругов.
Отдать бы очи навсегда за взгляд твоих очей,
Не может сердце ни на миг подумать о другом.
Живу я в тесном уголке печали и тоски,
И слёзы Натаван текут прозрачным родником.
Две тёти Натаван также были известными поэтессами. Одна из них, Агабаджи, дочь карабахского Халил-хана, была влюблена в двоюродного брата. Но её выдали замуж за иранского шаха из дипломатических соображений.
Говорят, всех новых жён хана приводили сначала в специальный зал с нарядами, чтобы они выбрали себе платье. Агабаджи сразу устремилась к платью покойной матери шаха и надела его. Шах был так потрясён её видом, что не посмел дотронуться как до жены. Впоследствии из уважения он сделал поэтессу главной женой.
Робиаи Балхи
Персоязычная поэтесса Робиаи была дочерью арабских эмигрантов, поселившихся в Хорасане в десятом веке. Её стихи поражали совершенством современников и вызывали зависть поэтов-мужчин. Один из них, знаменитый Рудаки, зачитал любовную поэму Робиаи на пиру, где присутствовал её брат, и добавил, что в этой поэме девушка признания в любви к рабу-тюрку. Брат той же ночью совершил убийство чести, заперев поэтессу со вскрытыми венами в бане.
По легенде, своей кровью она написала на стене бани последнее любовное стихотворение. Оно начинается строками:
Без тебя, о красавец, глаза — два ручья...
Чанда-биби, амазонка и поэтесса
Лингвисты обожают Чанду-биби, потому что она писала все стихи максимально актуальным, как сейчас бы выразились, языком и по ним хорошо видно, как менялся в восемнадцатом веке язык урду под персидским влиянием. Но в историю она вошла как поэтесса-амазонка.
Чанду взяла себе в раннем детстве на воспитание бездетная тётя по матери, придворная дама, но фактически воспитанием занимался любовник тёти, премьер-министр Наваб Рукн-уд-Даула. Возможно, министр был поклонником делийской правительницы Разии-Султан - неназванную свою дочку он учил ездить верхом и стрелять из лука. Кроме того, девочка получила неограниченный доступ к его богатой библиотеке. К четырнадцати годам она была уже неплохой воительницей и в юности участвовала в трёх военных походах в мужской одежде. И даже получила как боевую награду лук и копьё.
Став взрослой, Чанду-биби, как и тётя, замуж выходить не стала, а завела постоянного возлюбленного, одного из военачальников. Потом также она встречалась с двумя или тремя премьер-министрами. Говорят, она очаровала их редкостным танцевальным даром.
Кроме того, она сделала придворную карьеру и единственная из женщин Хайдарабада дослужилась до титула омара. Сандалии также стала первой в своём регионе женщиной - участницей публичных поэтических состязаний.
Перед смертью Чанда-биби раздала всё имущество беднякам, а в её усадьбе сейчас располагается колледж для девочек. До сих пор образ поэтессы-амазонки волнует умы потомков.