Важен каждый человек. Во время пандемии медики первыми оказываются на передовой борьбы с вирусом
<strong>В среду, 3 июня, из НМИЦ эндокринологии выписали пожилого пациента. 80-летний мужчина запомнился тем, что прошел все отделения — от реанимации до терапии. Врачи долго боролись за его жизнь. Многие медики помнят пациентов, поступавших с коронавирусом. Болезнь новая, а борьба с ней стала делом чести врачей разных профилей.</strong>
В среду, 3 июня, из НМИЦ эндокринологии выписали пожилого пациента. 80-летний мужчина запомнился тем, что прошел все отделения — от реанимации до терапии. Врачи долго боролись за его жизнь. Многие медики помнят пациентов, поступавших с коронавирусом. Болезнь новая, а борьба с ней стала делом чести врачей разных профилей.
Врачи-добровольцы Национального медицинского исследовательского центра эндокринологии Минздрава России встали на передовую борьбы с новой коронавирусной инфекцией. «Вечерняя Москва» рассказывает о работе тех, кто лечит пациентов с опасным заболеванием.
Самые тяжелые
Директор Национального медицинского исследовательского центра (НМИЦ) эндокринологии, член-корреспондент РАН, советник мэра Москвы Наталья Мокрышева говорит, что в центр поступают преимущественно тяжелые пациенты.
— В реанимации у нас находятся десять процентов больных с коронавирусом. К сожалению, госпитализируют заболевших уже с серьезными полиорганными осложнениями, — рассказывает она. — Сердечная патология, наличие метаболических нарушений, свертывающей системы крови, избыточного веса обуславливают тяжелое течение коронавирусной инфекции. У 30 процентов наблюдаются эпизоды гипергликемии на фоне инфекции, а у 40–50 процентов заболевших имеются эндокринные заболевания, и чаще всего — ожирение. И сахарный диабет, и ожирение дают серьезную нагрузку на организм, способствуют более тяжелому течению заболевания, развитию осложнений на фоне течения инфекции.
По словам Мокрышевой, врачи НМИЦ эндокринологии с 5 мая переквалифицировались в инфекционистов, пульмонологов, реаниматологов, анестезиологов — теперь весь коллектив работает напряженно, но слаженно.
— Мы также ведем исследования. Они касаются оценки влияния коронавируса и его рисков для пациентов с эндокринными заболеваниями. Данные попадут в специальный регистр по сахарному диабету, — добавляет Мокрышева.
Пластырь под маску
Врач-эндокринолог НМИЦ эндокринологии Минздрава России, научный сотрудник отделения патологии околощитовидных желез Ирина Маганева сейчас работает в Центре COVID-19.
Вначале была посменным врачом приемного отделения, но по мере того как госпитальные койки стали заполняться инфицированными больными, попросилась в линейное отделение, которым руководит заместитель директора НМИЦ эндокринологии, член-корреспондент РАН Екатерина Трошина.
— Моя первая смена запомнилась тем, что прочувствовала всю «прелесть» защитного комбинезона, — рассказывает Ирина. — Если честно, был испуг, что при поворотах головы и сгибании туловища произойдет разгерметизация и какие-то части кожи будут подвержены воздействию вируса. Он и сейчас полностью не прошел. Благо среди нас были уже в первой смене опытные врачи, которые привлекались к работе в Коммунарке и Кардиологическом центре, вот они и преподали нам, молодняку, мастер-класс по личной безопасности.
Врачи-новобранцы широким лейкопластырем заклеивали те части костюма, которые могли разойтись на стыках смежных элементов и особенно тщательно — лицевую часть костюма.
— Все волнения о себе проходят, когда начинается работа, — продолжает Ирина Маганева. — А она в «грязной зоне» исключительно интенсивная и напряженная, буквально крутишься как белка в колесе. Личные тревоги уходят на третий план, когда видишь перед собой страдания и переживания больных.
По ее словам, у пациентов с поражениями легочной ткани болезнь интенсивно прогрессирует. Врач обратила внимание, что многие настроены на худший исход. Особенно упадок духа характерен для коморбидных пациентов — то есть тех, у кого несколько хронических заболеваний.
