Германии придется выбирать между «русской угрозой» и независимостью
Германия никак не может определиться со своим отношением к России — на фоне разговоров о выводе части американских войск с территории ФРГ это становится особенно заметно. Причем такой проблемы нет для немецких граждан — большинство из них вообще считает, что США представляют куда большую опасность для Германии и Европы, чем Россия. Но выращенные за послевоенные годы в атлантическом духе немецкие элиты существуют в другой системе координат — в которой они пытаются совместить три несовместимых понятия. Ограниченный суверенитет, подразумевающий геополитическую зависимость от англосаксонского руководства, строительство единой Европы и потребность в стратегических отношениях с Россией. Чем дальше, тем сложнее делать вид, что все это возможно в одной реальности, — но немецкая элита упорствует в желании изобрести квадратное колесо.
Аннегрет Крамп-Карренбауэр была преемником Ангелы Меркель на посту лидера ХДС — и должна была наследовать ее канцлерское кресло следующей осенью (в случае победы партии на выборах). Но еще до коронакризиса все пошло не так — общий кризис как ХДС, так и всей немецкой политической системы, в первую очередь «народных партий», привел к тому, что еще в феврале АКК (как ее называют для простоты) заявила о своем уходе с партийного руководства. Но преемника ей избрать не успели — съезд отложили уже два раза, а на фоне пандемии стали расти рейтинги и ХДС, и самой АКК, так что не исключено, что все еще смогут переиграть. А пока АКК работает министром обороны — и в этом качестве в среду выступала на видеоконференции американского аналитического центра Atlantic Council.
АКК беспокоит стратегия НАТО, и главное в ней — это, конечно же, русский вопрос. НАТО должна выработать общее понимание угрозы, исходящей от России.
«Первый и самый важный шаг на пути к общему стратегическому пониманию — это сделать так, чтобы у нас была скоординированная и согласованная идея о восприятии угрозы, исходящей от России. Россия — важный партнер, важный сосед, люди там замечательные, но мы видим агрессивную, утверждающую себя политику от российского руководства. То, что мы переживаем, — это то, что историческая сфера влияния России, как предполагается, должна быть зафиксирована снова. Россия сделала это на востоке Украины, в Крыму, Россия не уважает право других стран на самоопределение».
То есть Россия не имеет права на историческую сферу влияния — а англосаксы и их сателлиты (та же Германия) не просто имеют такое право, но и считают себя вправе расширять свою сферу влияния на восток, включать в нее русские земли, вплоть до «матери городов русских». Россия не рассматривается как обороняющийся — за нежелание смириться с очередным «дранг нах остен» ее объявляют агрессором. Мы в общем-то не удивлены — но сейчас речь о другом, о том, чего же хочет в этом случае немецкое руководство.
Зафиксировав наличие русской угрозы, АКК желает все-таки сделать так, чтобы Берлин был допущен к процессу формулирования содержания этой угрозы. Грубо говоря, немцы должны иметь право голоса как при описании русской угрозы, так и выработке стратегии реагирования на нее.
«Вопрос того, как мы воспринимаем Россию, как мы оцениваем поведение России, — это решающий вопрос. Это огромный вызов в Европе и в НАТО. Есть большая разница — если вы немец, и живете в Германии, и вы в хорошей ситуации, окружены друзьями, или вы страна, которая имеет общую границу с Россией, или вы страны, подобные североевропейским, балтийским, восточноевропейским странам, которые на ежедневной основе видят нарушения со стороны России.
Есть разница, если вы видите нарушения вашего воздушного пространства, что мы видим в этих местах каждый день, в ваших территориальных водах. Есть разница, если вам приходится иметь дело с хакерскими атаками или дезинформационными кампаниями, например, немецкий бундестаг подвергся хакерской атаке несколько лет назад».
Подтекст понятен — если дать право определять степень «русской угрозы» какой-нибудь Польше или Прибалтике (то есть странам, делающим ставку на разжигание противоречий между Западом и Россией), то они, по англосаксонской наводке или без, быстро доведут нас до цугундера, то есть до полномасштабной конфронтации (не военной, но геополитической, в которой не будет место «Северным потокам») с Россией. А это немцам совсем не нужно. Неслучайно АКК по сути высказалась против переброски части выводимых американских войск из ФРГ в Польшу — напомнив о необходимости соблюдать основополагающий акт НАТО — Россия 1997 года, по которому альянс отказался от наращивания сил в Восточной Европе: «Важно, чтобы НАТО придерживалась этих договоренностей».
