Острые проблемы экологии Байкала из-за пандемии никуда не денутся
Небольшая пауза в туристическом потоке сама по себе не решит проблему ямных туалетов и «серого» рынка услуг на Байкале.
«Чистая» энергетика, осознанное потребление, новые технологии по утилизации мусора? Что стоит ожидать в качестве последствий пандемии или прогнозы делать рано? И есть ли в этих условиях окно новых возможностей для сохранения Байкала? Об этом размышляет генеральный директор Фонда «Озеро Байкал» Анастасия Цветкова. Сегодня мы можем констатировать следующие факты. Стремительно возрастает количество медицинских отходов. Так, согласно уже известным цифрам, больницы в Ухане производили в среднем более 200 тонн медицинских отходов в день во время пика заболеваемости, в то время как мощность единственного предприятия по утилизации медицинских отходов в этом городе не превышала 50 тонн в сутки. Многие компании на время пандемии обязаны были отказаться от внедренных ранее инициатив по минимизации одноразового пластика, а бытовые отходы продолжают стремительно расти: доставка на дом продуктов из магазина и готовых блюд из ресторана — это огромное количество упаковки, которое с каждым днем карантина увеличивается в геометрической прогрессии. Хлорирование помещений ведет к неизбежному попаданию токсичного химического вещества в сточные воды. Как это отразится на уровне ПДК хлора — зависит напрямую от качества очистных, либо их отсутствия в принципе. Мировой валютный фонд констатировал, что пандемия COVID-19 практически остановила экономику. Закрытие заводов, снижение авиасообщения, сокращение передвижений на личном автотранспорте — и, как результат, улучшение качества воздуха. Это было зафиксировано и в Китае, и в США, и в европейских странах. Замедление экономической активности снижает выбросы парниковых газов, особенно СО2, а в крупнейших городах мира, закрытых на карантин, наблюдается и снижение уровня шумового загрязнения на 30−50%. Но карантин — временная мера, чтобы спасти жизни людей. Спасти природу в отсутствие глобального тренда на снижение выбросов CO2 не получится. С учетом текущих экономических потерь, которые переживают национальные экономики, есть риск обратных для окружающей среды последствий: быстрый возврат к промышленной деятельности после вынужденной паузы с целью восстановления потерь. К примеру, в 2008 году зафиксированное снижение выборов CO2 на 1,3% после финансового кризиса было полностью нивелировано спустя два года, когда показатели по выбросам достигли рекордно высоких значений. В Китае уровень загрязнения воздуха уже возвращается к своему пред-коронавирусному диапазону. В связи с этим возникает еще одно тревожное опасение. Не повлекут ли за собой краткосрочные экономические стимулы послабление в нормах экологического регулирования? Например, в конце марта 2020 года Агентство по охране окружающей среды США предоставило право электростанциям, фабрикам и многим другим объектам самим определять, способны ли они в условиях пандемии выполнять законодательные требования в отношении мониторинга и предоставления отчетности о загрязнении воздуха и воды, или не способны. Это радикальный скачок назад в контроле над выбросами. Важно признать, что в отсутствие сильной государственной поддержки в области чистой энергии и продолжения глобального диалога по этому вопросу, пандемия не изменит объемов выбросов углекислого газа. Необходимы долгосрочные налоговые льготы на развитие ВИЭ, инвестиции в низкоуглеводородную инфраструктуру и ресурсосберегающее строительство. Разработка таких мер поддержки, когда требуется экстренное восстановление экономики и обеспечение социальных гарантий, зачастую отходит на второй план. Нельзя обойти вниманием и правила «начни с себя»: привычки людей в кризисный период могут поменяться как в сторону повышения личной ответственности за экологический след, так и наоборот. При сокращении поездок во время пандемии выбросы от безрельсового транспорта и авиации, на которые приходится 72% и 11% выбросов парниковых газов в транспортном секторе соответственно, будут оставаться на низком уровне. Но если люди будут бояться подхватить вирус в общественном транспорте после выхода с карантина, то возрастет использование личного автотранспорта или такси. Длительная самоизоляция может стать и толчком к росту путешествий, то есть люди вернутся к своим старым привычкам и выбросы снова возрастут. Конечно, мы хотим верить в силу восстановления природы и надеемся, что она себя сама восстановит. Эта вера объясняет появление множества «оптимистичных» новостей. В условиях стресса и острой необходимости получения положительных эмоций нас восхищает «чистая» вода в венецианских каналах, которая, на самом деле, стала прозрачнее, а не чище: поскольку движение лодок сократилось, осели донные отложения и стала видна рыба, которая всегда обитала в каналах. Возвращаясь к вопросу о последствиях пандемии для Байкала, стоит напомнить, что Байкал — это более 23 тысяч кубических километров воды, и на глубинах озера свыше 100 метров состояние воды не меняется не просто в течение нескольких месяцев, а на протяжении миллионов лет. Актуальные проблемы, такие как рекультивация Байкальского ЦБК, необходимость строительства и модернизации очистных сооружений — стояли остро и до пандемии, и остаются такими же острыми сейчас. Они не решатся ни за счет временного оттока туристов из Китая, ни путем самоизоляции местных жителей. Может ли небольшая пауза в туристическом потоке быть использована для того, чтобы перегруппироваться и начать развивать цивилизованный рынок туристических услуг на Байкале? Может стать импульсом, но сама по себе не решит проблему ямных туалетов и «серого» рынка туристических услуг. Нельзя забывать, что этот комплексный вопрос требует инвестиций в развитие локальных сообществ, в улучшение инфраструктуры, в развитие сферы услуг, привлекательной для осознанного туриста, а значит — ряда системных управленческих шагов. Между тем, текущая ситуация демонстрирует минусы устаревшего подхода к развитию в сырьевой парадигме, которая не рациональна для Байкала ни с экономической, ни с экологической точек зрения. Уникальный животный мир озера дает богатейшую базу для фокуса на биотехнологической науке, принципиально новых современных производствах. В большинстве лекарств лежат природные прототипы, и в виду своей эндемичной среды Байкал обладает сильнейшим конкурентным преимуществом в области развития биотехнологий. COVID-19 уже нанес серьезный ущерб жизни и здоровью людей всего мира, беспрецедентно повлиял на экономическую стабильность, но в то же время, пандемия продемонстрировала, какое значение может иметь согласованные усилия на международном уровне против единой угрозы: как быстро правительства меняют законы, компании переходят на новый режим работы, а миллионы людей меняют образ жизни. К сожалению, на кону — жизнь человека, и у резких перемен всегда чрезвычайно высокая стоимость. Согласованные действия на глобальном уровне в части природоохранной деятельности также важны, причем не кризисные «запретительные», а направленные на развитие «зеленой» экономики и стимулирование разумного потребления. Только так возможно предупредить дальнейшее загрязнение планеты и ответить на изменение климата, которое может оказаться опаснее пандемии.