Владимир Овчинский

— Мы вступаем в двадцать первый год двадцать первого века. Хотя сейчас, как никогда ранее, популярны сентенции о том, что 2020 год вообще не закончится, — настолько он оказался насыщен необычными и неожиданными событиями. С лёгкой руки Генри Киссинджера даже принято считать, что «мир больше никогда не будет прежним», что человеческая цивилизация принципиально изменила траекторию своего развития. Так ли это, на ваш взгляд? Действительно ли 2020-й прощается с нами, но не уходит? В своё время Даниэль Дефо написал роман «Дневник чумного года» о том, как Лондон в 1665 году пережил мощную вспышку этой эпидемии, которая унесла жизни пятой части жителей столицы Британии. Если использовать эту аналогию, то какие события стоило бы отметить в «дневнике ковидного года»? 

— При подведении итогов 2020 года стало модным ссылаться на книгу Клауса Шваба и Тьерри Малльере «COVID-19: великая перезагрузка». Я тоже последую этому модному тренду.

Указанные авторы отмечают и обличают в ряду многих других проблем так называемое бункерное мышление. Они критикуют большинство экспертов, анализирующих коронавирусную пандемию, за «отсутствие у них «увеличенного изображения”, необходимого, чтобы соединить множество разных точек, позволяющих дать более полную картину происходящего, остро необходимую лицам, принимающим решения».

«Если говорить о прошлом, — пишут Шваб и Малльере, — такое «бункерное мышление” частично объясняет, почему многие экономисты не смогли предсказать кредитный кризис (в 2008 году) и почему так мало политологов заметили наступление Арабской весны (в 2011 году). Сегодня мы наблюдаем ту же проблему с пандемией».

Думается, что причина того, что экспертное сообщество не смогло предвидеть указанные кризисные явления, связана вовсе не с «бункерным мышлением». Продвинутые аналитики уже давно применяют комплексные методы познания и делают свои прогнозы, используя алгоритмы искусственного интеллекта на основе анализа больших данных. При этом речь идёт об анализе объективной реальности и выявлении объективных закономерностей. Вот здесь и возникает главный вопрос: порождены ли перечисленные выше кризисы объективными процессами? Или же они результат неких субъективных действий?

Относительно субъективных механизмов создания кризисов 2008-го и 2011 годов написаны сотни добротных статей и десятки хороших книг. Что касается кризиса 2020 года, то мы находимся только у истоков его осмысления, и буквально каждый новый день ставит всё новые и новые вопросы. Приведу лишь некоторые из тех, что содержатся в получившей широкую известность статье на эту тему за авторством Лэрри Романоффа.

Вопрос первый и самый главный. Почему распространение пандемии выглядит настолько странным? Ведь, согласно официальным данным, у COVID-19 было две волны. Первая всего за три дня поразила 25 стран на всех континентах. Вторая, за те же три дня, — уже 85 стран. Отмечается, что ни одна «естественная» эпидемия не протекала и не может протекать подобным образом. Ведь если вирус распространяется исключительно естественным путём, от больных людей к здоровым, он просто не способен одновременно поразить 85 различных стран на всех континентах мира, да ещё так, чтобы в каждой стране вспышки произошли в нескольких местах, и при этом были вызваны вирусом не одной и той же разновидности. Но нет, каждая страна испытала множественное инфицирование в разных местах, так что ни одна из них не смогла окончательно идентифицировать всех своих «нулевых пациентов».

Вопрос второй. Почему CDC (Центр по контролю и профилактике заболеваний) Министерства здравоохранения США ещё в начале августа 2019 года «по соображениям безопасности» почти на полгода прекратил работу USAMRIID — военно-медицинского института инфекционных болезней, расположенного в Форт-Детрик, штат Мэриленд, — да ещё с лишением всех его сотрудников зарплаты? Сразу же после этого появились сообщения о странных инфекционных пневмониях, в том числе со смертельными случаями, поражающих пожилых людей в домах престарелых в окрестностях Форт-Детрика.

Вопрос третий. Почему Майк Помпео распорядился, чтобы вся информация о COVID-19 была засекречена и проходила через Совет национальной безопасности? Почему далее он указал всем больницам, клиникам и лабораториям передавать всю информацию о COVID-19 в Белый дом в обход CDC и средств массовой информации?

Вопрос четвёртый. Каким образом Помпео ещё в ноябре 2019 года мог уведомить командование НАТО и израильского ЦАХАЛа о таинственном вирусе, который начнёт циркулировать в Китае только месяцы спустя?

Вопрос пятый. Почему доктор Хелен Чу, которая первой обнаружила передачу коронавирусной инфекции в США, ещё с 2019 года получила официальный Cease and desist order, то есть предписание «прекратить и воздерживаться» относительно изучения тысяч образцов вируса гриппа в штате Вашингтон?

Всё это и многое другое указывает на то, что в случае COVID-19 мы можем иметь дело не с обычной инфекцией, а с фактом атаки биологическим оружием массового поражения. Мир действительно может быть изменён до неузнаваемости, поскольку нынешняя пандемия решает целый ряд задач: как стратегических, так и тактических.

Стратегические задачи подробно изложены в упомянутой книге «COVID-19: великая перезагрузка», которая, в свою очередь, продолжает и развивает идеи юбилейного (2018 года) доклада Римского клуба Come On! Capitalism, Short-termism, Population and the Destruction of the Planet. Тактическими задачами можно считать, например, использование пандемии для сброса Трампа за его антиглобалистские действия. Или публичную порку Великобритании за «брекзит», который ломает давний глобалистский проект «Объединённой Европы», реализованный через ЕС. Как отметили на Би-би-си, «предрождественский кризис с мутацией вируса и перекрытием границ позволил Британии вкусить жизнь в изоляции, и ей теперь будет проще делать информированный выбор на следующих этапах своего главного исторического проекта — развода с Евросоюзом».

Подводя итог, можно сказать, что в 2020 году история как всего мира, так и многих ведущих государств впервые управлялась медико-биологическими методами.