Почему у Биркин нет сумки «Биркин»
Джейн Биркин — икона стиля конца шестидесятых: небрежная челка, обаятельная улыбка со щелью между передними зубами, точеная фигурка. Актриса, певица, «эпатажная аристократка», как ее называли.
Именно в честь нее названа одна из самых дорогих сумок мира — «Биркин». А сама Джейн всю жизнь ходила с плетеной корзинкой (говорила, что это очень удобно) и в объемных свитерах. Недавно случайно прочитала интервью с ней и была потрясена тем, что в свои семьдесят четыре она совершенно счастлива. Даже после череды страшных потерь, смерти старшей дочери она, с трудом восстановившаяся после аварии, по-прежнему живет, радуется каждому дню, записывает альбомы и даже продолжает сниматься. Утверждает, что самый частый вопрос, который ей задают, — про знаменитую сумку. И что у нее такой сумки нет, она ей не по карману. Да и бог с ней, с сумкой; вот мама Джейн говорила, что лучше всего мыть голову средством для мытья посуды, после него волосы шикарно ложатся в волну и блестят.
Может быть, именно в такой простоте в деталях и отсутствии понтов и кроется секрет интереса к жизни? Биркин не зациклена на счастье, она просто живет — в каждый момент времени. Что бы ни случилось, это и есть сама жизнь. Можно не иметь дорогой сумки, но сотни молодых, состоятельных и очень несчастных будут выпрыгивать из штанов (или из юбок?), чтобы такой вот сумкой обладать. Сумки, названной в честь тебя… Ну и кто здесь победитель — тот, кто с «Биркин», или тот, кто Биркин? Ответ очевиден.
Так же очевидно сегодня, когда «новейший век» уже далеко не такой новый, что своим детям мы не дали главного: умения жить здесь и сейчас, а не работать на будущее, которое, кстати, может оказаться вовсе не таким, каким мы его рисовали из прошлого. Или даже, что еще хуже, будущее может не наступить вовсе. Это во всей красе продемонстрировал прошлый год. Пришел неведомый ковид, и все наши планы, поездки, визы, привычный уклад жизни полетели в тартарары. И ничего — адаптировались, пережили. Но сколько таких «глобальных встрясок» еще ждет человечество в целом и нас, каждого в отдельности? Никто не знает. Будет обидно: мы так старательно затачивали детей на будущее, а в итоге просто лишили их настоящего. И не научили радоваться в принципе.
С самого раннего детства, едва малыш научится ходить, его тащат в группы раннего развития, где он уже должен. Должен не просто развиваться, а еще и конкурировать с другими «памперсами» (так воспитательницы называют кружок самых маленьких подопечных). Привычка соревноваться понадобится на протяжении всей юной жизни: и в детском саду, и в секциях, и на курсах, и, конечно, в школе. Будто недополучив от общества какого-то уважения к себе, родители навязывают кровиночке с молодых ногтей идею: главное — обогнать ровесников. В оценках, в количестве дипломов… Много в чем! Даже младшеклассники боятся не поступить в институт и потом, соответственно, не найти хорошую работу. Разве об этом должен думать ребенок в десять лет? Может, ему еще об ипотеке подумать?
К концу школы среднестатистический школьник — уже законченный неврастеник, который боится не оправдать надежд и не состояться. Родители дали ему все: хорошую одежду и еду, гаджеты, репетиторов и поездки за границу. Но не научили главному — умению жить здесь и сейчас. Радоваться успехам, но не только им, а еще весне и первому шмелю, грозе и солнцу, золоту осенней листвы и разнообразию снежинок. Любовь может прийти, а может оказаться неправильной и дурацкой, завершиться катастрофой; но надо радоваться тому, что она была. А к неудачам мы не подготовили своих бедных детей. Поэтому, наверное, их и называют «поколением снежинок» — каждый особенный и неповторимый, но холодный и очень одинокий.
Может, надо было научиться смеяться над собой и помыть как-нибудь волосы жидкостью для мытья посуды? Порвать шаблон, так сказать...