Руми. Запретная мечеть
была одна мечеть возле города Рея,
Ни один человек в ней не спал от страха,
чтобы дети его не стали в ту ночь сиротами.
Много туда отправилось странников нагих,
наутро, как звезды, они сошли в могилу.
....
[Так было], пока не пришел ночью один гость,
который не слыхал о той удивительной молве.
Испытания ради он испытывал,
потому что был весьма мужественен и насытился жизнью.
Сказал он: "Я не дорожу ни главою, ни утробою,
утраченной считай крупицу из сокровищ души.
Телесной форме скажи: уходи, кто я?
Облик не уменьшится, раз я - пребывающий.
Поскольку я был [тем, о ком сказано] "Вдуну" по милости Бога,
то я буду дуновением Истинного, от свирели тела отделенным,
Дабы не попал звук Его дуновения на эту сторону,
дабы освободилась та жемчужина из раковины.
Поскольку [Бог] сказал: "Пожелайте смерти, о правдивые!"
А я правдив, душу я жертвую на это".
...
Тот чужестранец в [том] городе, искатель восхождения наверх,
сказал: "Я буду спать в той мечети ночью.
О мечеть, если ты станешь для меня Карбалой,
ты будешь для меня Ка"бой, удовлетворяющей мои нужды.
Смотри же, пусти меня, о избранный дом,
чтобы сыграл я с веревкой, подобно Мансуру".
...
Заснул он в мечети, но откуда у него сон?
Человек [ведь] утонет, если заснет в ручье!
Сон птиц и рыб бывает
у влюбленных в омуте печали.
В полночь донесся устрашающий голос:
"Я иду, нисхожу к тебе, о получающий пользу!"
Пять раз этот голос резкий
доносился, и сердце [от него] разрывалось на куски.
...
Сказал: "Как я буду бояться, ведь это - праздничный барабан,
пусть убоятся литавры, что их постигнет удар.
О литавры пустые, лишенные сердец,
участью вашей на празднике души стали палочные удары.
Воскресение стало праздником, а неверующие стали литаврами,
мы же - как люди на празднике, смеемся, как роза".
Послушай же ныне, когда эти литавры издали крик,
как [этот гость] в котле суп из счастья варит.
Когда услышал те литавры тот муж зрячий,
сказал: "Разве убоится мое сердце праздничного барабана?"
Сказал он про себя: "Смотри, сердце, не дрожи, ведь от этого
умерли души малодушных, не имевших достоверного знания".
Пришло время, чтобы мне, подобно Хайдару ("Али),
захватить царство или тело потерять.
Вскочил он и вскричал: "О Государь!
Я готов ныне, если ты муж - приди!"
В тот же миг сломался голос того заклинания,
золото посыпалось со всех сторон, часть за частью.
(Джалал ад-дин Мухаммад Руми. Маснави-йи Ма'нави. В шести дафтарах. СПб: Петербургское Востоковедение, 2007-2012.)