Камильгерей Салгереев: "Мы должны вспоминать свою историю, без нее народ не имеет будущего"

«Стараюсь использовать термин «традиционно-истинный ислам»" — В нашем регионе часто говорят о таком феномене, как «традиционный ислам». Камиль-хазрат, могли бы вы, пожалуйста, пояснить, есть ли в Исламе такое понятие и что оно значит? — О термине «традиционный ислам» высказался наш учитель, один из самых больших исламских ученых современности, Мухаммад Саид Рамадан аль-Бути, да помилует его Аллах. Его называют «шахид уль-михраб», человек погиб прямо на уроке в мечети в Сирии. В своих книгах он упоминает этот термин и порицает его. Его ввели востоковеды, желая приклеить это название «традиционный ислам» к исламской религии. Почему? Потому что традиции — это изменчивая вещь: сегодня одна традиция, завтра другая. И их цель, конечно — внушить людям, что религия — это что-то изобретенное, что-то выдуманное, «традиционное». Традиции ведь меняются, потому якобы и от этой традиции можно отказаться. С этой стороны этот термин порицается. Но то, что вкладывают в этот термин религиозные деятели в нашей местности — здесь имеется в виду вероубеждение ашаритов и матуридитов [ортодоксальные школы рационального богословия], а также следование четырем мазхабам. Это то, что пришло традиционно к нам с первых веков, со времен сподвижников, и до того, как появилось это новое течение — «саляфизм», «ваххабизм». Поэтому, если в понятие «традиционный ислам» вкладывается такой смысл, то это не порицается — а в том смысле, в котором это используют востоковеды — конечно, порицаемый термин. Я стараюсь использовать термин «истинный ислам» или «традиционно-истинный ислам». В плане терминов можно что-то новое придумывать, но смысл не меняется. — Еще с дореволюционного времени у нас идет спор о совмещении религиозного и светского образования в медресе. Какое ваше видение того, как это должно совмещаться, и как вы решаете этот вопрос в институте Ашари? — В нашей истории мы находим, что было большое смешение между естественными и религиозными науками. Вплоть до того, что вообще такого разделения не было. Во-первых, тогда было больше времени. Религиозные заведения не были ограничены по времени. Ученые получали образование по десять, по двенадцать лет. У них было много времени. Однако, сейчас программы рассчитаны на пять-шесть лет, сегодня нет возможности так много давать, допустим, светских или естественных наук. Во-вторых, раньше у детей с самого детства было какое-то представление, какие-то знания и об арабском языке, и о религиозных науках. С самого детства их обучали в тогдашних мактабах. Сейчас такой возможности у нас, к сожалению, нет. Дети приходят в учебные заведения в 15-17 лет, не имея никакого представления ни об арабском языке, ни о религиозных науках. И то, что наши предки делали раньше — начинали в 7-8 лет изучать арабскую грамматику и другие науки арабского языка, сейчас нам приходится начинать в 15-17 лет. Потому мы вынуждены в сжатой форме ограничиваться только религиозными науками. Тем не менее, мы у себя практикуем, допустим, включение в образовательную программу русского языка. Ему мы уделяем очень большое внимание, так как в этом есть большая необходимость. Также в нашей программе, допустим, логика неотделима от религиозных наук. Она очень важна и необходима для познания, допустим, науки ильм уль-калям [рациональное богословие]. Также у нас астрономия даже не отделяется от религиозной программы, так как она необходима нам для определения начала и конца месяца, определения кыблы [направления в сторону Мекки], а также для других многочисленных правовых вопросов. Конечно, было бы хорошо вводить и другие необходимые для сегодняшнего дня дисциплины, однако из-за проблем с финансированием не бывает возможности привлечь хороших специалистов в светских науках. Но думаю, в перспективе, ин ша Аллах, добавлять еще некоторые дисциплины. Опять-таки, большую проблему представляет ограничение по времени, у нас его не хватает даже на эти первые необходимые религиозные дисциплины. «До сих пор у нас хранятся старые казанские кораны» — До революции между татарами и дагестанцами было много связей в русле исламских наук. Помнят ли в Дагестане татарских