«Вокруг были кровавые бинты». Как будущие звезды выживали в войну
Пережив блокаду Ленинграда, Лариса Лужина до сих пор чувствует страх, когда дома нет продуктов. А Вера Васильева по сей день ненавидит резкие и протяжные звуки, они напоминают воздушную тревогу. Легенды театра и кино рассказали «АиФ», какими были их детские годы, которые выпали на Великую Отечественную.
Лариса Лужина, актриса:
— Я пережила блокаду Ленинграда. Но самое главное моё детское воспоминание — это даже не голод, а страх. Страх бомбежки. Когда она начиналась, первое, что мама говорила: «Надо в бомбоубежище бежать». А мы с Люсей, сестренкой моей, никуда не бежали, потому что боялись выскочить на улицу, прятались под кровать. До сих пор помню то ощущение ужаса: лежишь под кроватью и боишься. Ведь снаряд может и в квартиру попасть. Особенно странно было, когда начинался вой сирены. Вспыхивали прожектора, которые ночью освещали небо. Это тревожное состояние осталось у меня внутри, на генетическом уровне уже присутствует...
Ну а про то, что мы голодали, даже говорить не буду: тогда все так жили. И сегодня меня охватывает страх, когда в холодильнике заканчиваются продукты: как же так, ничего нет... Хотя умом вроде понимаешь: ты же одна сейчас живешь, много ли тебе надо, с голоду-то не помрешь. Но всё равно это ощущение страха от отсутствия еды остается... Пережив блокаду, я, как и моя мама покойная, ничего и никогда не выбрасывала из продуктов. В крайнем случае я должна пойти скормить косточки, остатки кошкам, собакам или птичкам.
Я очень часто вспоминаю женщин эпохи войны: жен, матерей, невест и дочерей, которые окружали меня в детстве. Именно поэтому мне так дорога военная драма Станислава Ростоцкого «На семи ветрах», в ней я играю девушку по имени Светлана, хозяйку дома на семи ветрах, который был и госпиталем, и редакцией фронтовой газеты. Я понимала её чувства как свои. Когда в неделях, месяцах и летах царила неизвестность на земле, когда еще не знали, что будет Май, Берлин и праздничный салют, и слёзы радости, и слёзы горя. Знаете, в канун Дня Победы я часто думаю о своей героине: это не мёртвый образ на плёнке и не роль в кино, это рассказ о девушке живой, идущей мне навстречу и хорошо знакомой. Она сражалась, и в её руках было оружие под названием «вера», на ней доспехи, недоступные для смерти, я их зову простым словом «надежда». А главное — любовь ведет ее сквозь военные годы. Картина «На семи ветрах» — о верности, о святой любви, о том, чем жили миллионы наших советских женщин.
Посмотреть эту публикацию в InstagramПубликация от КИНОБЛОГ (@prokinopro) 4 Мар 2019 в 8:08 PST
Юрий Соломин, актер, режиссёр:
— Когда война закончилась, мне было 10 лет. А лет в 7-8 я ходил с перевязанной рукой. Намотал себе бинт какой-то, чтобы все смотрели и думали: маленький такой, а уже воевал. Мы все мечтали о победе. В 1943 году я пошёл в школу. И после первого урока нас подкармливали пирожками с ливером. Я их никогда не забуду, эти пирожки... Наша учительница топила печку (школа деревянная была), ставила на неё на первом уроке чайник, он, пока урок идёт, закипал. А на втором уроке она проходила по рядам, разливала нам всем кипяток в кружки, доставала из сумочки четвертинку с разведённым сахарином, каждому наливала по пол-ложечки, продолжая рассказывать нам тему урока, этого сахарина. В Чите резко континентальный климат: зимой -40 °С, холода дикие. Поэтому пирожков с чаем мы всегда ждали. Когда на противне их заносили в класс, это была радость. Когда вижу ливерную колбасу, всегда вспоминаются те самые пирожки в Чите.