О ценностных основаниях самоопределения жителей Донбасса в 2014 году

События 2013-2014 гг. на Украине поставили множество людей в ситуацию выбора – «за» или «против» «майдана» и последующего госпереворота. Самоопределение людей в этом выборе вызвало раскол в обществе и обусловило последующую гражданскую войну, которую лукавая пропагандистская машина победившего в Киеве «майдана» стала называть войной России против Украины. С особой остротой этот выбор предстал перед жителями Юга и Востока Украины, поскольку среди лозунгов «майдана» был ряд таких, которые экзистенциально неприемлемы для них. В частности: возрождение фашизма и нацизма в форме бандеровской идеологии, отказ от отношений с Россией на культурном, экономическом и других уровнях и поворот в сторону Запада, отказ от всего русского как культурно и биологически низшего. С другой стороны, были и привлекательные лозунги: борьба с олигархами, коррупционерами, бедностью и т.д. Если для жителей Западной Украины все эти декларации были одинаково приемлемы, то для Южной и Восточной – нет. Референдум, проведенный в Донбассе 11 мая 2014 г., показал, что подавляющее большинство жителей Донбасса не принимает разрыва отношений с Россией и возрождение нацизма, чем бы это не маскировалось.

Однако при всей очевидности причин такого выбора, всетаки представляет интерес его внутренняя мотивация. Выбор – это всегда взвешивание и сравнение ценностей. И выбор Донбасса тоже связан с определенными ценностями. Какими? Это важный вопрос. Непонимание того, каковы внутренние основания выбора людей в Донбассе, распространено и на Западе, и на Украине, а отчасти и в России. Правда, на Украине это непонимание часто злонамерено, и заменяется приписыванием низменной мотивации окарикатуренному образу жителя Донбасса (в стиле Ирэны Карпы и пр. адептов цивилизационной роли бандеризма). Но и среди сочувствующих, дружески расположенных к Донбассу, это понимание порой не адекватно. В 2014 г. часть дончан (меньшая) уехала на Украину. Чем обусловлен их выбор и чем обусловлен выбор оставшихся? Общение «уехавших» и «оставшихся» со временем становится не менее, а более враждебным, что также указывает именно на ценностную подоплеку произошедшего в 2014 г. самоопределения. Мы провели небольшое исследование того, с какими ценностными ориентациями коррелирует позиция человека в конфликте Украина – Донбасс. Участники исследования – педагоги и ученики старших классов (11 класс) одной из школ Донецкой Народной Республики, всего – 40 человек. Исследование проводилось анонимно. Была предложена анкета, один из вопросов которой был: «На чьей стороне правда в конфликте Украина – Донбасс?». Варианты ответов: «На стороне Киева», «На стороне Донбасса», «Обе стороны правы».

Также у испытуемых определялись ценностные ориентации по методике М. Рокича. Результаты. Несмотря на небольшой объем выборки, и то, что исследование захватывает сугубо жителей ДНР, тем не менее оно позволяет получить ориентировочные сведения по поставленной проблеме. Из 40 человек 33 ответили, что правда на стороне Донбасса, 2 – на стороне Киева, 5 – обе стороны правы. Мы использовали эти ответы как показатель самоопреления: 33 человека определили свою позицию как подтверждающую правоту Донбасса в конфликте Украина – Донбасс, 7 – нет, с большей или меньшей однозначностью. Были обобщены и сопоставлены средние уровни предпочитаемости различных ценностных ориентаций этих двух условных групп. Чаще они совпадают или близки, однако есть и несколько существенных различий. Наибольшие различия в целевых ценностях: для тех, кто считает, что правда на стороне Донбасса, значительно более значимыми оказались свобода и счастье других; для тех, кто считает, что правда на стороне Киева, или обе стороны правы, – уверенность в себе. В инструментальных ценностях: для тех, кто считает, что правда на стороне Киева, или обе стороны правы, намного более значимыми являются жизнерадостность, широта взглядов и честность.

Что означают эти результаты? Что касается ценностей, превалирующих у «видящих правоту Донбасса», то, во-первых, опровергается миф киевской пропаганды, что неприятие «майдана» жителями Донбасса связано с непониманием и неспособностью принять европейские ценности – свободу и демократию, и обусловлено «рабской психологией». По результатам исследования получилось, что как раз наоборот: принятие киевской псевдореволюции – проявление «рабской психологии» (чем выше ценят свободу, тем большее неприятие «майдана»). Дело в том, что свобода – это в первую очередь сохранение за собой права быть самим собой, в культурно-цивилизационном и других смыслах, тогда как «майдан» увлекал людей западопоклонничеством. Право же на реализацию инстинктов и эгоизма, как трактуется свобода прозападными либеральными идеологами, – это вседозволенность раба, разрешенная на отведенной ему территории, но ни на что не влияющая. Несомненно, и референдум 2014 г., и 5 лет войны Донбасса фактически против Запада – невозможны без свободолюбия, что показали результаты нашего исследования. Во-вторых, счастье других – ценность, заключающаяся в способности подняться над собственным эгоизмом до надличных, вневременных ценностей. Без этого, вероятно, был бы невозможен практический подъем антимайданного движения в ситуации реальной угрозы, исходящей от возрождающегося в Киеве нацизма. Данная ценность традиционно высоко ценима в русской культуре, в противовес расчетливо-прагматичной культуре западной. Впрочем, и свобода – традиционная для русской культуры ценность, что можно подтвердить простым примером: русскость как таковая традиционно ассоциируется с образом Пушкина, который является одним из самых свободных по поведению и по стилю поэтов. Для лиц, не видящих правоты у Донбасса, оказалась более характерна, во-первых, ценность уверенности в себе. Это ценность индивидуалистическая.

С высокой вероятностью рост ее значимости обнажает дефицит внутренних опор и содержания личности, стремление получить внешние подтверждения своей значимости. (Интересно, что ряд исследователей отмечают ее ключевое, центральное положение в американском менталитете). Во-вторых, ценность жизнерадостности – ценность витального и эмоционального благополучия. Сама по себе она внеморальна (жизнерадостность могут одинаково ценить и верующий монах, и нацист). В-третьих, широта взглядов – ценность когнитивной гибкости и чувство возможностей, перспектив во внешнем мире. Но несмотря на свой позитивный характер, эта ценность может означать и отказ от моральной принципиальности, готовность обменять ее на какиелибо формы благополучия. В-четвертых, честность – важная моральная ценность. Но она трудносовместима с ценностью широты взглядов (но не с самой широтой взглядов). Это означает, что в данном контексте ценность честности имеет скорее смысл переживания себя честным, т.е. переживание состояния искренности. Честность от искренности отличается тем, что она может «бить» и по жизнерадостности, и по широте взглядов. Честность не опирается на уверенность в себе.

Тогда как искренность, напротив, со всем этим хорошо уживается (а уверенность в себе усиливает многократно). Кроме того, ценность честности предполагает ценность свободы, тогда как искренность может обходиться без нее, и даже уживаться с лояльностью в форме самоуничижения. Таким образом, есть определенные основания полагать, что самоопределение жителей Донбасса в 2014 г., непринявших киевский госпереворот, основано на приоритете ценностей, связанных со стремлением оставаться собой в культурно-цивилизационном и других смыслах, сохранять свою независимость, и на приоритете ценностей, превосходящих личное благополучие. Позиция принявших госпереворот, вероятно, напротив, связана с ценностями личного психологического и витального благополучия в тех или иных формах, повышения своей значимости, но ценой отказа от права быть собой.

Яновский М.И