"Подлинная история банды Келли": австралийская трагедия в стиле панк
Основные вехи мифологизированных похождений Неда Келли таковы. Родился в семье ирландских иммигрантов, сызмальства постоянно наблюдал и терпел произвол английских властей. В юности избил полицейского, который намеревался арестовать его за кражу лошади, хотя никакой лошади он не крал, и попал в тюрьму. Отсидел, вернулся к семье. Затем произошел судьбоносный конфликт с участием констебля по фамилии Фицпатрик. В результате конфликта констебль был слегка покалечен, мать Неда угодила за решетку, а сам Нед Келли с братом Дэном и несколькими товарищами подались в бега.
И пошло-поехало. Повсеместно учинялись разбои, грабежи, убийства сотрудников правоохранительных органов и иные бесчинства, что, впрочем, обосновывалось активной гражданской позицией и находило горячую поддержку среди народа. Слава ирландскому сопротивлению, долой угнетение крестьян викторианским империализмом и все такое. Члены банды носили модную железную броню для защиты от пуль и создания запоминающегося имиджа, а также сжигали банковские закладные для укрепления популярности у "электората". Но закончилось все печально. Даже петиция, подписанная десятками тысяч граждан, не помогла.
"Подлинная история банды Келли" Джастина Курзеля все эти вехи воспроизводит. Формально. Снятый по мотивам - то есть в очень вольном пересказе - одноименного романа Питера Кэри (написанного без соблюдения правил пунктуации, что делает чтение тяжким испытанием), фильм иронично предваряется словами: "Ничего из того, что вы увидите, не является правдой", тем как бы снимая с Курзеля и сопричастных любую ответственность. Причина такой предусмотрительности вскоре проясняется: устоявшийся миф Джастин Курзель выворачивает наизнанку, представляя Неда Келли психопатом с коротким умом и явными склонностями к гомосексуализму.
Начинается жизнеописание Неда Келли (Джордж МакКэй) с его детства, обставленного в традициях колониальной готики: скудные по части растительности прерии, одинокие домишки и нищета ирландских поселенцев, соседствующая с роскошью английской землевладельческой аристократии. Мать Неда, красивая женщина с крайне скверным характером, промышляет оказанием сексуальных услуг и непрестанно пилит супруга. Услугами пользуется сержант О'Нил, сыгранный Чарли Ханнэмом, в целом неплохой мужик, доброжелательный. Он сообщает Неду, что его отец был неоднократно замечен скачущим по ночам верхом на коне в красном платье. Платье Нед разыскивает и предает огню, но фиксация на переодеваниях в женское будет преследовать его до конца дней.
Мать играет Эсси Дэвис, и она здесь фигура значительная, прямо-таки роковая. Именно из-за нее Нед Келли мучается от вины за последующую смерть отца, не получает хорошего образования, до кучи она продает его бандиту Гарри Пауэру (Рассел Кроу), чтобы тот слепил из ее сынульки настоящего бушрейнджера. И погибает Нед Келли, по сути, также именно из-за нее. При этом роль творимого полицейскими беззакония редуцируется и в итоге чуть ли не полностью сводится к злодеяниям одного констебля Фицпатрика (Николас Холт). Соответственно, исчезает и благородный мотив противостояния несправедливости.
За кадром все еще проговаривается необходимый минимум про угнетение и сопротивление, но в действительности мы видим, как бедного юношу довели до нервного срыва конкретно два человека. Первый долго и методично расшатывал психику собственного отпрыска, второй - Фицпатрик как раз - закрутил вокруг него миниатюрную, но изобретательную мыльную оперу, куда вовлек самого Неда Келли, его сестру, брата и мать, а также ее хахаля, юную проститутку и ее сына. Развязка этой мыльной оперы и повреждает окончательно и бесповоротно хрупкий рассудок.
В этом плане особенно показателен эпизод, когда Нед Келли, только ступивший на тропу войны, сталкивается в лесу с небольшим отрядом, посланным по его душу. Эпизод - реальный, и в предыдущих интерпретациях он был таким переломным моментом: Нед Келли что в исполнении Мика Джаггера, что в исполнении Хита Леджера не планирует брать грех на душу, но, увы, обстоятельства складываются иначе. Выстрел в ответ на выстрел - и все, назад дороги нет. Нед Келли же Джорджа МакКэя осознанно идет на боевое крещение, жестоко и беспощадно расправляясь с врагами. Тем финализируется становление не народного мстителя, но неистового бунтаря.
В "Джокере", сравнение с которым так и напрашивается, есть похожая сцена - где затравленный безумец Артур Флек впервые пускает в ход оружие, после чего испытывает прилив радостных эмоций. Но фильм Тодда Филлипса тем и хорош, что может трактоваться с двух прямо противоположных позиций. Фильм Джастина Курзеля подобных двоякостей не подразумевает, поскольку он прежде всего не про социальное напряжение и личную классовую борьбу маленького человека, а, как было сказано, про развенчание мифа - мифа про личную классовую борьбу, возникшую из-за социального напряжения. И в процессе развенчания этот миф заменяется другим мифом.
Занимательный факт: одним из видных исследователей феномена Неда Келли был Колин Кейв, отец не менее (а куда более) знаменитого австралийца Ника Кейва. Колин Кейв участвовал в создании книги под названием "Нед Келли: человек или миф". Название это Ник Кейв впоследствии ненадолго приспособил под себя. А внук Колина Кейва играет в "Подлинной истории банды Келли" Дэна Келли, брата Неда.
Такая цепь совпадений, возможно, и случайна, но символична. Поскольку Джастин Курзель рисует Неда Келли все же не просто свихнувшимся озверевшим маньяком, но и - не в последнюю очередь - своего рода панк-идолом 1870-х, собирающим вокруг себя таких же недовольных и злых молодых людей. Они презирают устои и порядки, носят платья, не слишком убедительно отрицая сексуальный подтекст, а когда не носят платья, то бегают голышом. Протестуют против системы, придумывают своему движению идеологическую базу, именуясь "Сынами Сива", ненавидят копов и практикуют маргинальный образ жизни. Нед Келли гендерно идентифицирует себя как американский броненосец "Монитор" и предпочитает компании номинально возлюбленной девушки крепко прижиматься обнаженным торсом к телу лучшего друга. И все это под характерное гитарное рычание, само собой.
Стало быть, ровно через сто лет Нед Келли вполне мог бы научиться бить по струнам и тусоваться с Игги Попом и Джонни Роттеном, которым Джордж МакКэй, кстати, активно подражает. А его банду мы бы знали сейчас как важный музыкальный коллектив из далекого прошлого - минимум калибра Dead Boys каких-нибудь. Ну и, скорее всего, они бы все равно долго не прожили и скончались молодыми, но уже по совсем иным причинам. Такой миф о Неде Келли предлагает нам Джастин Курзель взамен общепринятому: никакой он был не герой, разумеется, а всего лишь грязный панк, немножко промахнувшийся веком. Жаль только, что на деконструкцию Курзель затратил гораздо больше сил и времени, чем на созидание.