спасение миллионов

Плакат Американской администрации помощи (ARA), 1922 год

Из книги Дугласа Смита «Русская работа: забытая история о том, как Америка спасла Советский Союз от крушения». Смит рассказывает о катастрофическом голоде в Поволжье в начале 1920-х годов и работе Американской администрации помощи. «Величайшая гуманитарная операция в истории» была практически забыта не только в СССР (где факт американской помощи сознательно замалчивался), но и в Америке.

Ужасающие истории начали появляться в советских газетах осенью 1921 года, каждая новая страшнее предыдущей. История о крестьянке, которая отказывалась отдавать властям тело умершего мужа: «Мы не отдадим его! – кричала она. – Он наш, мы съедим его сами!» Рассказ о человеке, который убил своего друга, расчленил его тело и торговал человечиной на черном рынке. История еще одной женщины – обезумевшей матери, которая накормила четырех голодных малышей, зарезав и сварив их 13-летнюю сестру. Истории казались почти неправдоподобными, но действительность была даже более чудовищной.


Советский миф гласил, что массовый голод ⁠в Поволжье ⁠был порожден засухой и неурожаем 1920 года, ⁠но подлинной причиной катастрофы, пишет Смит, стала большевистская политика «военного коммунизма» – запрет свободной торговли продовольствием и «продразверстка» (насильственная реквизиция хлеба у крестьян). В результате этого «революционного террора» против деревни крестьяне забросили бóльшую часть земли, стараясь сеять и собирать лишь минимум, необходимый для выживания. По расчетам автора книги, в 1918–1920 годах в России из обращения было выведено не меньше трети пахотных земель – и это в главных хлебных губерниях!

Разумеется, всё это прекрасно понимали и сами большевики: в закрытой переписке Казанской ЧК (в книге приводится множество подобных секретных документов) прямо говорится, что голод стал следствием «оргии реквизиций».

Массовый голод начался осенью 1920-го и сопровождался эпидемиями. Секретные телеграммы местных властей фиксируют начало катастрофы:

Дети в детских домах голодают. Холера распространяется с ужасающей быстротой. Самара превратилась в рассадник заразы, которая угрожает всей республике. Население бежит из Самарской области, вокзалы и пристани переполнены беженцами.

Поначалу судьба голодающих не слишком волновала Ленина: власти ограничились запретом упоминать голод в печати и попытались блокировать беженцев, не выпуская их из голодающих уездов (последнее не удалось: большевистская машина массового подавления и контроля еще не заработала в полную силу).

Но к весне 1921 года власть большевиков повисла на волоске. Положим, на умирающих крестьян можно было не обращать внимания, но теперь зашатались уже и устои режима: в Петрограде бастовал и выходил на улицы оголодавший пролетариат, в Кронштадте взбунтовались матросы, а красноармейцы, брошенные на подавление крестьянского восстания в Тамбовской губернии, массово переходили на сторону повстанцев.

Ленин понял, что надо идти на уступки. Продразверстку отменили, свободную торговлю разрешили, но было уже поздно: голод охватил огромную территорию – от Оренбурга до Одессы, от Перми до Крыма. Больше всего пострадали Поволжье и Южный Урал.
В начале июля 1921 года на последней полосе «Правды» появилась крошечная заметка, сообщавшая, что урожай в этом году будет несколько меньше, чем в среднем за последнее десятилетие (на самом деле вдвое меньше, чем в 1913 году, пишет Смит), и в связи с этим имеются небольшие проблемы на продовольственном фронте.

Через несколько дней та же «Правда» признала, что в Поволжье – «настоящая катастрофа»; однако, продолжала газета, не стоит рассчитывать на помощь «мировой буржуазии»:

Капиталистические хищники ликуют, ожидая, когда трудящиеся Советской страны вымрут от голода.

