Особое мнение: Дмитрий Муратов

http://www.youtube.com/watch?v=JrGOZTr6P8M

Т.Фельгенгауэр― Добрый вечер! У микрофона Татьяна Фельгенгауэр. И я приветствую в этой студии главного редактора «Новой газеты» Дмитрия Муратова. Дмитрий Андреевич, здравствуйте!

Д.Муратов― Здравствуйте, добрый вечер!

Т.Фельгенгауэр― Вы на машине прибыли к нам? Ведь… наверное… на личной.

Д.Муратов― На метле прилетел.

Т.Фельгенгауэр― На метле прилетели? Ага, хорошо. Тут просто Сергей Собянин, мэр Москвы говорит, что всё, с пятницы начнут следить за автомобилями, — те, кто должен быть на карантине и в самоизоляции и будут прямо штрафовать. Говорит, видим всем машины, кто должен на карантине сидеть, которые передвигаются по городу. Всё, с завтрашнего дня будем жестко наказывать тех, кто нарушает этот карантин, разъезжая по городу. Всё правильно делает мэр?

Д.Муратов― Пока да, уверен в этом.

Т.Фельгенгауэр― Пожестче надо? Что, плохо объясняет или просто все упрямые?

Д.Муратов― Сегодня на сайте «Эхо» и на сайте «Правмир» потрясающий человеческий документ. Врача-кардиолога, реаниматора Ирины Ильенко.

Т.Фельгенгауэр― Душераздирающий текст абсолютно.

Д.Муратов― Можно сказать, что мэр гайки закручивает. А можно просто прочитать врача, который у памперсах по 12 часов не отходит от больных и чьи коллеги просят нас оставаться дома, потому что они не выдержат такие смены. Поэтому да, отказаться от машины — откажемся от машины. Лишь бы людей меньше умирало. Не вижу ничего плохого. Скажу сразу, я, конечно, знаю, что любое правительство должно держать народ в изумлении, как сказал классик, но меня в изумлении иногда держат и наши с тобой коллеги, которые требуют введения чрезвычайного положения.

У нас ЧП всегда становится ГКЧП. И до тех пор, пока можно, чтобы страной командовали гражданские люди — в Москве Собянин с Раковой, — до тех пор не надо требовать лиха. Зачем?

Д.Муратов: Я уверен, что, во всяком случае, в Москве и в ряде регионов абсолютно точно не скрывают цифр

Т.Фельгенгауэр― Я, видимо, буду сейчас за тех коллег отвечать. Затем, чтобы можно было и с государства тоже потребовать какую-то ответственность. Вот сейчас мы читаем новости о том, что суды штрафуют москвичей, отошедших от дома на 100 метров, хотя такого запрета не существует, это только про собаку. Вот это чтобы люди хотя бы четко понимали, что происходит, как это всё с точки зрения закона отрегулировано. Я полагаю, что аргумент именно такой.

Д.Муратов― Это слабый аргумент. До тех пор, пока администрация справляется, до тех пор, пока у людей остаются еще какие-то свободы кроме свободного передвижения в общественных пространствах, до тех пор нужно доверять профессионалам. Я в этом абсолютно уверен. Я не понимаю этих криков о том, что надо всюду ввести ЧП. ЧП же должно быть единообразным по стране.

Вот, допустим, Андрюша Заякин, наш редактор отдела больших данных, он находится на самоизоляции у себя на родине в городе Якутске. Ходит там на лыжах, потому что вокруг него на расстоянии 30,40… 100 километров никого вообще нет. Оно тоже должен сидеть дома?

Чрезвычайное положение означает, что шаг влево, шаг вправо… Чрезвычайное положение — это, безусловно, сразу введенная цензура, низкая информированность людей, это, безусловно, работа с провайдерами, которые будут обеспечивать связью только несколько избранных медиа. Вот, собственно, и всё, к этому придет. Потому что люди будут не информированными.

Т.Фельгенгауэр― А сейчас считаете ли вы, что граждане Российской Федерации достаточно информированы и всё четко и понятно им объясняют?

Д.Муратов― Я уверен, что, во всяком случае, в Москве и в ряде регионов абсолютно точно не скрывают цифр. Можно говорить про чувствительность тестов, менее они чувствительны или более, дают ли они абсолютную картину, но никто не собирается снимать этих цифр.

