"Дивный новый мир": каким получился сериал по книге Олдоса Хаксли

Когда речь заходит о свежей экранизации какого-то классического произведения, нужно быть готовым к тому, что от оригинала, скорее всего, в ней останутся рожки да ножки. Современный телевизионный формат предполагает насыщение сюжета не только букетом новейших идеологических трендов, но и всевозможными развлекательными бонусами, будь то развязная эротика или старое доброе ультранасилие, возведённое в ранг самоцели.

Физическое насилие в обрисованном Хаксли мире ликвидировано как явление (впрочем, тоже до поры до времени) и с лихвой компенсируется моральным, а вот активная эксплуатация секса и прочих потребительских радостей как средство сдерживания недовольства масс доведено до системного. В этом смысле авторы телевизионного "Дивного нового мира", как и большинство деятелей телеиндустрии в целом, не без успеха иллюстрируют своими работами провидческий дар английского писателя, описавшего нечто подобное ещё в тридцатых годах минувшего века. Такая вот ирония.

Оголтелый консьюмеризм, напомним, является основой общества в мире Хаксли: искусство заменено примитивным масскультом, любые негативные эмоции глушатся универсальным наркотиком - сомой, моногамия порицается и считается чем-то неприличным, а институты отцовства и материнства - недопустимыми. Людей делают в пробирках, сразу же присваивая им социальный статус в соответствии с их врождёнными данными. Жёсткая кастовая система, где "альфы" считаются высшей формой жизни, "беты" - чуть скромнее и так далее по нисходящей, поддерживается тотальной пропагандой, убеждающей представителей всех групп, что их группа - самая счастливая и привилегированная.

Мелкие отступления от текста предсказуемо обнаруживаются сразу же. Сначала - в основном косметические. Сегодня никак нельзя снять мир будущего, не нафаршировав его всяческими гаджетами, напоминающими те, которыми мы ежедневно пользуемся, только усовершенствованными. Главный элемент быта в сериале - специальная линза с т.н. дополненной реальностью, подключающая каждого к своеобразному аналогу интернета. Понятно, что всё это Хаксли в его 1932-м и не снилось.

Через некоторое время появляются отличия посущественнее. Резервация одичавших индейцев, у Хаксли не просто проигнорировавших "прогресс", но и деградировавших почти до первобытного состояния, "политкорректно" заменена здесь тематическим парком развлечений - чем-то вроде "Древнего дома" из замятинского романа "Мы". Он расположен за чертой технологичного мегаполиса и населён всякими маргинальными отбросами - не индейцами никакими, конечно, сейчас нельзя так про индейцев. Жители нищей субурбии зарабатывают на хлеб тем, что на потеху продвинутых жителей центра имитируют быт прошлого - с семьями, церквями, тюрьмами, всем тем, чего в "дивном новом мире" уже нет. Причём нет настолько давно, что и сами притворщики не всегда понимают смысл проводимых ими театральных ритуалов.

Словом, то, что держаться в рамках оригинальной фабулы сценаристы сочли излишним, становится ясно довольно быстро - уже в конце второго эпизода на периферии внезапно объявляется движение сопротивления, хотя никаким сопротивлением у Хаксли не пахло. Однако эту линию так же внезапно бросают на полдороги, а заодно и довольно перспективную идею с "Миром дикого прошлого". Выцепив юного Дикаря с матерью, главные герои - "альфа" Бернард и "бета" Ленина - не без труда и приключений возвращаются в город, оставив боевиков-оборванцев на их захолустной помойке.

Бернард (Гарри Ллойд из "Двойника") и Ленина (Джессика Браун-Финдли из "Аббатства Даунтон") - не самые образцовые граждане, в головы обоих закрадываются опасные сомнения в целесообразности постоянного подавления естественных человеческих эмоций в угоду всеобщему благополучию и спокойствию. Отметим, что у Хаксли такими проблемами страдал только Бернард, но сегодня без значимого женского персонажа, конечно, никуда.

Повесточка здесь вообще отработана по всем пунктам (включая ЛГБТ, конечно, вот бы почтенный Олдос удивился), а отголоски #MeToo отчётливо слышатся в репликах героинь. Женщиной также был заменён один из деспотов-кукловодов, в то время как у "устаревшего" по современным западным понятиям писателя всю эту сложную систему затеяли, конечно, мужики.

С заглянувшей сюда на пару эпизодов Деми Мур, сыгравшей мать Дикаря Джона, мы прощаемся до обидного скоро, и большая часть внимания переключается на сына (молодой Хан Соло Олден Эренрайк). Только узнают читатели Хаксли с трудом - вместо ранимого романтика мы видим довольно агрессивного гопника с не вполне ясными жизненными целями.

Пользуясь популярностью у горожан (особенно женщин) по праву экзотичного чужака, он пускается во все тяжкие, но быстро пресыщается местными простыми удовольствиями, а больше "идеальное общество" ничего ему предложить не может. Поэтому Джон начинает рефлексировать и мутить воду, потому что рефлексировать он предпочитает вслух. А вместе с ним рефлексируют и страдают неблагонадёжные Бернард и Ленина. И продолжается это в течение почти всего сезона.

Вместо замаячивших было подпольных интриг и футуристической герильи мы получаем довольно пресную сагу о "внутренней эмиграции" в обновлённых декорациях древней антиутопии, показанных во всех подробностях со всех ракурсов. Особенно пресна она оттого, что какого-то кровожадного репрессивного аппарата ни у Хаксли, ни у телевизионных сценаристов не предусмотрено. Поэтому большую часть времени в "Дивном новом мире" Peacock толком ничего не происходит. И лишь в самом финале сюжет делает резкий разворот в сторону мясного экшна, явно рассчитывая задремавшего зрителя огорошить и шокировать. Выглядит это действительно весьма эффектно, но абсолютная предсказуемость "внезапного" твиста сводит всю драматичность на нет.

Не слишком помогает освежить старинный роман и заход на территорию киберпанка с совершенно не обязательным углублением в неё. Потому что подаётся это с таким видом, будто о фильме "Матрица" и прочих жанровых хитов никто из создателей никогда не слышал (и такого же невежества они будто бы ждут от публики), а философствования о трагическом несовершенстве человеческой природы и дилеммы, связанные с искусственным интеллектом и вообще технологическим прогрессом, на этом фоне до сих пор кому-то могут показаться оригинальными и конструктивными.

Несмотря на весьма апокалиптичный финал, авторы явно намекают на продолжение. Оправданность которого после столь невнятного старта (при таком-то широком интересе) вызывает большие сомнения.

Текст на сайте Года литературы