Но это была пропагандистская дымовая завеса: на самом деле Ленин уже принял решение обратиться за помощью к «капиталистическим хищникам». По его указанию писатель Максим Горький, все еще пользовавшийся некоторым моральным авторитетом на Западе, опубликовал в американской печати открытое письмо «Ко всем честным людям»:

…Мрачные дни наступили для родины Толстого, Достоевского, Менделеева и Павлова… Я прошу всех честных людей Европы и Америки срочно прийти на помощь русскому народу. Дайте нам хлеб, дайте нам лекарства!

На призыв Горького откликнулся Герберт Гувер – богатый филантроп, общественный деятель и руководитель Американской администрации помощи (American Relief Administration, ARA). Эта формально негосударственная организация была создана в 1919 году для помощи странам Европы, разоренным Первой мировой войной. Гувер и ARA уже успели блестяще проявить себя во время восстановления Бельгии, тяжело пострадавшей от войны.

Советская пропаганда всегда утверждала, что благотворительность ARA – просто прикрытие для подрывной и шпионской работы. Гувер и в самом деле никогда не скрывал своего отвращения к большевизму. Один из его бывших сотрудников в 1920 году рассказал некой левой американской газете, что Гувер якобы пытался свергнуть коммунистический режим Белы Куна в Венгрии, отказав ему в продовольственной помощи:

В глубине души мы знали, что не просто кормим голодающих, а сражаемся с большевизмом. Продовольственная помощь – это новейшее современное оружие; в том, что касается отражения «красной угрозы», хлеб гораздо эффективнее, чем меч!

Итак, заключала газета,

всё, что мы знаем о мистере Гувере, не оставляет сомнений, что он использует миссию в России для политической деятельности.

Однако эти воспоминания, пишет Дуглас Смит, – «плод слишком смелой фантазии». Нет ни единого факта в пользу того, что Гувер использовал гуманитарную помощь как политический инструмент. Более того, в инструкциях для своих сотрудников в России он всегда настаивал на полном нейтралитете по отношению к большевистскому режиму:

Мы должны держаться в стороне не только от политических акций, но даже от обсуждения политических вопросов… Наша миссия состоит исключительно в спасении жизней.

Гуверу с большим трудом удалось убедить президента Вудро Вильсона и Конгресс, что помощь России не означает официального признания большевистского режима:

Мы должны сделать различие между русским народом и бандой, захватившей власть в стране. Обязанность христианской нации – приложить все усилия, чтобы предотвратить трагедию, подобной которой мы никогда не знали в нашей истории.

После долгих и сложных политических дебатов (Смит подробно пишет о них, сравнивая с сегодняшним противостоянием республиканцев и демократов), Гувер все же получил от конгресса 100 млн. долларов (примерно 2,6 млрд. в долларах 2019 года). Кроме того, в его распоряжении было значительное количество продовольствия, доставленного в Европу для нужд американских войск, но так и не использованного.

Еще более сложными оказались переговоры с большевиками в Риге, однако в конце концов соглашение было достигнуто, и 1 сентября 1921 года в Петрограде пришвартовался пароход «Феникс», доставивший из Гамбурга 700 тонн продуктов: кукурузные хлопья, рис, муку, сало, сахар, сгущенное молоко и какао. Затем пароходы стали приходить один за другим – в Петроград, Одессу, Новороссийск.

К этому моменту в России смертельно голодали не меньше 36 миллионов мужчин, женщин и детей.

Немедленно начались проблемы. Железные дороги России лежали в руинах: на ходу было не больше 20% довоенного подвижного состава, а узловые станции превратились в настоящие кладбища ржавых паровозов. Но даже для оставшихся локомотивов топлива не хватало, и американцы завозили уголь морем из Англии. А когда Финский залив замерз и углевозы больше не могли пройти в Петроград, паровозы пришлось топить мерзлыми дровами.

