Чернозем: Украина продает последнюю рубашку, остаются только портки....

В одной не очень далёкой, но совершенно перпендикулярной вселенной существует любопытный парадокс. Абсолютное большинство её жителей убеждены в невероятно огромной ценности их чернозёмов, которые ни при каких обстоятельствах нельзя продавать. В то же время они же постоянно пересчитывают размер суммы денег, которые можно выручить от их продажи. Выходит что-то примерно 65−90 млрд долларов. Что тут же порождает активный диспут: черноземы продавать, конечно, нельзя, да, но если всё же продавать, то кому? Автор Александр Запольскис Специально для ИА REGNUM Безусловно, только своим. Иностранцам нельзя. Впрочем, иностранцы тоже бывают разные. Вот русским нельзя точно. Что до остальных, вторым по популярности вопросом на лавочках и интернет-форумах оказался: а шо такэ, чому погано? В конце концов получится полностью расплатиться с МВФ, а то и со всеми внешними долгами вообще (на 1 января 2019 они составляли порядка 70 млрд долларов). Разве плохо? Таким образом, картина становится откровенно комичной. Слова полностью расходятся с делами, а те и другие прямо противоречат внутренним намерениями. Дома главным, безусловно, провозглашается исключительно украинец, однако во всех серьёзных доходных бизнесах страны значительная доля собственности уже принадлежит иностранцам. Например, 50% акций Мариупольского, Запорожского и Днепропетровского металлургических комбинатов находятся в руках немецкой компании Ruhr. ГТС Украины находится в процессе оформления в собственность Chevron. Даже что касается земли, при формальном нахождении в руках местного капитала, тем не менее 7,3% пахотных земель уже находится в иностранных руках. Причём складывающееся положение прямо стимулирует два процесса. Во-первых, повышение концентрации собственности. Во-вторых, неизбежность стремления лендлордов продать актив именно иностранцам, пока он не обесценился. Первое вытекает из стремления местных баронов отжать себе всё, что только можно, если оно хотя бы теоретически кажется ценностью. А идея сверхценности чернозёмов на Украине является почти религиозным убеждением. Второе является следствием первого. В текущих условиях сельхозпродукция становится почти ключевым экспортным товаром, причём предельный объём вывоза уже достигнут. Экспортные квоты ЕС по зерну выбираются к июлю, а по таким товарам как мёд — в течение первого же месяца отчётного года. Что примечательно, больше всего неудобств от сложившегося положения дел испытывают мелкие фермеры. Им приходится одновременно бороться с падением покупательской способности внутреннего рынка, снижением доходности бизнеса и сокращением оптовых цен. То есть земля как бы остаётся сверхценностью, но по факту уже превращается в обузу. Хотя бы потому, что за неё каждый год нужно платить налог. Кто бы там что ни говорил про защиту «громадянина», введённый в 2002 году мораторий на продажу земель сельскохозяйственного назначения является не столько заботой о нём, сколько изящным его принуждением продавать актив «правильным» покупателям. Но они хорошей цены не дают. Местные лендлорды больше 1,5 тыс. долларов за гектар не дают, тогда как иностранцы готовы выкладывать до 3−4 тыс. И это как раз те ножницы, которые стимулируют местных олигархов подгребать черноземы под себя, а простых фермеров подспудно подумывать, что отмена моратория не такая уж и плохая штука. Так что в итоге его все-таки отменят, а черноземы — продадут. Без разницы — кто и кому, главное, что в результате изрядная их доля окажется в руках международных сельхозкорпораций. Не важно, монстров генной инженерии, вроде Monsanto, или традиционных корпораций типа Archer Daniels Midland Company. Все они заточены под максимизацию монокультурного производства. Украина их интересует исключительно под кукурузу и рапс. Вопрос размеров квот они готовы с легкостью взять на себя. Иван Айвазовский. Ветряные мельницы в украинской степи при закате солнца. 1862 Вот только Украине это радости не принесёт. Во-первых, потому что вся прибыль осядет за границей на счетах сельскохозяйственных мировых ТНК. Во-вторых, потому что их техпроцесс основан на минимизации трудовых издержек. Это значит, зарплаты на селе, и без того невысокие, просядут ещё сильнее. Ну и в-третьих, монокультурное производство достаточно быстро, в пределах 10−15 лет, вырождает даже самую богатую почву. Пример США показателен прежде всего. Но про подобные мелочи в перпендикулярной вселенной, судя по всему, сейчас не думает никто, включая народного преЗедента. Их глаза застилают «мильЯрды», которые можно получить «здесь и сейчас». И очень желательно исхитриться не продешевить. Так что мораторий на приватизацию и продажу земель сельхозназначения на Украине точно отменят. Если не сейчас, специальным законом, принять который в Раде всё никак не получается, то в 2020 году под давлением МВФ, жёстко увязавшим предоставление траншей ранее согласованных кредитов с официальным запуском земельной реформы на Украине. Под которой прямо подразумевается отмена моратория. В общем, или сами по доброй воле, или насильно за долги. ВВП-то падает, а платить по кредитам нужно. Что бы там про суверенный дефолт себе ни мечтал Коломойский. Да и, честно говоря, весь этот гопак с заботой о громадянах есть не более чем стремление набить на последнюю ценность максимально высокую цену. Потому что больше в этой стране продавать уже нечего от слова совсем.