ученых? — Да, мы действительно знаем, например, что наш знаменитый шейх Сайфулла-кади Башларов, да помилует его Аллах — очень многие вещи взял именно в ваших краях. Также и сын имама Шамиля жил в Казани, был женат на татарке. Была большая связь! До сих пор у нас хранятся старые казанские кораны, у нас их называют «казан къуран». Однако, после революции мы же в своих национальных республиках были полностью отсечены от своей религии — религию и наши не знают, и, думаю, ваши тоже слабо знают. Все-таки большевики совершили большое зло — тем, что они лишили малые народы своей истории. И сейчас, к сожалению, большинство молодежи не знает не то что «какие были связи», не знают даже своей истории — своих ученых. Очень малому количеству людей интересна своя история до революции: что у нас было, как у нас было. И это задача перед нами, чтобы мы обновили эти связи, чтобы были встречи, семинары. Мы должны вспоминать свою историю, потому что народ без истории не имеет будущего. К сожалению, слабое знание истории у нас наблюдается. Не знаю, как у вас. Да, некоторые имена, например, Марджани — среди определенной категории людей известны. Некоторые книги, например, «ад-Дурус аш-шифахия» Ахмада Хади Максуди — в Дагестане очень распространена, крайне популярна до сих пор. Более 100 лет — это одна из самых популярных книг по арабскому языку для начинающих. — Как вы считаете, будут ли укрепляться научные связи между нашими регионами? — Да, и научные связи уже укрепляются, альхамдулиллях. Очень отрадно — допустим, ваш муфтий Самигуллин учился здесь, в Дагестане. Из Татарстана приезжают ученые, бывают встречи, многие наши ребята учатся в Академии в Булгаре, несколько человек уже защитили докторские диссертации. Сейчас связи укрепляются, наш университет отправляет каждый год на конкурсы, которые проводятся уже третий или четвертый год в Булгаре. Есть желающие из исламских университетов, которые хотят продолжить обучение именно в Булгаре. Связи есть и будут! Потому что они у нас исторически были — и такие крепкие, которые были в течение многих лет истории, не рвутся так быстро. Между нашими народами очень много общего, у нас одна религия, что является самой сильной связью. Дай Аллах, чтобы наши отношения крепли. Кстати, много людей из нашего региона уезжают к вам на работу в Татарстан. У меня у самого дочка племянницы учится в Казани в мединституте, сейчас и сына отправляет. Нам легче в Татарстане, чем в центральной России, где и менталитет ближе, и нет таких проблем в плане соблюдения религиозных норм. «Мы утратили очень богатое, в плане духовности и нравственности, прошлое» — Какой совет вы бы дали мусульманам, которые проживают в Татарстане? — Мой совет заключается в следующем. Мы, когда вспоминаем — и в Татарстане, и в Дагестане — ту духовность, ту нравственность, то целомудрие, которое было у наших предков, и о потере которых мы сожалеем, желая вернуть это — здесь и религиозные люди, и даже светские люди, поборники традиции, хотят вернуться к тем ценностям, которыми обладали наши предки. Об этом говорят и многие политики: мы утратили очень богатое, в плане духовности и нравственности, прошлое. Мы должны понимать, что все это было плодом религиозности. Только через возвращение к нашей религии мы вернем эти прекрасные ценности, которые мы потеряли. Только через нее возможно восстановление и духовности, и нравственности, и целомудрия, и восстановление института семьи, родственных связей и так далее. Потому совет, конечно, возвращаться к религии Аллаха. Таким образом мы сохраним себя и наше будущее поколение. Ведь мы видим сегодня вакханалию безнравственности, бездуховности, порока, разврата, которая надвигается на человечество. Запад, который является сегодня лидером в научном, технологическом плане, — в духовном, в нравственном плане — нищие. Они потеряли все. Весь разврат и порок идут от этой культуры. Поэтому мы приветствуем науки и технологии, но духовность и нравственность мы должны черпать из своей религии. Так мы сохраним себя, как национальность, как культуру — все это сохранялось засчет религии. Потому пожелание — возвращаться к своим истокам. Тогда у нас и у наших детей будет благополучие этого мира и благополучие ахирата.