Поезда еле-еле ползли: путь из Петрограда в Москву занимал четыре дня, из Москвы в Царицын – восемь. И огромное количество составов с продовольствием – более трети на конец января 1923 года – так и не добрались до места назначения. Они «просто потерялись»: были по ошибке (или умышленно) перенаправлены в другие пункты, а там разворованы.

В начале октября сотрудники ARA, погрузив в поезд несколько тонн продуктов, отправились на разведку в голодную зону: сначала – до Казани, а оттуда на «большом, но чрезвычайно грязном» речном пароходе «Варлен» («Великая армия Ленина») вниз по Волге. Они причаливали у каждой пристани, чтобы раздать еду голодающим, которые «буквально облепили берега реки, пытаясь найти на откосах хоть что-нибудь съедобное».

Сотрудники ARA были потрясены масштабами бедствия. Но самых страшных картин они еще не видели – о них мы знаем из секретных докладов местных чекистов и уполномоченных:

Есть случаи, когда обезумевшие матери сами убивают своих детей, не в силах смотреть, как те умирают от голода… Из уездов поступают сообщения о трупоедстве. Хоронить умерших приходится тайно, иначе голодные жители деревни выкапывают тела и пожирают их. На кладбищах выставлена охрана…

В книге цитируются подробные протоколы допроса одного из людоедов – неграмотного 56-летнего крестьянина из Бузулукского уезда по имени Петр Мухин. 12 января 1922 года он рассказал следователю, что его семья «не видела хлеба с прошлой Пасхи»:

Сначала ели траву и конину, потом съели собак и кошек. После стали собирать кости и перемалывать их в муку, которую тоже ели. Но потом кости тоже кончились. У нас в селе, как и во всем уезде, на улице валяется большое количество трупов; мы их подбирали и сносили в общинный овин. Однажды я, Петр Мухин, забрался туда и вынес оттуда тело мальчика около семи лет от роду. Я уже слышал, что некоторые жители нашей деревни едят человеческое мясо. Я отвез мальчика домой на санях, порезал труп на мелкие кусочки и сварил его. Потом мы разбудили детей – 16-летнюю Наталью, 12-летнего Федора и 7-летнего Афанасия – и они тоже поели. Мы съели все тело за один день, остались только кости. Но я ни разу никого не убил, чтобы съесть!


Московские дети с пайками ARA, 1921–1923. На заднем плане — бывший ресторан "Эрмитаж" в одноименном городском саду, где была развернута первая американская кухня в Москве.

Уже к июлю 1922 года (то есть меньше чем за год работы) ARA доставила в Россию 637 000 тонн зерна, 55 111 тонн сгущенного молока; 25 000 тонн сахара и жиров и 3 400 тонн какао. В разгар спасательной операции в голодающих губерниях было развернуто 19 000 столовых, где ежедневно получали еду до 11 миллионов человек.

Даже приблизительно нельзя установить, сколько людей было спасено благодаря помощи ARA, зато уже в начале 1920-х годов советскими статистиками были сделаны некоторые расчеты потерь: согласно этим оценкам, к моменту прихода ARA в Россию от голода в Поволжье умерли не менее пяти миллионов.

ARA разделила страну на несколько округов со ⁠штаб-квартирой в каждом; округа приходилось постоянно расширять, включая в них всё новые ⁠голодающие уезды. Огромность территории усугублялась ⁠ужасающим состоянием дорог, которые «могли смело претендовать на звание ⁠худших ⁠в мире». В каждом округе постоянно (посменно) находились несколько ⁠американцев, вместе с которыми работали сотни и тысячи русских сотрудников. Всего на пике операции в России трудились 300 американских и примерно 150 000 русских сотрудников и волонтеров – от переводчиков и офисных клерков до кухарок, возниц и курьеров.

Русские курьеры, доставлявшие в провинциальные конторы ARA все необходимое – от пакетов с деньгами до офисной мебели – настоящие невоспетые герои гуманитарной операции, пишет Смит. Эти люди постоянно подвергались опасности, практически жили в переполненных, завшивевших поездах, и неудивительно, что зимой 1921–1922 года каждый второй курьер переболел тифом.

Тем временем ГПУ не спускало глаз ни с американцев, ни с российских сотрудников ARA. В секретных рапортах утверждалось, что бо́льшая часть американцев – действующие сотрудники разведки, что многие из них знают русский, поскольку участвовали в американской интервенции на Дальнем Востоке во время Гражданской войны. Естественно, что и ведут они себя как настоящие враги:

Американцы нарушают законы РСФСР и занимаются провокациями: во время раздачи продовольствия они пытаются заводить с крестьянами антисоветские разговоры. Один американец поднял в Уфе тост «за добрые старые времена», другой был уличен в том, что он у себя в кабинете «в лютой злобе изодрал в клочья советскую газету с большими портретами тт. Ленина и Троцкого».

Разумеется, под постоянным подозрением находился российский персонал: он-де набирается исключительно из «элементов старой царской элиты, по определению враждебных советскому режиму». Эти «лишенцы» снабжают своих заокеанских хозяев информацией о политике, экономике и повседневной жизни РСФСР, которая крайне важна для будущей американской интервенции.

ГПУ принимало меры, чтобы «очистить конторы ARA от нежелательных элементов». То один, то другой российский сотрудник внезапно исчезал, и ни разу власти не дали каких-либо объяснений. Разъяренные американцы пытались объяснить уполномоченным ГПУ, что они подрывают работу ARA: семьи русских сотрудников «живут в постоянном страхе перед арестом, который может произойти в любое время дня и ночи». Чекисты не обращали на эти жалобы никакого внимания.

13 февраля 1923 года The New York Times вышла с огромным заголовком: «Умоляя о продовольственной помощи, Россия продает хлеб. В Петрограде готовы к отправке на экспорт 35 000 тонн зерна!» (Эта цифра, пишет Смит, очень сильно занижена: даже согласно официальным советским источникам, в 1923 году планировалось экспортировать до 150 000 тонн.)

Чтобы собрать такое количество хлеба, глава ГПУ Дзержинский отправился в Сибирь, чтобы лично контролировать сбор продналога, пришедшего на смену продразверстке. «Летучие революционные трибуналы» перемещались из деревни в деревню и вымогали у крестьян зерно: должников избивали, а то и просто раздевали догола и выставляли на мороз. Очередной секретный доклад ГПУ сообщал:

Крестьяне совершают массовые самоубийства, поскольку не могут ни заплатить налог, ни поднять мятеж: все оружие у них давно конфисковано.

Идея продавать хлеб за границу в разгар голода возникла у большевиков после неудач на Генуэзской и Гаагской конференциях (соответственно апрель-май и июнь-июль 1922 года). Большевистский режим, не признанный ни одной западной страной, отчаянно нуждался в кредитах и валюте, чтобы закупать в Европе и Америке промышленное оборудование (тем более что перспективы скорой мировой революции становились всё более призрачными).

Однако Запад поставил жесткое условие: никаких кредитов, пока Советы не вернут законным владельцам (прежде всего иностранным капиталистам) отнятую у них («национализированную») собственность и не признают долги царского и Временного правительства.

Для справки: по расчетам Дугласа Смита (он приводит их в книге «Бывшие люди»), с ноября 1917-го и до конца Гражданской войны

большевики прибрали к рукам практически всё национальное богатство и частное имущество. Было украдено (за неимением более подходящего слова) около 1,6 миллиарда рублей (примерно 160 миллиардов современных долларов).

Большевики категорически отказались отдавать награбленное, зато сумели восстановить дипломатические и торговые отношения с Германией – таким же европейским изгоем, как РСФСР. Германия и станет основным импортером «голодного зерна».

Американцам из ARA дали предельно простое и циничное объяснение: вы же сами отказываетесь с нами торговать и давать нам кредиты. Таким образом, экспорт хлеба остается для нас единственным способом получить валюту. А в том, что этот хлеб приходится отбирать у голодных детей, виноваты, разумеется, не большевики, а сами буржуи – это же они не хотят устанавливать с Советской Россией нормальные экономические отношения!