— В свою первую ночную смену запомнился мне один человек чуть старше 50 лет, который из-за высокой температуры и дыхательной недостаточности страдал неврастеническим расстройством — делился своими переживаниями по поводу приближающейся смерти и просил не оставлять его, помочь выжить и лечить только проверенными препаратами, — говорит Ирина. — А вот люди пожилые, 80–90 лет, более оптимистичны. Вероятно, сказываются пережитые военные годы, разруха и голод, так что дай бог здоровья нашим ветеранам, мы стараемся изо всех сил поднять их на ноги. Какое счастье, когда больной возвращается из реанимации и начинает на глазах оживать. Когда пациент выписывается — это столько эмоций. Причем не только у выздоровевших, но и у нас, врачей и медсестер... Профессия наша тем и прекрасна, что мы как бы растворяемся в больном человеке, так или иначе его страдания становятся частью нас самих… Непростые это ощущения… Невероятно приятно осознавать, что ты помог человеку вернуться к обычной жизни! Мне кажется, нет в мире благороднее профессии врача.
Ирину как энергичного, подвижного и путешествующего человека напрягают скованность в перемещениях, резкая ограниченность в контактах.
— Живем мы в пансионате на территории своего Научного центра, по два-три человека в номере. Я живу с двумя девочками-ординаторами, Софьей и Анной, они добровольцы. Поражаюсь их храбрости и ответственности, — говорит Ирина. — Так что за молодежь можно быть спокойными — они в лихую годину встают стеной, удар держат. Только сильно переживают за учебу, за экзамены.
Сама же Ирина переживает за супруга, которого не видела с 5 мая. Говорит, что, когда встретит, попросит приготовить любимую глазунью с ветчиной, овощами и специями. Вот такая простая мечта — о домашнем уюте.
Переживает за всех
Научный сотрудник отделения диабетической болезни почек и посттрансплантационной реабилитации, ассистент кафедры диабетологии и диетологии Ирина Ларина — одна из двух сотен врачей, составивших особый медицинский отряд Центра COVID-19. Говорит, что ни минуты не раздумывала, идти в добровольцы или нет.
— Это мой долг. Человеческий и врачебный, — признается она. — Не могу ничего с собой поделать, очень переживаю за больных. Честно говоря, вижу в каждом из них чьих-то маму, отца, сына… Невозможно абстрагироваться, все как родные. Хочется за всеми уследить, но, к сожалению, не всегда хватает сил и времени. А больные, даже тяжелые, узнают нас по голосу. Этим людям очень больно и плохо. У них лихорадка, одышка, боли в грудной клетке… Хрупкой 26-летней девушке чисто физически выносить смены непросто. За первые полторы недели она потеряла четыре килограмма. Нередко приходится самой переворачивать больных с избыточным весом. А вот психологически, говорит Ирина, ей очень помогает прежний опыт работы в отделении диабетической болезни почек и посттрансплантационной реабилитации. Там ей и раньше приходилось вести очень тяжелых больных, находящихся на гемодиализе. А еще Ирина говорит, что почти все, что она знает и умеет, это заслуга ее первого руководителя Минары Шамхаловой.
— Самое главное — это командная работа. Все получается, только когда слаженно работает вся команда, — продолжает она. — У нас как на войне — каждый человек имеет значение! Каждый врач, каждый ординатор, каждая сестра, каждая санитарочка и каждая буфетчица… Каждый ITспециалист, каждый сантехник и электрик, охранник и дворник! Мне кажется, именно это ключевой момент: когда все работают слаженно, как маленькие клеточки единого организма, — только тогда получается полноценный результат. Только тогда спасаешь жизни и здоровье других людей, — говорит Ларина.
После «красной зоны»
В НМИЦ эндокринологии работают 280 медсестер и медбратьев. Каждый из них заслуживает слов благодарности, поскольку в этой профессии, по мнению главной медицинской сестры центра Марии Шатохиной, случайных людей нет.
— Наша клиника осуществляет лечение эндокринологических пациентов. В основном мы работаем по оказанию специализированной медицинской помощи, занимаемся плановой госпитализацией пациентов, амбулаторным приемом, — говорит она.
Трудиться приходится сверхнапряженно. Тем не менее средний персонал нагрузки выдерживает, но признает: работать в целлофановых костюмах очень тяжело. А маски с респираторами за смену успевают натереть лицо так, что следы сходят только спустя несколько часов.
Основная нагрузка приходится на медицинских сестер реанимационного отделения, где находятся самые тяжелые больные. Многие из них — на искусственной вентиляции легких. Такие пациенты требуют полного обслуживания, так как не могут двигаться сами.
Их труд — это настоящий героизм. После восьмичасовой смены в стесняющих движения и ограничивающих приток свежего воздуха средствах защиты у медработников просто ноги подкашиваются. Некоторые даже теряют сознание — из-за гипоксии, обезвоживания, нервно-психического перенапряжения.
— В момент возвращения из «грязной зоны» чрезвычайно важны эмоциональная и просто физическая поддержка, — отмечает Мария. — Мы в восторге в этом плане от бригады санпропускника, сотрудники которого первыми тепло и по-домашнему встречают наших обессиленных «космонавтов».
Выход сотрудников из так называемой грязной зоны организован предельно грамотно: создана многоуровневая система безопасности для сведения к нулю риска заражения.
— Коллеги во главе с заведующим этим отделением Дмитрием Деркачом, в мирной жизни работающим в нашем центре акушером-гинекологом, помогают правильно снять средства индивидуальной защиты, пройти процесс дезинфекционной обработки, — рассказывает Мария. — А когда «возвращение состоялось», нам предлагают сладкие напитки, что очень важно в такой ситуации, а также горячий обед, ужин или завтрак. Словом, чистая зона в центре, где борются с коронавирусом, — как оазис в пустыне. И мы это ценим.
Ждем пока все стабилизируется
Заместитель директора Национального медицинского исследовательского центра эндокринологии Минздрава России — руководитель отдела терапевтической эндокринологии, глава отделения Центра COVID-19 для пациентов со средней тяжестью заболевания, член-корреспондент РАН Екатерина Трошина говорит, что коронавирус — болезнь новая, и накапливающийся опыт медиков вносит коррективы в привычные схемы лечения пациентов.
— Происходит неизбежная и необходимая персонализация лечения, — отмечает она. — Что мы видим клинически у госпитализированных больных? Это всегда пневмония разной степени тяжести, с разным вовлечением в зону поражения объема легочной ткани, высокая температура, сухой кашель. Все это вместе приводит к плохому самочувствию человека, провоцирует тревожность, беспокойство, усиливает эмоциональную подвижность, может сопровождаться страхом смерти. Каждый человек очень по-разному переносит все это. Кто-то замыкается в себе, кто-то, напротив, требует повышенного внимания медперсонала, есть люди, которые очень стойко переносят заболевание, — все зависит от психологических особенностей каждого.
Ответственность и компетенция врача — назначить такое лечение, которое минимизирует тяжесть «естественного течения болезни», предотвратит «цитокиновый шторм», а также не даст возможности прогрессии и усугубления хронических заболеваний у пациента, прежде всего сахарного диабета, сердечно-сосудистой патологии.
— Сами врачи — неравнодушные люди, которые учатся непрерывно и искренне рады, когда пациенты выздоравливают. К работе в этих новых условиях, если честно, никто не был готов. Это сложно, к этому нельзя привыкнуть, можно только терпеть, — продолжает Трошина. — Но долг и ответственность, коллегиальность, любовь к профессии, элементарная человеческая порядочность — все это — про врачей, работающих во всех отделениях COVID-19. Взаимовыручка, чувство плеча — очень помогают в работе.
А еще она и ее коллеги надеются на то, что через пару месяцев ситуация в стране стабилизируется и заболеваемость снизится.
— Данные официальной статистики внушают надежду на это, а врачи — наработали опыт лечения. Все это не может не привести к улучшению ситуации в целом, — говорит Екатерина Трошина.
Главные факты по теме коронавируса в России и мире можно прочитать ЗДЕСЬ >>>
Читайте также:
Коронавирус: главные события и цифры за сутки на утро 3 июня
Терапевты и педиатры возобновят прием пациентов в Подмосковье с 15 июня