Опасные психи бродят по улицам Петербурга: кто виноват и что делать

Трагедия в психиатрическом отделении Военного окружного госпиталя им. З.П.Соловьева, откуда сбежали трое военнослужащих после убийства двух медсестер, напомнила нам о том, что Петербург – заслуженный город сумасшедших. Врачи приемника-распределителя 4-й психиатрической больницы рассказали Федеральному агентству новостей, кто гуляет рядом с нами по улицам весеннего города, и чем нам грозит оптимизация больничных коек в психиатрических лечебных учреждениях Петербурга.

Город чудаков

Город умалишенных, сумасшедших и чудаков – это про Петербург. Пожалуй, нигде в России не сходили с ума так театрально, литературно и публично, как на окутанных туманами невских берегах. Здесь потеряли рассудок Евгений из «Медного всадника», Германн из «Пиковой дамы», князь Мышкин из «Идиота»,Поприщин из «Записок сумасшедшего», хармсовские старухи, довлатовские пьяницы. Здесь жили и сами литераторы, многим из которых требовалась психиатрическая помощь: эпилептик Достоевский, мазохистТургенев, неврастеник Лермонтов, Гоголь с маниакально-депрессивным психозом…

В царственном роде петербуржцев Романовых были свои психически больные – эксцентрики, инфантильные личности, параноики, нимфоманки и умственно отсталые. Одна из главных петербургских святых – Ксения Петербургская – десятки лет бродила по городу в одежде покойного мужа под его именем и считалась городской сумасшедшей. Словом, нездоровый город, специфический. Людям со слабой психикой противопоказан.

«Мы воспитаны на русской литературе, и обывательское мнение тоже на нем строится:у нас принято думать, что сумасшедшие – это безобидные юродивые, – говорит Екатерина Смокова, врач-психиатр психиатрической больницы №4. – Считается, что они вроде князя Мышкина. Но таких князей Мышкиных среди них один процент, но есть и больные, представляющие большую опасность для общества».

Новые Чикатило

Такие «новые Чикатило» сбежали в ночь на 12 апреля из психиатрического отделения №442 Военного окружного клинического госпиталя им. З.П. Соловьева на Суворовском проспекте, убив двух пожилых медсестер. У одного из сбежавших, курсанта-стрелка учебного взвода Александра Томского в медицинской карте стоял диагноз «психопатия»; у механика взвода технического обеспечения Давида Зиганшина – «невротическое состояние»; у курсанта I курса Военно-космической академии Степана Даценко – «ситуационно обусловленная невротическая реакция».

Напомним, что все трое на следующий день после побега были задержаны на российско-финской границе под Светогорском.

«С точки зрения врача здесь можно сказать, что преступление, скорее всего, совершил кто-то один, а другие «прицепом» побежали, – комментирует трагедию Екатерина Смокова.– Эти события говорят о том, что пациенты психиатрии не осознают себя как больных. Какому пациенту с инфарктом миокарда пришло бы в голову сбежать из больницы, где ему оказывают помощь? Он прекрасно понимает, что пройдет два пролета лестницы и умрет. Но психически больной не понимает этого, не считает себя больным и оценивает свое пребывание в больнице как ограничение личной свободы. Возможно, эти ребята не хотели лечиться, потому и был организован побег. Может, медсестры стали на пути, или их убили, чтобы ключ забрать… По-разному бывает. Иногда пациенты включают врачей в свою бредовую структуру. Поэтому, если ты работаешь в психиатрии, у тебя вырабатывается уже жизненный принцип поведения в общественных местах. Скажем, никто из нас никогда не станет близко к краю платформы, потому что твой бывший пациент через десять лет может увидеть тебя, и никто не знает, не будет ли он в этот момент в психозе…».

В психиатрических больницах, как и во многих направлениях российской медицины в целом, работают, в основном, женщины. В специфических психиатрических учреждениях – много пожилых сотрудников, которые работают с душевнобольными десятки лет. На примере приемника-распределителя «четверки» – это две-три санитарки и две медсестры на 50 человек пациентов-мужчин. Из мер безопасности для персонала – только принцип «открытых дверей» (то есть все пациенты находятся на виду под постоянным наблюдением), двери на электронных ключах, собственные профессионализм и бдительность.

Весеннее обострение

По статистике врачей петербургского приемника-распределителя, в этом году в весеннем сезоне обострений психических расстройств пациентов стало значительно больше, чем в прошлом: сказалась и напряженность в обществе, и кризис, неуверенность в завтрашнем дне, чувство социальной незащищенности, «заливание» всех бед алкоголем.

«Если взять статистику за 25 лет, то в последние пару лет появилось много молодых ребят, которые первично поступают с шизофренией, – говорит Екатерина Смокова.– Много тех, кто первично переносит психозы, причем психозы страшные, в крайних проявлениях, как в классике университетских учебников по психиатрии. Это люди с жутким бредом, которые опасны и для себя, и для окружающих, а в дальнейшем – хронические пациенты».

Многочисленные пациенты психиатрической больницы – это мигранты. Только за один день в «четверку» привезли азербайджанца, молдаванина и белоруса. На следующий день – узбечку, которая решила убить и расчленить мать, потому что та ей «надоела»…

«В отделении кто-то шизофреник, кто-то алкоголик, кто-то сошел с ума в дороге, кто-то, уже приехав в Петербург; кто-то что-то принял или обпился, – рассказывает врач-психиатр.– Забирают их за неадекватное поведение, и хорошо, если они еще никого не убили, а просто били машины или прыгали голыми».

В других странах, скажем, в США, где разрешено скрытое ношение огнестрельного оружия, иллюзия о безобидных юродивых уже развеялась – там ежемесячно кто-то из психически больных открывает стрельбу по соседям, посетителям кафе и другим мирным гражданам.

