КИТАЙСКАЯ ЛЕГЕНДА. Как научиться доверять соседу, не враждовать, общаться на равных и с уважением

Мудрец

Китайская легенда

После жаркого дня солнце подумывало уже об отдыхе, когда в дверях скромной хижины показалась Конг-Тьен-Тэ, Небесная Добродетель. Ее мужем и повелителем был кузнец Конг-Тэ-Лонг; он любил свою молодую жену не столько за ее красоту, сколько за ее верность, рассудительность и прямодушие. Матери ставили ее в пример своим дочерям как женщину, в которой счастливо сочетались все двенадцать добродетелей, и весь народ относился с почтением к этим бедным, но примерным супругам.

Конг-Тьен-Тэ была вполне счастлива: она готовилась сделаться матерью и теперь молила богов только о том, чтобы это был сын. Проходя своим маленьким огородом, Конг-Тьен-Тэ взглянула с любовью на крошечное деревцо, вышиною с двухлетнего ребенка, которое она с мужем посадила в день своей свадьбы, девять месяцев тому назад. И молодая женщина слегка улыбнулась, повернув голову в ту сторону, откуда неслись звуки молота, ударявшего по железу. Взглянув на солнце, счастливая супруга решила, что час молитвы еще не настал и что можно прогуляться немного по окрестным полям и лугам.

Молодая женщина не знала, сколько времени она шла, но шаги ее сами собою замедлились, она присела и, наконец, уснула. Проснувшись, она заметила не без удивления, что солнце стоит все на той же высоте и час молитвы еще не настал. А голод между тем уже давал себя чувствовать, и Конг-Тьен-Тэ съела несколько фисташек. После того она снова тронулась в путь, все время занятая своими мыслями, стараясь подойти как можно ближе к солнцу, чтобы воздать ему должное поклонение. Но усталость взяла свое, и молодая женщина уснула вторично. Просыпается и видит, что солнце все еще стоит на той же высоте и час молитвы еще не настал. «Что это значит и почему этот день не кончается?» — спрашивала себя молодая женщина, а ноги ее снова трогались в путь. И много-много раз еще садилась она отдыхать, засыпала и просыпалась, удивляясь затем неподвижности солнца. Понемногу стала она замечать, что местность вокруг нее изменяется, становится незнакомой и совершенно не похожей на ту, которую она привыкла видеть с детства.

Но солнце и не думало садиться, и час молитвы еще не наступал! А потому Конг-Тьен-Тэ шла все дальше и дальше... Наконец она решила, что пора уже и возвращаться домой, где мужу могут понадобиться ее услуги. Надо только отдохнуть еще минуточку, чтобы потом идти уже безостановочно... Просыпается Конг-Тьен-Тэ и видит, что вправо от нее что-то сверкает, точно полоса полированного серебра. Подходит и не верит своим глазам: это многоводная и широкая река, волны которой вблизи оказываются желтыми. Конг-Тьен-Тэ напилась из нее воды и подумала про себя: «Какая чудесная река — я вижу в ней мое изображение с седыми волосами и старческим лицом!» Она не знала, как перебраться ей на другой берег реки, но перевозчики крикнули ей: «Эй, матушка! Не перевезти ли тебя, почтеннейшая, на ту сторону?» Она дала им за это горсточку риса, но не переставала удивляться тому, что они называют ее «почтеннейшей» и «матушкой». Что может быть почтенного в такой молодой женщине, как она, и какая она мать, когда ее ребенок еще не родился?..

А солнце все еще стояло на той же высоте, как и в ту минуту, когда она покидала свой дом, и час молитвы еще не наступал. И ноги несли ее все дальше и дальше. Вот и родная деревня, вот и знакомая кузня, к которой Конг-Тьен-Тэ подходит теперь, опираясь на палку. Как хорошо отдохнуть в тени разросшихся деревьев и вспомнить все то, что она видела во время своей долгой прогулки! Она познала доброту богов, которые наделили людей способностями и силами, нужными для удовлетворения всяких потребностей. Она видела повелителей, путешествовавших в богатых паланкинах; она видела разноцветные джонки, спускавшиеся по рекам, текущим в море. Она видела рощи тутовых и апельсиновых деревьев, среди которых раскинулись изящные пагоды с крышами, приподнятыми у краев. Она видела четырехугольные башни, поднимающиеся у входа в большие шумные города, в которых продаются разноцветные ткани высокой стоимости. Люди всегда относились к ней с уважением и предлагали ей чаю и риса. Но теперь она устала и хочет отдохнуть в доме своего мужа.

Однако странно, что она не видит никого из своих соседей: кругом все незнакомые лица! Одежды те же, но люди уже не те! Куда девалось крохотное деревцо, которое они с мужем посадили в день своей свадьбы? На его месте высится теперь какой-то великан, взрощенный столетиями! Конг-Тьен-Тэ входит в свою хижину и видит, что внутренность ее мало изменилась, но вокруг очага сидят какие-то незнакомые люди, готовят свой ужин и говорят:

— Приветствуем вас, почтенная мать! Отдохните в нашем жилище.

А Конг-Тьен-Тэ отвечает:

— Позовите сюда моего мужа, Конг-Тэ-Лонга: я чувствую, что вскоре произведу на свет моего сына...

— Неужели в ваши годы вы надеетесь еще сделаться матерью? Конг-Тэ-Лонга мы не знаем, хотя и слыхали, что в этой хижине жил когда-то кузнец, носивший это имя. Но это было давно, так давно, что этого не запомнят даже и наши деды. Уже не меньше ста лет.

— Идите, — тогда сказала КонгТьен-Тэ, — и позовите ко мне бонза, потому что во всем этом я ничего не понимаю!

Пока разыскивали жреца, новоприбывшая сделалась матерью, и на свет божий явился мальчик с огромной головой, морщинистым лбом и седыми волосами. Мать с удивлением смотрела на новорожденного и спрашивала богов, какие великие тайны пытается разгадать этот задумчивый младенец. А пришедший в хижину бонз воскликнул:

— Почтенная мать, вы странствовали, должно быть, не менее ста лет, потому что природе нужно целое столетие, чтобы создать мудреца!

И мать робкою рукою приглаживала длинные белые волосы, спускавшиеся на хмурый лоб ее новорожденного, а бонз продолжал:

— Этот младенец усвоил себе ваши знания и питался вашим раздумьем: он будет бонзом многих людей и научит их истине.

Ребенок внимал словам жреца, но ничего не ответил. Таково было появление на свет Конг-Фу-Дзе, мудрости которого удивляются все народы и даже голубоглазые варвары, пришедшие с Запада. Они называют этого мудреца Конфуцием.