С кем будет танцевать Россия?

Перед нашей страной стоит непростая задача – найти своё место в мире.

Заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай» не так уж часто ­вызывают бурную реакцию. Причина понятна: все политические решения принимаются в Кремле, а не в «клубах». Дискуссии в стилистике «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались» мало кому интересны.

Вот и в этот раз мало что предвещало, что «Валдай-2020» вызовет полемику. Предложенный участникам форума доклад «Утопия многообразного мира: как продолжается история» уже одним своим названием не мог не вызвать иронии.

Однако случилось непредвиденное. Причина – неожиданно острое выступление министра иностранных дел Сергея Лаврова. Что же такого необычного сказал министр, известный тем, что умеет взвешивать свои слова? Суть высказывания: «Моск­ва может прекратить общение с Евросоюзом». То есть лишить себя и Европу возможно­сти диалога и сотрудничества. И это в тот момент, когда мир, по мнению ряда обозревателей, балансирует на грани серьёзных конфликтов. Для начала – ­между США и Китаем.

Сюрприз от Лаврова

Предостережение Лаврова о возможности разрыва с ­Европой прозвучало как гром среди ясного неба. И волны пошли и по России, и по Европе. Ведь Москва, несмотря на историю с Навальным, обострившую её отношения с Брюсселем, все последние месяцы не переставала говорить о своей заинтересованности в диалоге.

Приведу важную цитату полностью: «Те люди, которые отвечают за внешнюю политику на Западе и не понимают необходимости взаимо­уважительного разговора, – наверное, мы должны просто на какое-то время перестать с ними общаться». Говоря «те люди», Лавров имел в виду прежде всего главу европейской дипломатии Урсулу фон дер Ляйен. Основания для таких оценок имеются: в последнее время г-жа Ляйен, игнорируя мнение видных членов Евросоюза, взяла за правило отдавать предпочтение мнениям представителей тех стран (Польша, Латвия, Литва, Эстония), которые всю свою политику строят на антироссийской риторике.

С кем танцевать?

Некоторые обозреватели расценили слова Лаврова как излишне эмоциональные. Зачем? Ведь, по сути, ничего нового не произошло: ну, нарезали для Москвы новую (весьма скромную) порцию санкций, которые мало чего нового привносят в отношения Москвы и Брюсселя. К тому же и в самой Европе трезвые политики всё чаще задаются вопросом: не пора ли в «деле Навального» переступить эмоциональный порог и заняться реальной повесткой дня? С упором на экономику.

Не берусь при отсутствии конкретных фактов предаваться фантазиям по поводу руки Кремля в «деле Навального», но сама история с ним усилиями ряда европейских политиков и СМИ приобрела в Европе такой гипертрофированный и истерический масштаб, как будто бы Россия сбросила атомную бомбу на Париж и Брюссель. Практика во всём винить Москву приводит к поразительным последствиям: в Японии, например, значительная часть населения считает, что атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки сбросили русские.

Тем не менее, несмотря на повышенную эмоциональность, заявление Лаврова не было случайным. Об этом свидетельствует тот факт, что на следующий же день позицию министра поддержали в Кремле. Значит ли это, что там устали от бесконечной череды обвинений и готовы, в свою очередь, ужесточить риторику?

И тут возникают вопросы. Как далеко заведёт новый этап словесной войны? Затронет ли он экономическую сферу? Слова Лаврова о том, что «Россия не понимает, можно ли в подобных обстоятельствах вести хоть какой-нибудь бизнес с ЕС», настораживают.

Позволю себе высказать собственный прогноз: после вспышки взаимных обвинений и обид обе стороны будут искать (сохраняя какое-то время сердитое выражение лица) пути возобновления диалога. В этом заинтересованы и Москва, и Брюссель. О чём свидетель­ствует, в частности, то, что объявленный по «делу Навального» новый «пакет санкций» больше напоминает пакетик для заварки чая. Под ограничения попадут 6 человек и одна организация. Санкции выглядят как весьма символические и без желания вызвать большой гнев со стороны Кремля. «Кремлёвский гнев», понятно, будет. Но тоже символический.

Осторожность Брюсселя можно понять. Евросоюз отнюдь на заинтересован в том, чтобы отбросить Москву от себя так далеко, что возвращение потребует многих усилий и многих лет. Всё усложняющиеся отношения Европы с США, Турцией, Китаем, предстоящие экономические трудности, вызванные нашест­вием COVID-19, призывают скорее к тактике сбережения отношений с (пусть во многом и неудобной) Россией.

К тому же в Европе отдают отчёт, в чьи объятия может попасть Москва, если её лишить надежды на «европейскую любовь». Едва ли европейские политики придут в восторг от сближения России с Турцией или от того, что Москва в ответ на санкции начнёт резко укреплять военное сотрудничество с Китаем.

В Москве такого рода нюансы тоже, похоже, учитывают. И неслучайно в Администрации президента, поддерживая позицию Лаврова, не переходят границ остроты и целесообразности. «В Кремле видят необходимость и полезность диалога и всегда по­следовательно выступали за возобновление и продолжение конструктивного диалога, основанного на взаимном уважении, – заявил пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. И не без иронии добавил: – Как вы знаете, в одиночку танго танцевать не получается».

В последнем замечании президентского пресс-секретаря я разглядел бы ещё один нюанс. Нет ли тут скрытого отсыла к тем урокам, которые Кремль (может, ещё не признавая этого) выносит из последних событий в Белоруссии и Нагорном Карабахе? Ну например: не слишком ли близко, танцуя танго с Лукашенко и Эрдоганом, Москва прижимала их к себе?

Для политических танго нужно разборчивее выбирать партнёров. Иначе отдавят ноги.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции