Наталья Жигалова: Не люблю, когда в полутонах пытаются объяснять, что дело стоит на месте

Наталья Жигалова вступила в должность в августе 2019 года. До этого она руководила спортшколой, занимала пост вице-президента областной федерации художественной гимнастики, работала судьёй на соревнованиях различного уровня. Она рассказала, за что её считают жёсткой, как держаться, если денег нет, и почему «не так уж плохо и не совсем хорошо» значит «плохо».Схема есть, олимпийцев нет— Долго думали, когда вам предложили возглавить управление?— У меня не было времени думать. Передо мной поставили задачи, в меня поверило руководство области. Считаю, что я не имела морального права отказаться.— Какие именно задачи?— Они глобальные. Касаются внутренней структуры управления, взаимодействия между муниципалитетами, дисциплины внутри спортивных федераций и так далее.— С момента назначения прошло больше полугода. Чем вы довольны, а что, наоборот, пока не получается?— Трудно сказать. Волейбольная арена (её сдают в конце этого года), ждём квоты на наших легкоатлетов для выступления на паралимпиаде… Всё в процессе. А не получилось, наверное, что в олимпийской сборной из Белгородской области нет никого. Но это четырёхлетний цикл, и здесь речь не о том, что не получилось у меня – так вышло в целом.— И какие шаги нужно сделать, чтобы олимпийцы у нас появились? С чего начинать?— Провести анализ предыдущих четырёх лет, понять, где были ошибки, и скорректировать их. Схема‑то работающая есть. И опыт есть. Ведь тренеры, которые готовили у нас членов олимпийской сборной, никуда не ушли, и я не могу сказать, что они стали работать хуже.— Не останавливает ли спортсменов тот факт, что после долгих лет тяжёлой работы тебя могут просто не пустить на Олимпиаду из‑за чужих допинговых историй?— Я не слышала, чтобы хоть один перспективный спортсмен прекратил из‑за этого тренироваться. Тем более ещё неизвестно, чем всё закончится.— Иногда тренеры жалуются, что перспективные уезжают в Москву…— Если мы отпускаем спортсмена, который стал членом сборной России, то заключаем договор, и этот спортсмен даёт параллельный зачёт нашей области. Понятно, что Москва – город возможностей, и для многих видов спорта там есть соответствующая инфраструктура, медико-биологическое сопровождение и так далее.— Вам как спортсменке в Белгороде всего хватало?— Чем выше достижения, тем больше спрос. Вы же знаете, что нет предела совершенству. Но у меня не было таких результатов, чтобы задумываться об отъезде. Для моего уровня – мастера спорта – в Белгороде всего было достаточно.  «Это всё портит здоровье, начните с меня»— Почти в любой спортивной федерации нам говорят, что не хватает денег. Подозреваю, в вашем кабинете эта фраза звучит ещё чаще. Чем на это отвечать?— Первый человек, вошедший ко мне, представлял вид спорта, который и спортом по большому счёту не является. Не буду называть федерацию, она пока совсем не развита. Но дело даже не в этом. Я задаю вопросы – про аккредитацию, про тренировочный процесс и прочие профессиональные детали, а он начинает мне рассказывать про зарубежные поездки, на которые нужно больше миллиона. Я объясняю, что есть базовые, олимпийские виды спорта, а он: это всё портит здоровье, начните с меня.Денег не хватает всегда и везде. Хотя я не могу сказать, что их нет совсем. Те, кто показывает результаты, их получает. Вообще мало федераций, которые осознают, что просто так денег не достать и что не одними финансами решаются проблемы.— А чем ещё?— Где‑то можно подключить административный ресурс, где‑то навести порядок в нормативных документах и выстроить чёткий план работы, дисциплину среди тренеров, дисциплину внутри федерации. К сожалению, сами руководители не всегда понимают, какими процессами надо управлять и за что нести ответственность. Когда ко мне приходят с конкретными проблемами, когда есть что обсуждать предметно, это говорит о профессионализме. В такой ситуации хочется вникать и помогать.