Пять проклятий украинского трона. Колонка Руслана Мармазова

«Видел я трех царей, первый велел снять с меня картуз и пожурил за меня мою няньку; второй меня не жаловал; третий хоть и упек меня в камер-пажи под старость лет, но променять его на четвертого не желаю: от добра добра не ищут», – знаменитая цитата из письма Александра Сергеевича Пушкинажене. Если помните, Шарапов эти строки Фоксу диктовал, когда хитро выманивал от него записку Ане… Но сейчас не об этом.

А о том, что, разумеется, я не Пушкин, я другой. И видеть мне приходилось не царей, а сплошное непотребство, в смысле, украинских президентов. Четверых на расстоянии вытянутой руки, что, каюсь, временами было сильным искушением. Пятого, президента-самосвята, больше наблюдаю на экране, но и этого даже много. Причем и не хочу его видеть, так телевизор выключу, а физиономия его шинкарская из компьютера синеет, ноутбук потушу, так он всё равно в мою жизнь прорывается, хотя бы и из пушки, палящей по Донецку прямо в эту минуту. Тьфу ты, пакость какая!

Первый президент меня не жаловал, второй не жаловал тем более, и все благодушные иллюзии мне порушил, третий пытался снять с меня картуз, но был послан к ляхам, четвертый разочаровал, как все три первых вместе взятые. Нет, больше... Ну, а по пятому вы сами всё понимаете.

Когда Украина откололась от Союза, для меня это стало жутким шоком. Я был юн, идеалистичен и решительно никак не мог взять в толк, как же это получилось? Не разобрался еще в вероломстве современного мира. Не понял, что американские «партнеры» и всякие там соросы вместе с гуманитарными подачками и кабальными кредитами уже запустили в страну (во всю, в большую страну, а не в окраинный осколок с центром в Киеве) свои руководящие щупальца и вертят процессами, как им будет угодно.

№ 1. Леонид Кравчук

Но все эти процессы для меня олицетворял собой Леонид Кравчук. Больше всего озадачивало, как мог идеологический работник, один из столпов ЦК КПУ так стремительно впасть в ересь украинского национализма, пусть тогда еще и в лайт-версии? В голове такая метаморфоза никак не могла уместиться, порождая наивные, как я понял позже, вопросы, наподобие: «Не мог же он всю свою коммунистическую жизнь врать и притворяться?» Еще как мог! Впрочем, уже тогда у меня стало зарождаться подозрение, что в украинский президентский трон вмонтировано специальное устройство, коренным образом меняющее личность всякого, кто на него взгромоздиться. Впоследствии эта отчаянная догадка нашла массу подтверждений.

Самое преступное деяние Кравчука – это, понятно, Беловежский сговор. Когда три бродяги по невероятному глумливому капризу истории оказавшихся у власти, своими росчерками расчленили и погрузили на многие годы во мрак огромную страну, над созданием которой трудились миллионы человек, жизней своих не щадя, это, доложу вам, было что-то просто выходящее за рамки понимания. Да, согласен, все мы, и я тоже, тогда совсем молодой, только что вернувшийся из армии студент-историк, виноваты в том, что позволили им это сделать. Промолчали или, во всяком случае, решительно не запротестовали, не взяли шкодников за шкирки и не указали им их законное место. Но беловежская чрезвычайная тройка, приговорившая СССР, взяла на себя такую миссию. Никто из них так за это и не ответил.

Ощущение несправедливости как-то чуть не подтолкнуло меня к эксцентричной мере. Я освещал работу съезда одной партии, мелькнувшей на политическом небосклоне в бурные 90-е, а Кравчук, только что сложивший с себя президентские полномочия, как раз искал, куда бы пристроить свою хитрую фигуру, и тоже находился в зале. Причем сидел прямо передо мной, буквально через ряд. Отчетливо просматривался холеный партаппаратный затылок Леонида Макаровича. Бес стал толкать меня под локоть… Понятно, что через секунды охрана подоспеет, скрутит, но дать звонкого «леща» со словами «а это за Беловежскую пущу» я бы успел. Будь у меня малейшая тяга к скандальной славе, проснулся бы в КПЗ, но знаменитым. Скромность взяла верх. А много позже я даже пообщался с Кравчуком по телефону, он давал комментарий в поддержку кандидата Януковича, говорил, что это единственный разумный вариант для Украины. Мда… Гибкость хребта в политике многое значит.

№ 2. Леонид Кучма

На Кучму у меня была большая надежда. После Кравчука особо. В ходе предвыборной кампании 1994 году в Донецке на встречи с Леонидом Даниловичем приходило по три-четыре журналиста, никому он не был интересен, и в победу его никто не верил. А я ходил. Простецкий с виду тип, такой себе «красный директор», плоть от плоти народной. Лысый тогда еще, в носках, которые резинки не держали, потому на сцене он смотрелся, как любой дядька из нашего двора, знающего нужды соседей и трогательно пытающийся им помочь.

И слова, главное, звучали правильные. Без России Украине не жить (это потом из его же книжки выяснилось, что «Украина – не Россия»), без русского языка не просто унизительно большей части населения страны, но и элементарно невыносимо разным отраслям от медицины до машиностроения – нет адекватных украинских терминов. На всю жизнь запомнился пример, которым будущий Леонид Второй тогда щеголял. Он просил аудиторию перевести на украинский технический термин «грудь забоя». Неизменно пожинал понимающий хохот. В украинском можно подобрать забавнейшие переводы слову «грудь».