Оптимизация как диагноз

В России пропагандируется развитие амбулаторной помощи, что предполагает, будто больной сам пойдет в диспансер за лечением. Наши эксперты считают это страшной ошибкой и заблуждением, которое может стоить людям жизни. Также роковой для Петербурга может стать потеря уникального пункта эвакуации психиатрической больницы №4 на Обводном канале – в таком случае к бесконтрольным «местным» сумасшедшим прибавятся умалишенные иностранцы, которым сейчас оказывает экстренную помощь только это медицинское учреждение. Здесь 150 коек, которые постоянно заполнены на сто процентов иностранцами, иногородними россиянами и жителями Ленобласти.

Комитет по здравоохранению Петербурга в целях оптимизации решил объединить «четверку» с психиатрической больницей №3 имени И.И. Скворцова-Степанова, при этом о сохранении единственного в городе эвакопункта речь не идет.

Объяснить чиновникам, что они разрушают уникальную систему в здравоохранении, пока не получается. По данным сотрудников больницы, лакомая территория на Обводном канале уже обещана инвесторам, а эвакопункт пока что продолжает работать только благодаря соседям: уникальную начальную школу-сад для детей с аутизмом, куда едут со всей страны, тоже пытаются выселить из  здания на Обводном под предлогом обветшалости помещений. Ремонтировать школу город не собирается: два из пяти корпусов должны быть закрыты уже в 2016 году и снесены. Детей с аутизмом просто «раскидают» по коррекционным классам других школ, а ребят из речевых групп отправят в районные детские сады. За «Центр реабилитации ребенка» активно вступилась общественность, вот и соседних «психов» пока не трогают, только на это и надеются сотрудники больницы.

Убедившись, что с чиновниками они говорят на разных языках, врачи написали письмо Владимиру Путину, после чего конфликт с властью только обострился: комитет по здравоохранению прислал в психоприемник-распределитель комиссию с проверкой по контролю качества и безопасности медицинской деятельности.

«Проверка на сто процентов подтвердила правильность позиции комитета по здравоохранению, – заявила корреспонденту ФАН вице-губернатор Ольга Казанская, отвечая на вопрос о судьбе ГПБ №4.– Мы действуем исключительно в интересах пациентов, чтобы они лечились в надлежащих условиях и врачами надлежащего квалификационного уровня. Мы думаем, что четвертая больница – не самый лучший способ решения этой проблемы. Это больница временного пребывания для иностранцев и иногородних. Задача стоит убирать этих людей с улицы, оказывать им первую психиатрическую помощь и отправлять по месту пребывания. В этом нет ничего сложного».

С точки зрения человека, который в Петербурге отвечает за решение вопросов социальной и демографической политики города, социальной защиты, здравоохранения, санитарно-эпидемиологического благополучия населения, но сам всю жизнь работал лишь в банковской сфере, – это, быть может, и не сложно. У профессионалов мнение другое. «Мы работаем с такими пациентами 60 лет, и только мы в Петербурге знаем, как с ними обращаться, – говорит главврач 4-й больницы Михаил Бурдуковский. – У нас есть сложные пациенты, зависшие «между небом и землей», как, например, гражданин из Эстонии, который попал к нам еще во времена СССР и считается умершим у себя на родине. У нас же людей не только лечат, но и отправляют домой при помощи миграционных служб, полиции и консульства. Мы знаем, как решить все бюрократические проблемы, как оформить документы. Кроме нас этим никто заниматься не будет, а значит, такие больные будут копиться в городе, будут оставаться без лечения и оседать в Петербурге».

Тем не менее, в марте этого года на расширенной отчетной коллегии комитета по здравоохранению медики заявили, что по результатам анализа работы больницы оптимизация этому медучреждению вполне показана.

В разгар конфликта с соответствующим комитетом Михаил Бурдуковский написал письмо отчаяния чиновникам, где указал, что 150 коек – это минимальное допустимое количество для эвакопункта, а сама оптимизация коечного фонда никак не соотносится с психиатрической заболеваемостью в городе. По словам врача, количество больных шизофренией, МДП и другими расстройствами психики остается примерно на одном уровне, вне зависимости от состояния системы здравоохранения.

Письмо, которое оказалось в распоряжении Федерального агентства новостей, содержит множество аргументов против закрытия эвакуационного пункта психиатрической помощи, и среди них есть абзац, за который можно аплодировать Михаилу Бурдуковскому. «Радикальное решение данного вопроса было найдено в 1939 году в Германии, – пишет чиновникам врач, – когда был принят «Закон о предупреждении поколения с наследственными заболеваниями», в соответствии с которым «тело народа» должно быть очищено от больных, «неполноценных», «неспособных жить в обществе» и «неработоспособных групп людей». Во исполнение данного закона в Германии было уничтожено 90 тысяч больных. Освобождение страны от данного контингента больных позволило оптимизировать коечный фонд и улучшить нормативы на содержание других пациентов в стационарах».

Но на чиновников не действуют ни логические доводы, ни сарказм: на упомянутой выше отчетной коллегии представители власти рассказали, что в 2016 году сокращение коечного фонда продолжится. В 2015 году были ликвидированы 1222 койки (в основном психиатрические и туберкулезные), в 2016 планируется сократить еще более 600 коек. Если при этом в городе будет уничтожен единственный пункт эвакуации и психиатрической помощи иностранцам и иногородним, то на улицах города будут беспрепятственно сходить с ума все потенциальные и явные «князья Мышкины», а заодно с ними «Чикатило», «Раскольниковы» и ребята вроде тех, кто накануне сбежал из Военного госпиталя после убийства медсестер.