— Есть сегодня в области хоть одна федерация, у которой нет проблем?— Всё относительно. Если я вам сейчас скажу, что у волейболистов или боксёров нет проблем, они тут же найдут чем ответить. Да, у них есть солидная внебюджетная поддержка, но повторю: деньги не равно результат. Если у тебя есть финансирование, это не значит, что автоматически будут достижения. Главное – выстроенная система.Конечно, все виды спорта хотят профильные центры. Всё упирается в базу. Возьмём лёгкую атлетику: есть манеж в спорткомплексе Хоркиной, но это федеральный объект, где занимаются студенты и преподаватели БелГУ, его приходится арендовать. Конечно, легкоатлеты хотели бы там проводить больше времени. Получается, база вроде есть, а не своя. Идеальная ситуация в этом плане, наверное, только у спортивной гимнастики. У них и свой шикарный центр, и в аренде полноценная площадка, где можно тренироваться с утра до вечера.— Реально в 2020 году вернуть школе спортивной гимнастики статус олимпийского резерва?— Рассчитываем. Слава богу, есть результаты, их мальчик стал членом сборной России. Мы с этим вопросом вышли на Минспорт. Но там сейчас всё меняется, и, конечно, это не та тема, которая будет рассматриваться в первую очередь.— Как прокомментируете смену руководства в областной СШОР № 2, где занимаются волейболом? В январе родители некоторых спортсменов обращались к вам с просьбой оставить нынешнего директора Виталия Алимаскина.— Любые перемены рождают определённые разговоры. Но в этой истории не надо искать подводных камней. Действующего директора никто не снимает – у него заканчивается срок трудового договора. Да, принято решение об омоложении, о том, что надо развиваться и немного по‑другому выстраивать работу.В обращении от имени родителей сказано, что Виталий Иванович выдающийся тренер – и это действительно так. Он пример для подражания, столько вырастил замечательных спортсменов и просто хороших людей. Я Виталия Ивановича очень уважаю. И ведь он будет продолжать работать как тренер – это главное. Да, могу понять родителей, которые хотят и дальше видеть его руководителем, но, с другой стороны, они не могут понимать всех нюансов административной работы спортшколы и, наверное, не должны в это вмешиваться.  Гром и молния— В футболе говорят, что когда игрок переходит на тренерскую или административную работу, ему надо убить в себе футболиста. Вы убили в себе гимнастку?— А это не надо убивать. Вот как дом строится? Сделали фундамент, потом пошли стены, этажи, комнаты… И если фундамент неправильный, верх не будет держаться крепко. Чтобы разговаривать с тренерами на одном языке, надо понимать, чем они живут. Я 15 лет этим жила, знаю, как всё происходит изнутри. И когда люди приходят с проблемами, мне долго объяснять не надо. Я сразу вижу товарищей, который кроме кабинетов нигде не были и пытаются навесить мишуры – со мной такое не сработает. Так что нет смысла кого‑то в себе убивать – это опыт профильной работы, который должен быть опорой.— В спортивном сообществе есть предубеждение: если человек пришёл из какого‑то вида спорта, то на управленческой должности будет продвигать своё. У вас было такое, мол, поставили «художницу» – теперь все силы и средства пойдут в художественную гимнастику?— Я через это прошла, ещё когда руководила школой (спортивная школа олимпийского резерва № 4 Белгородской области – прим. ред.). Я была её воспитанницей, потом тренером. Но там пять видов спорта, и за те четыре года, что я работала директором, подобные разговоры сошли на нет. Думаю, и на нынешней должности меня нельзя упрекнуть в каком‑то покровительстве.— Вы жёсткая?