Т.Фельгенгауэр― Нет, я не про цифры заразившихся. Сегодняшняя новость про то, что будут внебольничную пневмонию, COVID, всех будут вместе, не будут их разделять — это всё очень правильно, здорово.

Д.Муратов― Да. Это правильное решение. Я не вирусолог, но логистически это точное абсолютно решение.

Т.Фельгенгауэр― Я говорю про те рекомендации и меры, которые предлагает власть. То есть мой вопрос в том, что очень много противоречий, неточностей, каких-то прописанных моментов. Из-за этого создается впечатление, что каждый суслик — агроном, кто-то что-то где-то придумал, а мы всё это должны учесть и это соблюсти.

Д.Муратов― Все-таки здравый смысл же у самих себя тоже отключать не надо. Надо держать здравый смысл в режиме ожидания. Потому что когда возникает какой-нибудь искус купить себе отпугиватель вирусов в качестве бейджика, может быть, не стоит этого делать

Вот в редакции у нас, прямо скажу, осталось очень мало людей. Мы всех отправили на удаленку, ведем себя как крайне ответственная компания. Несколько человек должны там все-таки находиться какое-то время. Бактерицидные лампы. На каждом шагу локтем нажимающиеся стерилизаторы с санитайзерами, проветренные помещения, многократная уборка, протирание любых поверхностей. Ну это же разумно всё. Это хлопотно, но ты же это делаешь… ну, не назло же отмораживать пальчик?

Т.Фельгенгауэр― Понятно, что назло бабушке не хочется ничего отмораживать. Но по поводу взаимоответственности с властью…

Д.Муратов― Мы сейчас говорим про меры, принимаемые для изоляции граждан, или мы сейчас говорим о помощи бизнесу?

Т.Фельгенгауэр― Давайте про помощь бизнесу.

Д.Муратов― Вот это не выдерживает на сегодня, на мой взгляд, никакой серьезной критики. Самое главное, что требовал и просил бизнес на замечательной встрече Путина с предпринимателями, мне тогда показалось, что президент очень внимательно слушает тех людей, у которых рушится дело их жизни, и мне казалось, что он их услышал, но НДС не снимают. Получить фактически ничего люди не могут.

Банки противятся любым влияниям на них и не собираются никоим образом снимать проценты с тех кредитов, которые надо выплачивать. И если в Германии, в Штатах, в большинстве европейских стран под 10% ВВП пошло сейчас на бизнес, то у нас, по-моему, в районе 1,5–2%.

Лучшая мера, принятая на сегодняшних день, — это резкое увеличение доплат врачам. Тут можно только аплодировать этим врачам, и они заслужили от нас намного большего, и они заслужили наше самоограничение, в том числе.

Т.Фельгенгауэр― Безусловно. К врачам вообще никаких вопросов, но…

Д.Муратов― Поддержка бизнеса, честно сказать, никакая. Если мы посмотрим, допустим, список предприятий, которым будет оказана помощь, подписанный правительством, — я, конечно, ахнул, когда увидел там букмекерскую контору «Фонбет»…

Т.Фельгенгауэр― Что ж всем не дает покоя эта букмекерская контора?

Д.Муратов― Начали смотреть. Мы на днях про это дело постараемся подробно всё рассказать. Понимаете, это оффшор кипрский. НРЗБ Limited называется оффшор. Этот оффшор учрежден еще тремя оффшорами.

Т.Фельгенгауэр― Нормальная схема. Рабочая.

Д.Муратов― Это матрешка. Но как только мы видим в оффшоре матрешку, это означает, прячут бенефициара тщательнейшим образом. А вот каким это образом букмекерская контора у нас попала в список важнейших предприятий страны? И, вообще, вот с этим списком тоже… лоббистские уши прямо оттуда торчат. Будем с этим разбираться и на дня опубликуем.

Т.Фельгенгауэр― Это интересно, потому что есть вопросы по стройкам, по тому, по сему. И сразу, конечно, возникают подозрения, что кто-то где-то что-то пролоббировал. И вот этот салон красоты тоже. Сейчас мы прервемся буквально на мгновенье. Никуда не уходите, мы продолжим эту тему — будем смотреть, откуда, чьи уши торчат — с Дмитрием Муратовым, главным редактором «Новой газеты».

Т.Фельгенгауэр― Мы продолжаем. У микрофона Татьяна Фельгенгауэр, со мной здесь Дмитрий Муратов, главный редактор «Новой газеты».

