«Я – Николай Гумилёв»: моноспектакль грузинского актера на ташкентской сцене
«Я – Николай Гумилёв». Так громко и гордо может заявить о себе человек, хорошо знающий цену своему имени, а значит и своей личности. Именно поэтому авторы решили дать такое победное название своему моноспектаклю. Но, наверное, ещё и потому, что, несмотря на давность времени, когда трагически погиб поэт Н.Гумилёв, он остаётся ещё далеко не в полной мере известным широкому кругу почитателей поэзии «серебряного века» России. Ведь не приходилось никогда «Солнцу русской поэзии» представляться перед кем-либо «Я –Александр Пушкин!» - его и так и при жизни, и после опять же трагической кончины, знали все и повсюду. К Гумилёву судьба отнеслась жёстче – долгие десятилетия его имя было под запретом, власть не хотела прощать известному поэту и рупору новых художественных настроений открытых антисоветских проявлений. Отсюда – загадочность его образа, невозможность точно определить причины резких поворотов в поведении и творчестве основателя акмеизма и глашатая художнической свободы в революционной России XX века. Трагична его судьба – яркая, драматичная, полная противоречий и поисков, страсти и нежности. Он был расстрелян в 35 лет, на вершине его поэтической славы и бесспорного лидерства среди весьма знаменитых и ярких звёзд поэтического небосклона России первой четверти ХХ столетия: Блока и Брюсова, Волошина и Северянина, Мережковского и Гиппиус, Сологуба и Бальмонта, Есенина и Маяковского, Ахматовой и Мандельштама. Трагична потому, что он ушёл из жизни в расцвете сил, трагична потому, что за него пытались заступиться многие, даже Горький. Трагична потому, что в отличие от всех вышеназванных поэтов, усилиями властей его тут же перестали печатать и предпочли забыть в течение многих лет. Вспоминали только в связи с именем Анны Ахматовой, с которой его связывали порывистая любовь, измены и сомнения. Поначалу даже только для того, чтобы подчеркнуть необузданность характера Ахматовой, её не сложившуюся личную жизнь, в том числе в отношениях с сыном Львом Гумилёвым. Долгие годы он воспринимался как некое приложение к его бывшей супруге, хотя уровнем дарования они были равны. Рассказать об этой удивительной Личности взялись театральные деятели Тбилисского Государственного академического русского драматического театра им. Грибоедова в необычной форме поэтической фантазии, прежде всего силами автора сценической версии и режиссёра- постановщика Левона Узуняна, сценографии Веры Кипиани, художника по свету Теймураза Сухишвили и главное – единственного исполнителя моноспектакля Иванэ Курасбедиани. Актёру удалось в течение целого часа держать многочисленных зрителей в глубоком напряжении и ожидании понять – кто же тот рассказчик, который пытается разобраться сам и донести до зрителя секрет поэтического величия Гумилёва, секрет его мятущейся судьбы, секрет его невосполнимой утраты. Удалась ли эта нелёгкая задача авторам спектакля? В целом, наверное, да. По мере просмотра, хотя стихи, звучащие со сцены, завораживают и практически не дают отвлечься, тем не менее подпадаешь под магию особого созвучия русской и грузинской поэзии, которые возвеличены именами Александра Грибоедова и Нины Чавчавадзе, Александра Пушкина, Михаила Лермонтова, Льва Толстого, Владимира Маяковского, Беллы Ахмадулиной и целого ряда грузинских стихотворцев. Недаром у Ивана Толстого есть примечательные строки: «О, Грузия! Нам слезы вытирая, Ты русской музы колыбель вторая, О Грузии забыв неосторожно, В России быть поэтом невозможно». Подростком Коля Гумилёв прожил в Тбилиси всего 2 года, но в спектакле тема связи с Грузией сопровождает его постоянно и достаточно органично. Нет ли здесь какой-то нарочитости? Не могу согласиться и с саркастическим чтением текста А.Блока относительно революции. Александр Блок был абсолютно искренен, когда пытался понять и объяснить тогдашнюю ситуацию в России. Они были почти равновелики, хотя всю жизнь соперничали как поэты двух совершенно различных поэтических систем, двух полярных манер поэтического мышления. Но при этом известен случай, когда однажды Гумилёва упрекнули за то, что он не противостоял Блоку в конкретном споре. — А что бы я мог сделать? Вообразите, что вы разговариваете с живым Лермонтовым. Что бы вы могли ему сказать, о чем спорить? Так или иначе, но обоим была уготована судьба уйти в мир иной в один год. Символично! Мне думается, что совершенно не раскрыт в спектакле образ Гумилёва как акмеиста, выразителя позднего символизма в поэзии. Конечно, всего не охватишь. Но талантливому актёру удалось очень своеобразно воплотить в одном лице образы и самого поэта, и его палача, и его друга, и его аналитика, и его апологета. В завершение, есть все основания выразить искреннюю благодарность арт-содружеству «Freelance» and OOO «Niiat», которые пригласили данный моноспектакль на ташкентскую сцену. Сегодня, в воскресенье, 22 сентября в Ташкентском Молодёжном театре будет дано второе представление этой оригинальной новинки. Есть ещё возможность попасть на него. Спешите! Ало ХОДЖАЕВ