Свидетельство императрицы Марии Федоровны об отречении Николая II
Несколько лет назад, если помните, горячо обсуждалась тема отречения Николая II — в связи с заявлением Натальи Поклонской: «Копия бумаги, которую в учебниках по истории преподносили как якобы отречение от власти, не имеет никакого юридического смысла. Это копия бумажки, подписанная карандашом без соблюдения всех юридических и процессуальных необходимых процедур, форм. Эта бумага не имеет в себе никакой юридической силы».
Вообще-то странно, когда профессия настолько меняет мировосприятие, что человеку начинает чудиться, что история делается или должна делаться «по закону». Революция на то и революция, что она напрочь отвергает старую законность и водворяет на ее месте свою «революционную законность» или, если угодно, полное беззаконие. И жизнь катится дальше, государственные институты, право и международные отношения, в конце концов, начинают считаться с новой реальностью. Как говаривал старик Гегель: все действительное разумно.
Возможно, даже, что экземпляр царского отречения, хранящийся в архивах, — советская подделка.
Что это меняет? Существует масса свидетельств о том, что Манифест об отречении был подписан, и в их числе — такое первостатейное свидетельство, как дневник матери государя, императрицы Марии Федоровны (Дагмары). Императрица-мать вела записи на своем родном (датском) языке.
Этот документ, хранящийся в Государственном архиве РФ, был впервые переведен и опубликован в 1998 г. вице-президентом Российской ассоциации историков Первой мировой войны, кандидатом исторических наук Ю.В. Кудриной.
Но оригинал дневника, кажется, нигде не публиковался. Вот эти страницы — начало марта 1917 г.
3 марта 1917 г. Мария Федоровна, узнав об отречении Николая II и будучи, по словам вел. кн. Ольги Александровны, «вне себя», отправилась в Могилев. В Ставке, куда она прибыла вместе с зятем, вел. кн. Александром Михайловичем (Сандро), она в последний раз встретилась с сыном, который и рассказал ей о своем отречении.
3/16 марта 1917 г.: «...Сандро пришел в 9 1/4 и сообщил ужасные подробности об отречении Ники. Все безнадежно плохо... Сандро предложил поехать к нему, и я сразу согласилась...»
4/17 марта 1917 г.: «...в 12 часов прибыли в Ставку в страшную стужу и ураган. Дорогой Ники встретил меня на станции... Горестное свидание! Он открыл мне свое кровоточащее сердце, оба плакали...
Бедный Ники рассказал мне обо всех трагических событиях, случившихся за два дня. Сначала пришла телеграмма от Родзянко, в которой говорилось, что он должен взять все с Думой в свои руки, чтобы поддержать порядок и остановить революцию; затем — чтобы спасти страну — предложил образовать новое правительство и... отречься от престола в пользу своего сына (невероятно!) Но Ники, естественно, не мог расстаться со своим сыном и передал престол Мише! Все генералы телеграфировали ему и советовали то же самое, и он... подписал манифест. Ники был неслыханно спокоен и величествен в этом ужасно унизительном положении...»
(ГА РФ. Ф.601. Оп.1. Д.1297. Л.131-135.
Цит. по: Кудрина Ю.В. «...Ужасно думать, что это только начало» Война глазами вдовствующей императрицы Марии Федоровны // Первая мировая война. Пролог ХХ века. М., 1998. С.452)
Как видим, в царском семействе отречение Николая II было воспринято как трагический акт, который имеет необратимые юридические последствия.