Окаянные дни Никиты Сергеевича
Никита Сергеевич едет в Луганск. Казалось бы, ну и что в этом такого неожиданного? Михалков будет отнюдь не первым представителем пропутинской “культурной прослойки”, посещающим оккупированные Россией территории. Но, с другой стороны, а кто там был? Не выключающийся Кобзон, ухитрившийся превратиться в пародию на самого себя? Какой-то там Пореченков – сегодня есть, завтра нет?
А Михалков – это все же Михалков. Один из самых талантливых и перспективных русских режиссеров и актеров недавнего прошлого – настолько талантливых, настолько мощных, что даже аморальность его отца, конъюнктурщика Сергея Михалкова, не отражалась на репутации и на самом творчестве младшенького. Михалкова любили именно за то удивительное ощущение личностной свободы, которую сообщали его фильмы – пусть даже он находил эту свободу в ностальгии по погибающей Российской империи.
То, что произошло с Никитой Михалковым после краха Советского Союза – самое настоящее наваждение. Человек, который ухитрялся – во всяком случае, в творчестве – не быть советским в самые что ни на есть советские годы, стал самым заурядным “совком”, когда все кончилось.
Интриги вокруг Союза кинематографистов, жажда наживы, постоянное стремление лебезить перед власть предержащими – и отказ от былых друзей в момент, когда они теряют должность – все это Михалков нашего времени. И удивляться такому перевоплощению не приходится. Советский режим, отупевший и закостенелый, действительно не подходил Никите Сергеевичу, там лучше чувствовал себя его папенька.
А вот современная Россия – нахрапистая, наглая, самоуверенная, циничная – это Михалков и есть.
Ведь кинорежиссер зачитывался творениями поклонника нацизма философа Ивана Ильина еще тогда, когда никакой Путин о Ильине даже и не подозревал. Мало кто помнит, что первым российским политиком, обильно цитировавшим Ильина в своих речах, был не Владимир Владимирович, а первый и последний вице-президент России Александр Руцкой. А снабжал его цитатами из позабытого философа, конечно же, закадычный друг Михалков.
И хотя Руцкой свою борьбу за власть проиграл, у Ильина вскорости появился новый почитатель, точно усвоивший основную идею этой шовинистической библии – фашистскую идеологию наследовать, но фашистской, упаси Бог, не называть.
Так почему же Никите Михалкову не быть поближе к такой власти? Сейчас в России – его время, время победившего хама в дорогом костюме и с вензелями на манжетах. Талант Михалкова, впрочем, не стал его союзником в политическом выборе. Михалкову не посчастливилось стать новой Лени Рифеншталь нового Рейха – снимает он все хуже и хуже, все натужнее и натужнее – так что начинает казаться, что режиссером в советское время он стал просто потому, что не смог найти себе другого – политического и “предпринимательского” применения.
В Луганск Никита Сергеевич привезет именно такой, наскоро сварганенный фильмец – “Солнечный удар” – всхлипы по потерянной империи все те же, что в “Рабе любви”, а таланта – на пять минут просмотра.
Но удивительно даже не это – а то, что в разоренный “люмпен-революцией” Плотницких и прочей нечисти Луганск Михалков ничтоже сумняшеся привезет фильм, снятый по “Окаянным дням” Ивана Бунина. Бунин с отвращением шарахался от грядущего хама. Михалков полезет с этим хамом обниматься. И от этого еще противнее и обиднее.