Вот правда, с этими историями, что «этим поможем, этим не поможем, а еще вы можете открыть то-то и то-то, а еще стройки, кстати, у нас не все закрыты» не очень понятно опять же. То есть здесь что, проблема в том, что нам не объясняют, что, зачем и почему или это правда, просто уши лоббистов и всё?

Д.Муратов: У нас принимаются усилия не допускать в страну дешевый бензин, потому что это помешает — кому?

Д.Муратов― Таня, ведь они и не хотят объяснять и не должны объяснять. Для этого мы и должны работать, чтобы даже в кризисной ситуации делать историю более прозрачной, чем, безусловно, хотелось бы. А вот как только еще введут чрезвычайное положение, на котором Фельгенгауэр здесь на моих глазах настаивает, то тогда вообще ни о чем не узнаешь.

Т.Фельгенгауэр― Да. Не хотела пускать в студию Муратова, пока он не согласиться, что ЧП нужно вводить.

По поводу поведения власти и того, что мы слышим от, в том числе, президента Владимира Путина. Уже третий раз было некое обращение…

Д.Муратов― Обращение вот это вместе с членами кабинета министров.

Т.Фельгенгауэр― С третьей попытки как, поубедительней?

Д.Муратов― Во всяком случае, я же смотрю на это и как гражданин, который зависит от того, какие действия будет принимать президент. На этот раз, когда сказано про то, что бизнесу скидочка выйдет, мне кажется, что они начали ощущать, что, безусловно, можно убить весь малый и средний бизнес.

Т.Фельгенгауэр― Он уже на издыхании на последнем.

Д.Муратов― Честно говоря, там уже надо интубировать совсем другие средства этому бизнесу. Мы помним, за несколько дней буквально до того, как погнала история с развитием коронавируса, в интервью Андрею Ванденко президент страны как-то не без ехидства комментировал вопрос о «торгашах».

Т.Фельгенгауэр― Предприниматели, прямо сказал, они все жулики.

Д.Муратов― Я вот этой фразы не помню, но, во всяком случае, отношение было такое, знаешь, типа «нет, вы не наш национальный приоритет». В результате у нас сейчас почти 75% крутится вокруг нефти. В результате кто-то меряется понтами с Саудовской Аравией кто кого, а запасы граждан, которые хранили их по совету наших же экономистов и наших пропагандистов в рублях, они в долларовом исчислении на 20% почти что просели.

Мы родили великую мысль — это загадка, это поколения будут обсуждать, — каким образом у нас всегда дорожает бензин при падающей цене на нефть.

Т.Фельгенгауэр― Это наш любимый вопрос.

Д.Муратов― Более того, у нас принимаются усилия не допускать в страну дешевый бензин, потому что это помешает тогда — кому, народу? Нет, не народу — нашим нефтеперерабатывающим и нефтедобывающим компаниям. Такое ощущение, что для нефтяного корпоративного государства, как заметил у нас в газете замечательный экономист Дмитрий Прокофьев, для нефтяной корпорации, в принципе, частный бизнес не нужен. А зачем он ей?

Т.Фельгенгауэр― Это опять нас возвращает к тому, что у нас здесь некоторые бизнесмены ровнее других.

Д.Муратов― Это так. А негосударственный бизнес они реально решили каким-то образом обнулить, кроме «Фонбет», конечно.

Т.Фельгенгауэр― Последствия этого будут такими, с которыми ого-го, как придется разбираться, если вообще возможно будет разобраться. Ну, то есть кто-то же наверняка должен бить из нашего финансового сектора, кто понимает последствия истребления малого и среднего бизнеса в стране.

Д.Муратов― Таня, мы с тобой здесь абсолютно во всем сходимся. Я хочу сказать, что каждый сейчас конечно — и мы от себя этого требуем, и газета от себя требует — хотим быть полезными стране не только как источник информации, но и еще дополнительными сервисами. Вместе с компанией «Доктор рядом» и ВЭБом у нас, наверное, уже вечером сегодня это возникнет на сайте история, когда тысячи лучших врачей страны будут вести в режиме телемедицины прием по плановым и экстренным случаям. Это гигантский проект, который «Новая газета» всячески приветствует. А осуществляет его ВЭБ и «Доктор рядом».

Т.Фельгенгауэр― Как меняется сейчас жизнь в таком разрезе, что мы, по сути, входим в какое-то совершенно другое время? Это и самоорганизация, и какая-то солидарность и чисто технологически это какой-то совершенно другой уровень.

