Русское чудо: пять любимых образов Михаила Кокшенова
Плотно отпечатавшееся в памяти зрителя амплуа Михаила Михайловича - кряжистые, простые до недалекости, витальные румяные бодряки. Из тех, кто звезд с неба но сбивают, но всегда становятся душой компании. Смотришь - и глаз отдыхает, радуется. Заряжаешься. Человек, который вбивал в тебя свою энергию. Она только что не сочилась с экрана - такое дорого стоит, это штучное.
Пять - очень условная цифра. На самом-то деле влёт узнаваемых образов у Михаила Михайловича - десятки. Просто мы выбрали пятерку "самых-самых", наизусть знакомых буквально каждому советскому, российскому человеку.
Кокшенов родился в 1936-м в Москве, его детство прошло в Замоскворечье. Поступил в Московский индустриальный техникум, закончив, работал инженером в "Главнефтерудпроме", но, к счастью, тем не утешился и добавил к образованию Щукинское. Выпустился в 1963-м. Служил в театре Маяковского, откуда вскоре перешел в Театр миниатюр.
В кино начал сниматься еще студентом. Эпизоды в кондовой производственной драме Зархи "Высота", в культовых-раскультовых "Девчатах" Чулюкина (секундный парень, забежавший в столовую водички попить), фоновый матрос в "Увольнении на берег", судовой доктор в "Коллегах" по Аксенову.
Вся эта обойма ранних ролей Кокшенова по большому-то счету ролями называется с натяжкой, там у него - статисты, элемент задника, декора, его фамилии даже нет в титрах. Впервые Михал Михалыча в титрах "прописали" лишь в 1964-м - это был Миша Костырев в "Председателе" Салтыкова и Нагибина с Ульяновым и Лапиковым.
После - Захар в "Жене, Женечке и "катюше", Зотик из "В огне брода нет", Ипатов в "Хозяине тайги", чекист Утробин из "О друзьях-товарищах", казак Муратов в "Даурии". И тут уже актера сложно было не замечать - во всех смыслах.
Возможно, для поклонников Кокшенова - множество их!, следующие слова покажутся спорными, но во всю ширь актерское дарование Михаила Михайловича стало раскрываться именно в сочно комедийных ролях, махнул рукой, замахнул стакан - и с этой его аршинной улыбкой.
Дядя Миша из "Ералаша"… Пресвятые угодники… Да это же ЛЕГЕНДА! К слову, впервые появившись в киножурнале в конце семидесятых, Кокшенов регулярно захаживал туда вплоть до нулевых, в общей сложности снявшись в дюжине эпизодов. Хотя не столь уже, конечно, эпичных, как "Дядя Миша дает советы".
Или вот, скажем, Степан Степанович - миньон прощелыги Сан Саныча Мурашко из неописуемо лампового авантюрного ромкома Гайдая "Спортлото-82", запытанный апельсинами на сто рублей. Советские критики писали о ленте через губу, но зрителю на то было плевать - фильм стал лидером отечественного проката: полные залы, дружный хохот, растасканность на цитаты.
Еще немного золота высшей пробы - Лёша Пряхин из "Самой обаятельной и привлекательной" Бежанова - шнурки развязаны, на одёжу суп присох. Надька Клюева на такого даже не посмотрит.
А вот то, о чем мы говорили выше - местами клинический, уютный оптимизм, стенобитные лучи добра - Леонид, сосед персонажа Державина, из "Импотента". С коньячный танком под мышкой. Этому живчику и кулинару, в отличие от Пряхина, свезло крупно - в виде подразбитной Вики (Татьяна Анатольевна Догилева, дай Бог ей здоровья).
Сашка Ходас - средний сын - в народном, от сохи, фильме "Белые росы" - одном из самых кассовых в истории белорусского кино (рекорд "Рос" был побит через несколько лет драмой "Меня зовут Арлекино"), где Кокшенов просто эталонен.
Как сообщил Аркадий Инин, друг актера, свою последнюю неделю тот провел в реанимации и "надежды почти не оставалось".
По словам супруги актера, по дате и месту прощания с Михаилом Михайловичем они пока не определись.