Как строители нефть нашли. 21+
У нас как-то на Урале нефть нашлась. Эка невидаль? Весь Урал в скважинах? Ага. Но все-таки. Потому что, когда не бурильщики, а строители нефть находят – это их не очень-то радует.
Спал как-то главный инженер конторы по прокладке трубопроводов из одних ебеней в другие. Он спал, а люди работали. На трассе магистрального нефтепровода первый раз. Потому что они до этого магистральными газопроводами занимались. И не спрашивайте знающих людей, какая в них разница, потому что есть большой шанс кроме мата в ответ ничего не услышать.
Он спал. И тут зазвонил телефон.
- Да, - сказал главный и назвал свою фамилию. Он всегда называл свою фамилию в телефон. Даже если было три часа ночи.
- Шеф?! – спросила трубка радостным голосом начальника участка, - Шеф, у нас нефть нашлась.
- Блядь, - сказал сонным голосом главный, - ты из-за этого мне звонишь? Нашлась, и закопай её обратно, пока экологи рядом не нашлись.
- Шеф, я не могу закопать. Потому что это не совсем нефть. Она соляркой пахнет и струей из земли херачит.
- Жди, еду уже. И если вы продуктопровод порвали, я из вас чопиков с заплатками понаделую, а оставшихся на катушки пущу.
- Жду, я тебе к дороге экскаватор вышлю.
Экскаватор был кстати. Участок шел по небольшому болотцу, километров так на пять. В сухую погоду там могли пройти гусеницы болотной техники. На колесах зимой только, когда проморозят болото. В таких местах экскаватор - лимузин для начальства. На короткие дистанции.
В свете фар и прожекторов из земли фигачил фонтанчик солярки. То есть вроде бы из земли, а на самом-то деле из тонкой белой трубки, порванной ковшом экскаватора.
- Эксплуатацию вызвали? – спросил главный, глядя на красоту десятка искрящихся маслянистых радуг.
- Вызвали, сейчас будут. И светлых вызвали, их же труба.
- Фонтану почему не дали отдохнуть?
- Светлые предупредили, чтоб не лезли, они милицию с прокуратурой вызвали. Просили следов не оставлять, чтоб не подумали, что это мы солярку воруем.
Надо сказать, что нефтяник-транспортники делятся на две больших категории. Темные – отвечающие за перекачку нефти. И светлые – качающие нефтепродукты. Бензин, солярку и прочий углеводородный керосин. По цвету прекачиваемого, а вовсе не по характеру деятельности, как думают некоторые дозорные фантасты.
- А ты, можно подумать, еще ни литра себе не набрал?
- Как можно, шеф? Мы чтим Уголовный Кодекс, - рожа начальника участка была слишком довольной, чтоб ему можно было верить, и даже светилась радужной масляной пленкой, - хотя… Может наберем? На землю ведь течет. Экологи оштрафуют
- Я тебе наберу. Наберешь – посадят, не наберешь – оштрафуют.
Главный вспомнил прошлогоднего плачущего колхозника и улыбнулся. Он тогда зашел в кабинет руководителя колхоза при птицефабрике, чтоб решить вопрос с землей, на которую его контора случайно заехала бульдозером, выйдя из полосы отвода. Секретаря не было, он и зашел. За столом сидел пожилой человек и смеялся, читая газету. Смеялся, всхлипывал, плакал и явно выглядел сумасшедшим. Вызвать, или подождать, - подумал главный о психиатрах, а пожилой человек перестал смеяться, всхлипнул, спросил по какому делу и предложил сесть.
И рассказал о причинах странного поведения. Основная работа подсобного хозяйства птицефабрики вовсе не выращивание птичьего корма. Основная работа – утилизация зело ядовитого куриного дерьма методом удобрения почв. Кур кормят специальной едой, в состав которой входит конопляное семя. Только куроводы знают зачем конопляное семя используется в курином корме, потому что это практически единственное семя, которое куры не переваривают. Попавши через кур в колхоз, а через колхоз в паровую землю, прорастает это семя и колосится будьте-нате.
Любой хозяйственный руководитель, у кого на земле прут конопляные растения, обязан их собрать и уничтожить. Иначе его оштрафуют за неуничтожение. Но если собрать, то могут и посадит уже как за сбор наркосодержащих растений, так и за их выращивание. Хоть смейся, хоть плачь. Что и делал пожилой хозяйственник читая в местной прессе фельетон, о том что из-за его беспечности местные наркоманы очень любят веселиться на колхозных землях и скоро начнут обниматься с курами в благодарность.
Главному стало смешно, но тут приехали светлые, эксплуатация, милиция, экологическая прокуратура и бог знает кто еще. Светало. В рассветных сумерках накладывали штраф, заводили уголовное дело и занимались прочими серьезными делами. Невдалеке, поглядывая на занятых людей, курили главный и начальник участка.
- Знаешь, - сказал главный, - а я все равно из твоей заявки тонну дизельки уберу.
- Восемьсот.
- Чего восемьмот?
- Восемьсот литров. У меня всего четыре бочки было.
- А в баки, не успел?
- Не успел. Но это ничего. Мне тут эксплуатация шепнула, что у светлых в этом болоте не труба, а ежик из таких врезок. Народ из их бывших работников, врезаются, металлополимерной трубой к месту, куда машина может подъехать дотягивают и доят потихоньку. Так что мы еще не раз нефть найдем.
- Ищите и обрящете, толцыте и отверзется вам, - главный затянулся бросил окурок в лужицу, придавив его сапогом для верности, - тут невдалеке тоже один нефтяник решил нефть добывать. Купил для хозяйственных целей участок земли рядом с нефтебазой и оттого никому не нужный. Сарай построил. Бурильную машину арендовал с бурильщиками. Только не простую машину, а наклонно-направленного бурения. И из сарая начал бурить. В сторону резервуара с бензином.
- Попал в резервуар-то? – начальник участка улыбнулся.
- Нет, слава богу. Кто ж из нормальных бурильщиков на такое согласится? Промазали. На нефтебазе только охерели, когда у них из под земли буровая головка показалась. Думали, что укусит, уж больно страшно зубьями вращала. Земляной червь, блядь. А заявку я все-таки на тонну урежу.
- А и режь. Говорю ж, все равно нефть найдем.
Появилось солнце. В его лучах по-прежнему бил ослабевший фонтанчик солярки, вокруг него копошились следственно-экологические мероприятия, невдалеке курили главный инженер и начальник участка, а где-то еще люди искали свою нефть.