Д.Муратов― Технологически, оказалось, в удаленном доступе ничего такого особо сложного нет. Мы перешли на другие рельсы. Вот знаешь, когда Брест поезд проезжает, там с одних рельсов переставляется на другие. Вот благодаря усилиям Дубова, Полухина, наших замечательных ребят, которые занимаются всем интерфейсом редакции наши все фактически ушли на удаленки. Мы нормально работаем.

Мне, конечно, это очень тяжело, потому что я привык, чтобы разговаривать с людьми, когда идут мозговые штурмы, когда проходят планерки, топтушки, когда мы всё это обсуждаем. Меня в новое время, наверное, уже не возьмут.

Т.Фельгенгауэр― В будущее возьмут не всех. Ну, хорошо, а про солидарность и самоорганизацию. Вот то, о чем вы рассказываете — лучшие доктора России собираются… — это же что-то новое.

Д.Муратов― Это по-настоящему очень круто. А помните, мы здесь, в эфире говорили прошлый раз, по-моему, с Ирой Воробьевой о том, что Олеся Герасименко повесила объявление у себя в подъезде, что она может прийти, и посмотрите, возникают целые сумасшедшие волонтерские движения по этому поводу. Но при этом солидарность людей и их этический удельный вес наших сограждан, он намного больше, чем те поступки, которых мы ждем от государства.

Но ведь это плохая история, когда бросили за границей наши сограждан в размере, считай, 25 тысяч человек… Я понимаю Марию Захарову, которая говорит: «У меня нет самолетов. У меня нет эскадрильи, чтобы туда послать». Но кто-то же додумался самолет с американцами развернуть при взлете. Кто-то же додумался сказать: «47 человек — это мало для того, чтобы их оттуда вывозить». Как мало? А сколько надо? Народное горе, что ли, надо?

Т.Фельгенгауэр― Я, честно говоря, не очень понимаю ваше возмущение, потому что я помню, что, по-моему, с вами как раз я была в эфире, когда мы обсуждали тему СМА. Вот эта проблема, которую невозможно решить без помощи государства. А государство занимается отписками. Но это же того же порядка абсолютно вещи. Все решается самоорганизацией.

Д.Муратов― Да, правильно всё.

Т.Фельгенгауэр― Этот банкир помог, здесь люди собрались. Так вот смогли спасти двоих, троих детей.

Д.Муратов― Уже не двоих. Я сейчас про это расскажу. Я просто хочу сказать, что общество вправе ждать от государства куда более выверенных этических поступков в такой кризисной для всех ситуации, в частности, помощи гражданам, бизнесу, детям, нашим соотечественникам, которые остались за границу. Вот именно сейчас и проверяется, собственно говоря, может ли государство быть обслуживающим персоналом или они могут быть только понтами.

На днях, 6 числа мальчику, про которого мы сел говорили Тимуру Дмитриенко сделали золгензму. Теперь же работают онлайн-бары. И надо сказать, мы в редакции онлайн бухали. Потому что это огромное событие. И мы понимаем, что спасено еще несколько человек, и уже поставлены три Золгензмы: мальчику из Одинцово, девочке из Санкт-Петербурга. Вот Тимуру Дмитриенко.

Но вот, понимаете, денег у людей стало меньше. У фонда появляются огромные дефициты. Уже нет у фонда нету отхаркивателей, а без этого невозможно человеку, у которого садятся легкие.

Т.Фельгенгауэр― Но если пожертвования сокращаются, НКО никак дополнительно государство не поддерживает…

Д.Муратов― И не собирается.

Т.Фельгенгауэр― Ни разу нигде не прозвучали даже три буквы, то о чем мы говорим?

Д.Муратов: Кто-то додумался сказать: «47 человек — это мало для того, чтобы их оттуда вывозить»

Д.Муратов― Да. И в результате смотрите, Сечин с саудитами зарубился по поводу нефти. Они померялись своими бензоколонками. Но что нам делать? Лекарства-то покупаются на доллары. Это им кажется типа: «Вы живете на рубли и живите». Но лекарства для того, чтобы спасать детей со СМА или с другими редкими орфанными заболеваниями, это же всё покупается на доллары.

