Обезьянки в зоопарке: вернувшиеся из плена ополченцы рассказали о забавах ВСУ

Луганск, 13 марта. За всю историю конфликта в Донбассе попаданием военнослужащего со стороны ВСН в плен украинским силовикам редко кого удивишь. Корреспонденту Федерального агентства новостей удалось побеседовать с двумя военнослужащими ЛНР, попавшими в плен, а позже переданными в «доблестные руки украинского правосудия».

Артур Сергеев (имена изменены – Ред.) — 1989 года рождения, уроженец Лисичанска, Луганская область. С началом вооруженных столкновений отправился служить в бригаду «Призрак» под командованием покойного Алексея Мозгового.

Летом 2014-го во время жарких боев Сергеев получил ранение и контузию в результате боев за Лисичанск — тогда «призраки» держали оборону города. Однако военная ситуация складывалась не лучшим образом, и военнослужащим ВСН пришлось уходить.

«Нацики шли, казнили всех наших — у нас только полвзвода вернулось обратно. И меня после контузии принудительно оставили дома — я же из Лисичанска как раз. Я был в таком ужасном состоянии, что даже не мог подняться в «Урал», — рассказывает ополченец.

Так он и остался в родном городе, но не терял надежды вернуться на службу к своим. Каждый день Сергеев созванивался с сослуживцами, узнавал новости военной хроники и все рвался на передовую, когда шли бои — парень хотел стоять на блокпосту, но его, травмированного, решительно отправили домой лечиться. Тем не менее, спустя несколько дней Сергеев уже хотел было выдвигаться к своим бойцам в Алчевск. Но тут пропала связь и начался обстрел — в город зашли подразделения украинской армии.

Предательство отчима и расстрел на месте

«ВСУшники «приняли» моего отчима — тогда все они разыскивали тех, кто симпатизировал взглядам республик. Его взяли, отвезли в обезьянник и говорят, мол, называй имена — тогда отпустим. Вот так мой отчим меня и сдал», — вспоминает ополченец.

Сразу после заявления отчима к Сергееву приехали с допросом. По его словам, ему повезло, что среди допрашивающих был только один военнослужащий из карательного батальона «Азов», а все остальные были обычными военнослужащими ВСУ.

«Можно считать удачей то, что мы не попали к ним с самого начала, когда велись просто зачистки, и ребят расстреливали на месте, кто попадался. То есть, домой приходили, и даже при родных — по-барабану — расстреливали. Застрелили человека, и все, мол, делайте с ним, что хотите. «Нехай лежить», — рассказывает Сергеев о временах, когда в Лисичанск заходил украинский батальон «Донбасс», прославившийся своей жестокостью.

Однако, по большому счету, в рядах украинской армии на тот момент было больше неумелых, неопытных бойцов, если судить по тому, как Сергеева «забирали».

«Приняли дома меня. Они так врывались, эти ВСУшники — если бы не автомат, наверное бы не зашли. То, как они через забор перепрыгивали… Я смотрю, один там как-то пытался — я уже думал, может, ему помочь», — смеется ополченец.

Моральные уроды или алкоголики?

После ареста Артура Сергеева отправили в обезьянник городского отдела милиции в Лисичанске, откуда его уже вынесли на КПЗ. Причем, как свидетельствует Сергеев, его именно вынесли.

«Вынесли потому, что они на мне развлекались. ВСУшники как раз готовились выезжать на боевые в Луганск, и перед выездом решили, очевидно, поднять боевой дух, посмотреть на сепаратиста. Отчим, как я понял, был в соседней камере — меня туда сначала завести хотели», — вспоминает ополченец.

По его словам, «поднимали боевой дух» украинские военнослужащие невесело: сначала руками, потом ногами, потом уже какими-то предметами. После одной группы силовиков зашли другие, и так по очереди.

«Потом они дали мне чуть-чуть отдохнуть, где-то часик или два. И снова вернулись. А наши менты меня уже выносили. Они все видели, но им как бы пофиг. Они сами там перепуганные, боялись нациков и ВСУшников. Получилось ведь как: ВСУшники заняли с нациками их здание — менты выселили ментов, по сути. На улице куча документации, помню, валялось», — говорит Сергеев.