То есть, конечно, «Россия должна четко понять, что мы в Европе и НАТО сильны, мы последовательны в наших действиях, мы хотим всерьез работать над угрозой, которая исходит от России», и поэтому «концепция сдерживания столь актуальна» — но «в то же время мы хотим, чтобы Россия вернулась за стол переговоров, чтобы у нас было, например, действительное разоружение». Вот такая противоречивая она, фрау Аннегрет.
Разобравшись с русским направлением, АКК занялась американским — в смысле требований Трампа о двухпроцентных расходах на оборону. Назвав это «неподходящим инструментом» — ведь в случае еще одной рецессии бундесвер сможет гораздо быстрее выполнить этот норматив, но при этом не улучшит свои боевые возможности, — министр заявила, что само по себе наращивание оборонных возможностей альянса соответствует интересам безопасности ФРГ. При этом Европе нужно избегать создания параллельных структур (мы не создаем европейскую армию, нет, не подумайте — хотя Макрон почти открыто намекает на это), «наша задача здесь, в Европе — лучше координировать свои действия в том, что касается вооружения и оснащения. Нам нужно разработать общий стратегический компас».
Ни о какой военной и геополитической самостоятельности Европы АКК, конечно, не мечтает — максимум, на что ее хватает, так это на подобные робкие заявления:
«В то же самое время Европа в некоторых вопросах должна меньше полагаться на США, усиливая в рамках альянса свой оборонный потенциал. Например, террористические угрозы, исходящие от стран Африки, могут иметь больший приоритет для Европы, чем для Америки».
Африка — это замечательно. Но главное заявление АКК касалось другого — важно, чтобы к 2030 году Германия взяла на себя десять процентов военной мощи НАТО, хотя «это будет непросто» вследствие сокращений госбюджета из-за пандемии коронавируса.
Вот тут уже конкретика. Сейчас германская армия находится формально на четвертом месте в альянсе (после США, Турции, Франции), а по сути на пятом — потому что, опережая Великобританию по численности армии, она уступает ей во всем остальном. Бундесвер все более становится полудекоративным — и если АКК собралась сделать из него реальную армию в одну десятую часть всего НАТО, это громкая заявка.
Но она упирается в сущую мелочь — нежелание большинства немецких партий и избирателей наращивать не только расходы на армию, но и саму армию. Немцам так долго рассказывали про их вечную ответственность за войну, подразумевая как ограниченный суверенитет, так и обязанность быть сателлитами англосаксов, что просто так перейти к строительству большой армии не получится. Нужны какие-то очень серьезные обоснования.
Не доверяем США — нужно брать на себя ответственность и за Германию, и за Европу в целом? Было бы честно, однако от нынешней элиты мы такого точно не услышим. Боимся России и поэтому должны быть во всеоружии? Но, во-первых, немцы не считают Россию угрозой (даже «надо же, мы хотели отобрать у русских Украину, а они нам ее не отдали — вот агрессоры» — не работает), а во-вторых, для тех, кто все-таки так считает, всегда есть НАТО, вот пускай она и занимается русской угрозой.
На самом деле у нынешней немецкой политической элиты проблема не с Россией, а с собственным народом — как объяснить ему тот простой факт, что спустя 75 лет после окончания войны Германия все еще является вассалом англосаксов? И одновременно строит под себя единую Европу? И при этом хочет иметь хорошие отношения с Россией? Придется выбирать — или строить вассальную единую Европу против России, или строить самостоятельную Европу в стратегическом партнерстве или как минимум мирном добрососедстве с Россией.
Пока что Берлин делает вид, что одно другому не противоречит и атлантическая зависимость вполне совместима с единой счастливой Европой, имеющей хорошие отношения с русскими. Но долго совмещать эту шизофрению в голове немецкого народа не получится — поэтому главная стратегическая задача Германии должна заключаться в том, чтобы быстрее найти выход из этого опасного тупика. Ни Меркель, ни АКК на это точно не способны.