Мы обратились к президенту Владимиру Владимировичу Путину и президенту Саудовской Аравии…

Т.Фельгенгауэр― Там не президент…

Д.Муратов― Ну, не важно. К королю. Вот письмо на арабском. Тут крупно видно слово «Золгензма». О том, что ребята, ну вы цены обрушили, может быть, вы теперь как-то поможете этим детям, которым теперь очень сложно, что-то добрать. И я пока ответа из нашего Минздрава, правительства или администрации не получил. А вот посольство Саудовской Аравии отреагировало. И я в скором времени какие-то новости сообщу.

Т.Фельгенгауэр― Ого!

Д.Муратов― Да. А что делать-то, Таня? Есть у нас и другие серьезные вещи. Посмотрите на мальчика. Это Илья Рожковский.

Т.Фельгенгауэр― Цитата вынесена в заголовок: «Всё, что врачи рекомендуют родителям — это купить маленький гробик»

Д.Муратов― Осталось всего несколько дней. Короче, 8 дней осталось. Потому что Золгензму ему готовы поставит. Компания Novartis готова ее представить. Родители делают какие-то колоссальные вещи. Я должен прочитать дословно один маленький кусочек. Это мама в своем дневнике пишет про Илью. Она ведет как бы от его имени, этого мальчишки Инстаграм.

Вот она пишет: «Возможно, ты когда-нибудь меня и простишь, сын. Я приложила все усилия, правда. Вокруг тебя есть команда, которая шла со мной в ногу. Мы не спали ночами и мечтали о твоем спасении. Мы воплощали все идеи, стучали туда, где нас не ждут. Кто-то слушал, а кто-то смеялся в спину. Мне стыдно, сын, что я не та мама, с которой бы тебе повезло в жизни». И где государство? И вот сейчас этой семье осталось добрать — они сумасшедшие делают усилия — 85 миллионов. И есть всего 8 дней.

Т.Фельгенгауэр― А государство по-прежнему отписывается?

Д.Муратов― Государство делает хитрые вещи, очень хитрые вещи. Например, возьмем Алеша Тарасов, наш потрясающий обозреватель…

Т.Фельгенгауэр― Дмитрий Андреевич, нам сейчас надо прерваться ненадолго. Про хитрые вещи, которые делает государство, мы продолжим через несколько минут. Дмитрий Муратов, главный редактор «Новой газеты».

НОВОСТИ

Т.Фельгенгауэр― Мы продолжаем. Это особое мнение главного редактора «Новой газеты» Дмитрия Муратова. У микрофона — Татьяна Фельгенгауэр. Продолжая то, какие хитрые пути находит государство, чтобы, я так понимаю, все же не помогать. Или нет?

Д.Муратов― Никаких шансов не помогать нет, но он их находят. Например, для того, чтобы ребенку ввели зарегистрированный у нас препарат Спинраза… Я еще раз поясню, что Залгензма — достаточно одной инъекции. А Спинраза — это ежегодно по несколько раз. Залгензма стоит 2,1 миллиона долларов, а вместе со всеми манипуляциями приблизительно 2,4 миллиона долларов (самое дороге в мире лекарство). А Спинраза одна порция стоит 125 тысяч долларов, но это пожизненно и по несколько раз в год. То есть то на то не получается. Конечно, Залгензма быстрей, успешней и меньше стоит. Ведь что должны сделать врачи? Они должны провести врачебную комиссию ВК: Да, этому ребенку показан препарат. Они не собирают эти комиссии.

Ну, например, город Тара. Приходит мама с Никитой Потемкиным 5 лет. Ему нужно ставить препарат Спинраза. А врач говорит: «А у меня на ответ 30 дней».

Т.Фельгенгауэр― Это по закону.

Д.Муратов: Лекарства-то покупаются на доллары. Это им кажется типа: «Вы живете на рубли и живите»

Д.Муратов― Да. Сначала ответ: Да, мы проведем комиссию. А потом нужно собрать эту комиссию. И вот так оттягивается, оттягивается. И что сделали родители? И должен вам сказать, они поступают абсолютно правильно. Я ни каплю не жалею, что мы напечатали у себя в газете образец заявления в суд для тех родителей, чьим детям государство отказывает в приобретении Спинразы. 24 уже заседания прошли. Из всех выиграли все. Ни один суд… Суды встали за детей, кстати говоря. Вот это тоже для меня любопытно. Категорически просто, целиком все процессы выигрываются. Что, нельзя не доводить до суда, что, нельзя последние нервы у родителей… досуха уже слезы выжимать? Ну, что за дела такие?