На цунами голосов юго-востока Украины, Донбасса в первую очередь, Кучма влетел в Киев и там закрепился на долгие годы. Уверен, он сразу уселся на не остывший еще трон коррекции. Потому что мутировал Леонид Данилович стремительно. Русский язык? Ни в коем случае! А как же обещания? А вот так же!

№ 3. Виктор Ющенко

Поцарствовав всласть, Кучма передал трон Виктору Ющенко. Именно передал! Страсти первого Майдана и оранжевое безумие 2004-2005 годов, конечно, свою роль сыграли. Запад демонстрировал свои возможности и технологии. Но без гаранта пойти на выдуманный, незаконный и аморальный «третий» тур выборов никто бы не смог. А уж его позиция по Донбассу на минских хороводах – логическое завершение Кучмы не политика даже, но человека. Вычеркивайте, нет такого больше.

С Ющенко просто, с ним иллюзий у меня не было и микроскопических. Деятель, внедряемый по проекту «црушные жены», прозрачен в своих намерениях и перспективах. Тут хоть Юща возьмите, хотьСаакашвили. Правда, трансформации Виктор Андреевич тоже не миновал. Только она вылилась в самолюбование, возведенное в абсолют. Как же он себя любит, жить без себя не может! Президент, любующийся ногтями и колечком во время своей пресс-конференции, и превращающий кумовство в основу государственной политики, – не слишком ли страшное испытание для страны?

От Ющенко у меня осталось несколько ярких впечатлений. Его первый приезд в Донецк в статусе президента стал хамской гастролью по оккупированной территории. В здании местной администрации собрали партхозактив, и Ющенко с удовольствием глумился над здешними руководителями, какими-никакими, но авторитетами и начальниками. Кстати, оказалось, кто-то ожидал, что он скажет, забудем-де прошлое, работаем с чистого листа. Ага, сейчас, мелкая хуторская душонка не способна на широкий жест. Когда свежеслепленный глава государства вошел в зал, публика подорвалась на ноги. Я и еще несколько журналистов показательно продолжали сидеть, на нас зацыкали, пришлось ответить, чтобы отвалили, не то придется огорчить до невозможности. Встают перед тем, кого уважают. Это не тот случай.

Потом еще забавный вышел казус. Ющенко, человека антифутбольного, интересующегося только собой и пасекой, принесло на финал Кубка Украины. «Шахтер», где я тогда трудился, победил. Стали вручать медали, кто-то из спорткомитета навешивал их на шеи, а Ющенко царственно руки пожимал. Не смог я обменяться с ним рукопожатием, не то, чтобы свой норов показывал, брезгливость взяла верх. Я еще шел в раздевалку, а телефон уже взорвался SMS-ками. Момент попал в прямую телетрансляцию, сообщения поступали самые противоречивые от «красавец, во даешь!» до «ты что, так нельзя, что же теперь будет?» Честно, плевать. Может быть, принципов у нас и мало, но они есть.

№ 4. Виктор Янукович

Самое же страшное воздействие трон, как ни печально, оказал на Виктора Януковича. Я же помню его донецким губернатором, и даже руководителем одного облуправления.

Крепкий был дядька, хозяйственник, скромняга. Судьбы непростой, из сирот и оборванцев выскочить в люди – это надо суметь. Я видел, как искренне он радовался донецким победам, хотя бы и футбольным, как смиренно молился в храме, как решительно руководил. Что с ним случилось, что произошло? Ведь ничего же не осталось от прежнего Януковича? Испытание троном, неограниченной властью, деньгами, павлинами, оказывается, пройти тяжко. Вот вам наглядное пособие для изучения этой темы.

№ 5. Петр Порошенко

А между тем менее всего трон повлиял на Петра Порошенко. Представьте себе! Туда он сам себя усадил, будучи уже законченным, как бы это мягко сказать, президентом Украины. Корысть любой ценой и маниакальная жажда власти – вот важнейшие черты этого политика сумеречного периода, невероятно роднящие его с корчмарями былых времен. Солгать, обсчитать, а надо, так и зарезать запоздалого путника, только бы денежку в мошну спрятать – не проблема и доблесть своего рода. Кому сапог целовать – польскому магнату, американскому коммивояжеру, мирянину, возомнившему себя украинским патриархом, – без разницы, только бы у кормила, и чтобы с фанфарами.

Когда Порошенко впервые стал депутатом, он поделился восторгом с тоже депутатом, но до этого занимавшим высокие посты в Киеве: «Вот, теперь и мы с тобой доросли!» Тот ответил скептически: «Это ты дорос, а я докатился». Штрих, но показательный. С этого начиналось крушение страны, кровь Донбасса, пепел Одессы, могилы и кандалы… Кстати, полагаете, усиление стрельбы по Донецку и старт идеи разрыва дипотношений с Россией в Раде случайно пришлись на визит Петрушки Укроповича в Штаты? Как бы не так. Подлый трус, считающий себя ловким хитрецом.

Надо же, как Украине не везет с президентами. Просто кара Господня. А может, это такой намек небес, что и не нужно вовсе такое странное формирование на земной тверди, вредно, и людям несет одни страдания? Кто знает…