Моральная составляющая в рядах украинских военнослужащих, исходя из слов Сергеева, оставляет желать лучшего.

«Для них зайти в камеру, попинать человека и уйти — вполне нормально. И не то чтобы все были постоянно бухие, нет. Большинство — просто моральные уроды», — комментирует боец.

По его словам, судя по говору и лицам тех, кого он видел в украинской форме, это были мужчины из сел и деревень, основная цель которых на этой войне — грабеж и мародерство. Но были и люди, которые относились по-человечески — так Сергеев охарактеризовал следователя, который вел его дело.

Дороже информации

По-другому сложилась история сослуживца Артура, с которым они находились в одном взводе — Виктора Андрющенко (имя изменено – Ред.), которого «сдал» украинским силовикам друг. Виктора арестовали и отправили в СИЗО по 260 статье УК Украины («Создание непредусмотренных законом военизированных или вооруженных формирований»).

«Меня принимали на Центральном рынке — целенаправленно искали, друг сдал, как оказалось. Брали так, будто я террорист-смертник — с кучей ментов, да так ласково, что я до сих пор глазом не вижу», — рассказывает о подробностях своего задержания Андрющенко.

В те времена для украинских военнослужащих увидеть живого сепаратиста было большой редкостью. «Мы для этих «укро-освободителей города, как обезьянки были: привести, показать… Мол, вот он — сепаратист! А они ж их ни разу не видели», — комментирует ополченец.

По словам Андрющенко, ему надели пакет на голову, связали руки и повезли по блокпостам «на экскурсию».

«Нас вывозили, куда могли, аж до Донца. Там к дереву привязывали, и стреляли рядом. Как на расстрел», — вспоминает военнослужащий.

Тем не менее, самым диким было даже не это, а то, что у узников не старались вызнать какую-то информацию. По словам Андрющенко, единственный толковый вопрос, который ему тогда задали — есть ли у него схрон с оружием, гранаты или какие-то боеприпасы помимо найденного автоматного рожка и патронов. «Это сейчас они исправились — стали информацией дорожить», — говорит Андрющенко.

Местные зеки бьют нациков

По словам былого заключенного, в тюрьме узникам-ополченцам приходилось поначалу несладко — били, и били жестоко. Местные зеки это объясняли тем, как это разъясняли им по телевизору: «Вы взяли оружие и напали на нас, обстреливали». Ситуация в СИЗО складывалась в целом неоднозначная — никто толком не был в курсе происходящего, и тем не менее, некоторые из заключенных писали заявления о желании служить Украине и таким образом «искупить то, что согрешил». И, как рассказывает Андрющенко, таких, бывало, мобилизовали и брали на поруки некоторые батальоны.

«После Лисичанска вывезли нас как-то в декабре 2014 на обмен. Нас было 60 человек, и нас сопровождало два БТРа, машины — капец. Везли в Харьков, говорили, мол, посидите в большой камере — авось через месяц и обменяют. И из этих 60 человек нас доехало только 55 – одного, например, забили до смерти», — вспоминает узник.

Следующей точкой «путешествия» стало Старобельское СИЗО, однако там ситуация была в корне другая, чему удивился наш герой.

«Вы представляете: местные зеки урабатывали нациков! Укроповские зеки забивали нациков! Их там сидело приблизительно 50/50», — сокрушается Андрющенко.

Не менее интересным фактом является и то, что многие украинские военнослужащие отбывают срок в тюрьме по 263 статье УК Украины, за незаконный оборот оружия. Да и многие после участия в активных боевых действиях хотели заполучить «трофейный калаш» — такие случаи не были редкостью. Кроме того, очень многие из украинских военных отбывают срок и за мародерство.

Говоря о планах на будущее, Виктор Андрющенко с уверенностью сообщает о своем намерении служить в подразделениях ЛДНР в дальнейшем.

«Жить мне негде сейчас. Мне говорили сослуживцы в Донецк ехать, но и в армию обратно зовут. Я конечно хочу, иначе зачем это все было начинать? Я не из таких людей, которые неоконченные дела бросают. Ну, а маме пока говорить не буду. Зачем волновать ее лишний раз», — заключил ополченец.