Т.Фельгенгауэр― Дмитрий Андреевич, вы эту тему ведете очень плотно — «Новая газета», ваша редакция и лично вы — вы как-то себя чувствуете в одиночестве бьющимися об стенку головой, или все-таки есть какое-то движение? В этом, вообще, есть смысл? То есть понятно, есть смысл, потому что понятно, что вот они несколько детей, которым спасли жизнь.

Д.Муратов― Таня, мы видим, как меняются родители и как меняются правительства регионов. Уже начали лечить даже в таких регионах, где денег-то практически нет: в Пскове, Великом Новгороде, Чебоксарах, в Рязани, в Туле, в Дагестане. Кадыров купил для больного ребенка в Чечне. Начали закупать. В Москве нужно срочно покупать.

И в Москве, я просто могу сказать, происходят вещи, для меня непонятные, с этим разбираются. Но там уже десятки родителей готовят иски Московскому правительству, что их детей не обеспечивают Спинразой, которая, кстати говоря, разрешена на территории России. Поэтому идут суды и добиваются родители при нашей поддержке, поддержке адвокатов значимых вещей.

А еще я глубочайшим образом благодарен — я уже называл фамилии и Владимира Сергеевича Лисина и Андрея Леонидовича Костина, и Александра Лебедева. И я знаю еще людей, которые помогали с деньгами, но они просили категорически не называть своих фамилий. Ну, вот этот бизнес откликнулся.

Т.Фельгенгауэр― Ждем ответа от государства. 30 дней. Да, Никита Потемкин из поселка Тара. Это, вообще, ужасная абсолютно история. Мы на днях напечатаем Леши Тарасова материал с подробнейшей историей. Появились новые врачи менеджеры этой ситуации. Они меня страшно радуют. Им это очень тяжело всё дается.

Д.Муратов: Хабиров сегодня к вечеру или завтра к утру скажет, что его слова вырваны из контекста

Александр Курмышкин, кандидат медицинских наук, он невролог из Санкт-Петербурга, он летает по всей стране, помогая, чтобы этим детям выделили средства или через госзакупки закупили необходимые препараты. Он консультирует родителей до того, что главврачи вышвыривают из кабинета Курмышкина вместе с родителями. Он по всей стране мотается. И он все-таки достигает результатов. Для нас это страшно важно.

Т.Фельгенгауэр― Дмитрий Муратов в программе «Особое мнение». Хочу еще вернуться все-таки к теме коронавируса и борьбе с пандемией. Дело в том, что мы говорим о тех мерах, которые принимают власти, о рекомендациях, которые каждый слышит от глав регионов, потому что им на откуп это всё отдали. Но я вижу удивительные новости. Например, глава Башкирии говорит, что врачам теперь отныне запрещено просить по помощи: «Всё. У нас богатая республика. Как вы смеете просить о помощи?» Ну, как это возможно, скажите мне?

Д.Муратов― Можно еще раз эту ситуацию? Я чего… Врачам…

Т.Фельгенгауэр― Смотрите, глава Башкирии Радий Хабиров запретил врачам просить о помощи.

Д.Муратов― Врачам своей республики.

Т.Фельгенгауэр― Да. Что республика очень богатая, и призвал медиков «прекратить побираться». Это цитата по «Интерфаксу». Ранее региональный Минздрав попросил граждан передать для новых отделений предметы и оборудование, которые не предусмотрены стандартами финансирования, но потребуются врачам для фактического проживания в больнице. Медики вынуждены идти на подобные шаги. И прочее.

Д.Муратов― Хочешь, я спрогнозирую, что будет? Хабиров как опытный политик, долгие годы проработавший в управлении внутренней политики администрации президента России, сегодня к вечеру или завтра к утру скажет, что его слова вырваны из контекста…

Т.Фельгенгауэр― По классике пойдем. Так!.. И на самом деле он призывает всех помогать врачам.

Д.Муратов― Естественно. И сам в первую очередь, да. Им же теперь не спускают ни одного ляпа, ни одного вот так сказанного безумного слова.

Т.Фельгенгауэр― Но при этом, например, одного из врачей, если не путаю, в Боткинской больнице, вызвали прокуроры на разговор за то, что он рассказал, что нет средств защиты: маски, халаты — вот это всё.

Д.Муратов― А вот будет чрезвычайное положение, на котором настаивает Фельгенгауэр, так будет еще хуже. Уже и помощи не будет и в околоток сразу потащат за любое слова.