Впрочем, Советы вполне готовы отказаться от экспорта зерна, если Америка предложат РСФРСР кредиты. В обеспечение этих кредитов РСФСР готова предложить коронные драгоценности Романовых. Ну а если нет, то вина за голод опять-таки ложится на американцев, а не на русских!

Гувер был в бешенстве, услышав эти новости. Он писал:

Экспорт продуктов, отнятых у голодающих – с тем чтобы за счет погибших получить технику и сырье, – бесчеловечная политика. Если в жертву индустриализации предстоит принести столько невинных жизней, то России, вероятно, лучше остаться традиционным аграрным обществом.

Но политические позиции Гувера в США были очень серьезно подорваны: американцы окончательно перестали понимать, зачем они продолжают помогать России, если она отправляет зерно на экспорт, отнимая его у собственных граждан. Газеты возмущались:

Почему Америка должна быть заинтересована в продлении жизни этого царства тьмы, вымирающего от собственной некомпетентности?

А большевики стали вводить всё новые ограничения, демонстративно нарушая прежние соглашения. Теперь американцы должны были взять на себя все транспортные расходы (раньше транспорт кое-как обеспечивали власти). Но главное – власти на местах не давали ARA открывать новые кухни в голодающих уездах. Американцев явно выдавливали из страны, не забывая при этом поживиться. Согласно секретной директиве ГПУ,

легковые и грузовые автомобили ARA должны перейти в распоряжение РСФСР. Кухням в провинции следует немедленно прекратить раздачу американской еды, которую следует собрать и запереть на складах в возможно большем количестве.

13 июня 1923 года в Ригу пришел последний корабль с продовольствием из Америки. 20 июля последние американцы, остававшиеся в Москве, заперли контору и отправились домой. В частных разговорах Гувер признавался, что ничему в жизни он так не радовался, как завершению этой “русской работы”.

Эпопея ARA была быстро забыта в Америке. Гувер, эксплуатируя свою репутацию блестящего менеджера и гуманитарного героя, в 1928 году стал кандидатом в президенты США и с огромным отрывом победил на выборах. Его инаугурация состоялась 4 марта 1929-го – а через полгода после этого грянул биржевой крах, запустивший Великую депрессию. И хотя вины самого Гувера в этом не было, он вошел в историю как “президент краха”, и это стерло из памяти американцев все его предыдущие заслуги.

А в СССР память об американской помощи стиралась сознательно и последовательно. Большая советская энциклопедия (издание 1950 года) рассказывала, что АРА была придумана исключительно для того, чтобы “организовать в Советской России сеть шпионажа, подрывных действий и поддержки контрреволюционных элементов”. О самой спасательной операции не говорилось ни слова. Стандартный учебник истории СССР (издание 1962 года) объяснял школьникам, что ARA собиралась “свергнуть первое коммунистическое правительство в мире”, но благодаря бдительности ЧК и ГПУ заговор был раскрыт и коварные планы Америки сорваны.

Даже в 1958 году газета “Известия” не упустила случая лишний раз пнуть 84-летнего Гувера после его выступления на Всемирной ярмарке в Брюсселе:

Именно этот человек возглавлял пресловутую Американскую администрацию помощи, которая бесстыдно прикрывала свою поддержку всех и всяческих врагов советской власти надуманной заботой о голодающих.

Когда советский лидер Никита Хрущев в следующем году приехал в США, журналисты спросили его, что он думает об АРА. Хрущев признал, что тысячи (sic!) людей были спасены от голода, но не следует забывать, что именно “американская интервенция в Сибири привела к Гражданской войне в России” – и, следовательно, к голоду:

Помощь от Америки? Да вы душу дьяволу должны продать, чтобы получить ее!

via