Привычный нам ЙОД открыли вовсе не химики, а простой кот
Девятнадцатый век во Франции начался приходом к власти Наполеона I. Наполеоновские войны требовали огромного количества селитры для производства пороха.
Индийской селитры, которую традиционно ввозили во Францию, не хватало. Тогда правительство стало закупать селитру в Южной Америке. Но чилийская селитра, в отличие от индийской, была не калиевой, а натриевой. Она слишком быстро отсыревала и становилась непригодной для производства пороха.
Способ превращения натриевой селитры в калиевую был найден в Испании в 1808 году. Для этого химического процесса использовалась зола, получаемая при сжигании морских водорослей. Франция немедленно взяла этот способ на вооружение. И по всей стране стали возникать предприятия по производству калиевой селитры.
Один из таких небольших заводов находился в городе Дижоне – бывшей столице герцогства Бургундского. Владельца завода звали Бернар Куртуа.
Куртуа родился в 1777 году в семье владельца химической фабрики. Он закончил Политехническую школу в Париже. Работал фармацевтом в военных госпиталях. После смерти отца Куртуа унаследовал завод по переработке селитры.
Бернар был не просто заводчиком, но еще и исследователем. В своей заводской лаборатории он ставил химические опыты. Наблюдал, как селитра взаимодействует с разными веществами.
Помимо всего прочего Куртуа пытался решить одну техническую проблему, которая очень осложняла жизнь его предприятию. Дело было в том, что при сжигании морских водорослей выделялось какое-то вещество, которое разъедало железные и медные сосуды. Куртуа никак не мог определить, что это за вещество.
Однажды Бернар Куртуа готовил очередной химический опыт. На его лабораторном столе стояли две колбы: в одной находилась серная кислота, в другой — зола морских водорослей в этиловом спирте. А на плечах у химика сидел… кот.
Да-да, самый обычный кот. Его любимец. Кот повсюду следовал за своим хозяином. Ему разрешалось входить даже в святая святых — лабораторию.
В тот самый день кот внимательно наблюдал за действиями хозяина и вдруг прыгнул прямо на стол, столкнув колбы на пол. Возможно, ему померещилась мышь.
Колбы упали, разбились, их содержимое перемешалось, и в воздух поднялись клубы фиолетового дыма. Дым осел на окружающие предметы в виде черных кристалликов с металлическим блеском.
С точки зрения современной химии этот инцидент можно было бы записать как простую реакцию соединения серной кислоты и йодистой соли щелочного металла, в результате которой происходит выделение свободного йода. Н2SО4 + 2НI = 2Н2О + SО2 + I2.
Куртуа предположил, что это неизвестное вещество и есть тот самый искомый вредитель металлических сосудов. Он назвал его «йодэс», что в переводе с греческого означало «фиолетовый» - дословно «фиалкоподобный».
Так в 1812 году был открыт новый химический элемент йод. А вот кем — Бернаром Куртуа или его котом — вопрос.
Ж.Л. Гей-Люссак опубликовал статью о свойствах новооткрытого элемента 1 августа 1814 г. В ней он признал элементарный статус йода и предложил название «iode», вошедшее во многие языки, в том числе — русский.
Б. Куртуа принялся производить и распространять йод и его соединения на коммерческой основе, однако его бизнес шел не очень удачно, и умер даровитый химик, первооткрыватель йода (а совместно с Арманом Сегеном (1767–1835) — еще и морфина), в крайней бедности.
По иронии судьбы, торговля именно тем, что открыл Б. Куртуа, стала затем источником многомиллионных прибылей.