Т.Фельгенгауэр― Бог с ним с ЧП. И сейчас уже придумывают эти дела про фейки про коронавирус.

Д.Муратов― Один мой сотрудник получил письмо, — он преподает еще в одном из учебных заведений нашей страны — о том, что «вы в Фейсбуке у себя написали такие-то слова про такого-то деятеля из власти. Укажите там, что вы это с делали в частном порядке». То есть мониторинг. Понятно я сказал?

Т.Фельгенгауэр― Конечно.

Д.Муратов― Себе службы мониторинга завели уже абсолютно все. Вот это планомерное цензурирование всего массива идет сумасшедшим образом.

Т.Фельгенгауэр― Я просто не понимаю, почему у нас министры профильные докладывают, что действительно дефицит, нету масок, нет средств защиты, есть реальная проблема. А когда люди об этом говорят и это обсуждают, их тягают в прокуратуру?

Д.Муратов― Мне же можно не отвечать на этот вопрос. Понятно, же, что «вы показываете нашу республику в невыгодном свете». Вот и всё. Ваш патриотизм в том, чтобы у врачей были вещи, необходимые для казарменного фактически положения в их отделениях, а нам необходимо показать, что у нас всё хорошо.

Т.Фельгенгауэр― Да, только когда заболеют эти чиновники, у которых всё хорошо, их кто будет лечить, когда все врачи перезаражаются?

Д.Муратов― Вот мне сейчас ваш сотрудник, мой коллега здесь, на радиостанции процитировал: Беглов докладывает Путину, что у него всё отлично, но не хватает половины ИВЛ. А тогда почему, блин, простите, отлично? Отлично — что! Отлично, что я слышу ваш голос, господин президент, да? Отлично — это что?

Т.Фельгенгауэр― Как это может всё уживаться вместе?

Д.Муратов: Вирус очень много нам покажет, огромную, сияющую пропасть между этикой и солидарностью

Д.Муратов― Это рожденный класс чиновничества, он такой. Смотрите, по тем же детям СМА мы не раз обращались в патриархию. Ведь ни слова. Едет в этом передвижном храме «Майбаха» патриарх Кирилл. Я понимаю, почему у него сверх крыша-то прозрачная. Вот он думает, что это роуминг с небесами так облегчается для него. Я, честно говоря, очень сомневаюсь. А где слова церкви? А где помощь детям, которые в таком положении остались? И сейчас говорят: «Простите. у нас вирус». Вирус — это теперь еще одна причина не помогать людям с тяжелейшими редкими заболеваниями.

Т.Фельгенгауэр― Конечно. Давайте теперь после пандемии. Это же очень удобная позиция.

Д.Муратов― И этот вирус очень много нам покажет, вот ту огромную, сияющую пропасть между этикой, как ее понимают многие государственные чиновники и многие иерархи церковный и той солидарностью, которую проявляют наши сограждане.

Т.Фельгенгауэр― А вы выглядите где-нибудь пример более разумного или этичного проявления внутри страны? У нас же всё посреди губернаторов как-то каждый по-своему решает, как быть.

Д.Муратов― А я уже говорил. Видите, в чем дело. Люди не бросают тех усилий, которые могли бы сейчас бросить. Все-таки продолжают помогать фонду. Все-таки обучено уже десятки тысяч волонтеров. Посмотрите, с какой, блин, гордостью стала страна смотреть на своих врачей.

Знаешь, вот многие медиа, кстати, и «Эхо Москвы» тоже в конце сайта обязательно печатает, у кого сегодня день рождения из селебрити, из знаменитостей, и кого бы читатели поздравили. Мы это делаем, «Московский комсомолец». Я думаю, что надо бы уже начать печатать дни рождения врачей, медсестер, которых оптимизировали, оптимизировали, сокращали, сокращали, отнимали, отнимали, ставки делили, делили, чтобы выполнить майские указы, чтобы пустить президенту пыль в глаза. А когда вдруг Родина в опасности, вот я бы печатал их дни рождения. Это настоящая новая элита.

Т.Фельгенгауэр― И еще желательно, чтобы у них были средства защиты, и чтобы о них позаботились и в этом плане тоже. А то как же? Если мы о них не позаботимся, никто не позаботится. Спасибо большое! Это было особое мнение главного редактора «Новой газеты» Дмитрия Муратова. Эфир для вас вела Татьяна Фельгенгауэр. До свидания!