— Наверное, да. Я бы сказала – справедливая. У меня есть определённые понятия хорошего и плохого, не люблю размытости. Если вижу чёрное, то прямо говорю, что это – чёрное. На первый раз предупрежу. А на второй будут гром и молния.— То есть вы из тех, кто не приемлет промежуточных оценок – ставит либо «0», либо «5»?— Если что‑то «не так уж плохо и не совсем хорошо», значит, это плохо. Так людям и заявляю, чтобы они не питали иллюзий. Не люблю, когда мне в полутонах пытаются объяснять, что дело стоит на месте.   — Осенью вы озвучили статистику, которая вызвала вопросы. Согласно ей в области почти 97 % детей и молодёжи регулярно занимаются спортом. Как такое может быть?— Мы собираем с муниципалитетов отчёты и сводим их в единый документ. Есть люди, которые за эти цифры отвечают. И говорить, что они недостоверны – значит, ставить под сомнение руководство всех районов и округов, ведь каждый отчёт к нам приходил за подписью главы. Считаю, это слишком громкое заявление. К тому же эти данные открытые, их контролируют на федеральном уровне. Плюс я сама регулярно бываю в районах и вижу, как там обстоят дела.— И как?— Многим есть чем похвастаться. В лидерах у нас Старооскольский, Губкинский, Алексеевский, Валуйский округа, Ракитянский район. Белгородский с новой спортивной школой тоже делает шаг вперёд. В небольших районах спорт больших достижений вряд ли будет, но массовый спорт пытаются развивать везде. Строятся площадки, чтобы жители всей области имели возможность сходить в бассейн, покататься на ледовой арене и т. д.— Да, но это касается райцентров. А в сёлах?— Есть проект «Дворовый тренер». За прошлый год мы отучили двести специалистов, в том числе и сельских, которые проводят регулярные занятия на своих площадках. Скажу так: если человек хочет заниматься физкультурой, он найдёт такую возможность почти в любой точке области. — Сами не скучаете по тренерской работе?— Мне она нравилась, конечно. Но когда я принимала решение перейти в управление, то понимала, зачем это делаю, чувствовала, что остаюсь полезной, нужной. Я даже не думаю, скучаю или нет – просто перестроила всё в своей голове. Когда мы читаем книжку и переворачиваем страницу, то не думаем, что было в первой главе – идёт развитие сюжета. По такому принципу я и живу – к предыдущим главам не возвращаюсь.— И всё‑таки: есть какой‑то яркий момент из спортивной карьеры, который врезался в память?— Наверное, всероссийские соревнования в Белгороде. Сложная была борьба, мы становимся на пьедестал – и вместо привычных в таких случаях кубков или медалей вдруг выносят большие хрустальные вазы. Я и представить не могла, что они такие тяжёлые! Ваза эта у меня по сей день стоит дома, я в неё никому не разрешаю даже цветы ставить. Так было тогда трудно и в то же время так приятно её, огромную, держать, что я к этому воспоминанию периодически возвращаюсь.   — Как в семье отреагировали на ваш карьерный рост?— Все важные решения у нас обсуждаются на семейном совете. Естественно, смена работы кардинально повлияла на ритм жизни в целом. Родные люди это понимали, но полностью меня поддержали. Свободного времени стало намного меньше, однако я всегда провожу его с мужем и детьми – в основном это активный отдых на природе. Поддержка со стороны семьи помогает мне с удовольствием заниматься тем, чем я занимаюсь. Да, график теперь плотнее, работать сложнее, зато интереснее.— Какой кайф в управлении сложными процессами?— Я человек, болеющий за своё дело, за свою отрасль. И как любому отраслевому руководителю, мне хочется, чтобы другие относились к спорту точно так же: понимали, как важно вкладываться в инфраструктуру, проводить масштабные мероприятия, развивать спорт, который востребован взрослыми и детьми, в городе и в деревне. Я люблю, когда система работает, и если вижу, что могу систему усовершенствовать, то получаю от этого удовольствие.Беседовал Алексей Севриков