За что судят Юрия Дмитриева?
На этот вопрос «Литературной газеты» отвечают Борис ЕВСЕЕВ, Денис ДРАГУНСКИЙ, Евгений ПОПОВ и другие известные писатели.
24 ноября состоится очередное заседание по делу главы карельского «Мемориала» Юрия Дмитриева, которое вызвало широкий общественный резонанс (он обвиняется в развратных действиях, изготовлении детской порнографии и хранении оружия (ст. 135, ч. 3 ст. 135, п. «в» ч. 2 ст. 242.2, ч. 1 ст. 222 УК РФ)..
Мы попросили известных писателей высказать свое мнение о нашумевшем деле. В опросе приняли участие: Борис Евсеев, Ефим Бершин, Евгений Попов, Дмитрий Стахов, Виктор Есипов, Денис Драгунский, Лилия Газизова и Юрий Милославский.
Борис ЕВСЕЕВ,
писатель, вице-президент Русского ПЕН-центра:
Призывать «милость к падшим» – благое дело. Г-н Дмитриев пожилой человек, явно нуждающийся в улучшении условий содержания под стражей, о чем Русский ПЕН-центр уже публиковал Заявление. Но кружат и кружат над делом Дмитриева несколько сотен штатных жалобщиков, в чьих беспрестанных сокотаньях слышится не забота о сидельце, а желание заявить: есть сила способная пошатнуть, даже сломить ненавистную Россию! Шум ради шума, спровоцированный «вказивками» извне, придает делу мнимую политическую окраску. Аргументация наших кверулянтов слаба. И голосов в защиту опоганенной девчушки от них не услышать. Федор Михайлович о слезинке одного ребенка говорил. У нас – тысячи изорванных в клочья детских душ, нуждающихся в защите! Поэтому конкретное дело Дмитриева толкает к некоторым обобщениям. Остро необходимо:
1. Выстраивать современную правозащиту на основе российских ценностей.
2. Полностью деполитизировать правозащитные усилия.
3. Отказаться от заданности, присущей части нашей правозащиты.
4.Создать отечественную правозащитную школу с российским понятийным рядом и русской лексикой.
Ну а, г-ну Дмитриеву истеричные выкрики: «Невиновен, невиновен», – лишь вредят. Лучше бы не связывать насильственные действия сексуального характера, за которые он осужден, с книгами о расстрельном Сандармохе. А то ведь при такой увязке не Сандармох – Содом проступает…
Юрий МИЛОСЛАВСКИЙ,
писатель:
Насколько возможно судить, г-н. Дмитриев ни в коей мере не является историком, – если не считать того, что с ним самим приключилась «интересная история». Ведь и те, кто всячески стараются выручить его из неприятного и конфузного положения, в котором г-н. Дмитриев оказался, –обычно зовут его «краеведом» и «публицистом».
Любопытно другое. «До ареста Юрия Дмитриева как общественника даже в Карелии знали совсем немного людей, – читаем мы в заметках Александра Степанова (NB! – профессионального историка) в сетевом журнале «Рабкор». – Он не числился политическим оппозиционером, никто никогда не видел его митингах в Петрозаводске, выступающим, например, против президента или местного губернатора. В выборах не участвовал. Пикеты не организовывал. Зато заседал в комиссии по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий при правительстве РК, а буквально за несколько месяцев до ареста в 2016 году ему вручили Почетную грамоту Республики Карелия, главную на тот момент местную правительственную награду». Т.е., участие Дмитриева в работе известной организации «Мемориал» было, как видим, положительно оценено местными властями. И только из статьи-расследования в «Новой Газете» мы узнаем, что «Дмитриев – человек прямой, в карман за словом не лез, резко высказывался ... о войне с Украиной». Следует ли понимать, что бедняга пострадал за свою мужественную проукраинскую и, разумеется, «мемориальскую» позиции? а доказательства его запретной любви к приемной дочери-малолетке были подброшены/сфабрикованы врагами нашей и вашей свободы?
Привлекая ту или иную персону к публичной деятельности, следует внимательно изучать особенности привлекаемых, вплоть до самых интимных. В противном случае не всегда удаётся избежать так называемых имиджевых потерь.
Денис ДРАГУНСКИЙ,
писатель:
На каждом новом этапе дела Дмитриева возникали все новые и все более тяжкие обвинения, поэтому похоже, что цель суда – не найти истину, не наказать виновного, а «закатать» во что бы то ни стало. Думая об этом деле, я с горькой усмешкой вспоминаю коротенькую юмореску, напечатанную когда-то давно в «ЛГ». Я ее запомнил почти наизусть:
«Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем, в результате чего Сидорова уволили, Сергеева понизили в должности, Николаеву не утвердили загранкомандировку, Васюченко завалили диссертацию, Трофимов так и не стал полковником, Пинчука выкинули из очереди на получение квартиры, а Павлова и вовсе привлекли к уголовной ответственности».
Конечно, в деле Дмитриева не до смеха – но, кажется, тут просто схлестнулись интересы разных ведомств и разных групп общественности. Беспристрастный и справедливый суд уже невозможен. Разве что перенести его в Конго или Мьянму – но это невозможно тоже. Я уповаю на помилование, поскольку 13 лет – это неимоверный срок, даже если поверить стороне обвинения.
Лилия ГАЗИЗОВА,
поэт, преподаватель русской литературы университета Эрджиэс (Кайсери, Турция:
Как можно относиться к несправедливости? Как можно относиться к фактически смертельному приговору человека, осужденному за то, что он не совершал? С горечью и негодованием, с ощущением бессилия.
Находясь в Турции, где преподаю в одном из университетов, я следила за этим делом. Внимательно читала материалы следствия, которые появлялись в сети. Читала мнения людей, которым доверяю безоговорочно. Вглядывалась в лицо Юрия Дмитриева...
Некий анонимный донос и некое письмо карельского искусствоведа легли в основу дела. Удивляет и возмущает желание довести до самого подлого конца это дело. Петрозаводский суд дважды оправдал Юрия Дмитриева, обвиненного в детской порнографии. Но снова и снова его обвиняют по еще более суровым статьям. Бросаются в глаза множество небрежностей и не состыковок со стороны обвинителей. И вот теперь ему присудили 3,5 – 13 лет!
Будучи членом Международного Пен-клуба (ПЭН-Москва), я подписала все обращения и открытые письма нашей организации в защиту историка.
Свободу Юрию Дмитриеву!
Дмитрий СТАХОВ,
прозаик, журналист, критик:
Лишь только мне становится известной хоть малейшая причастность любых спецслужб к делу (а так обстоит в деле Дмитриева, насколько я знаю), уже ни о какой объективности, в кавычках или без, для меня речь идти не может. Более того, его деятельность по раскрытию имен расстрелянных обязательно выведет и уже вывела на имена тех, кто расстреливал, отдавал приказы, скрывал места захоронений. Этого очень боятся. Что же касается «педофильских» обвинений, то насколько я знаю экспертизы показали их несостоятельность, сам же лично (понимаю этого может быть недостаточно) в подобные обвинения не верю. Так что ничего нового или оригинального я для вас не сказал, но повторю – главное в работе Дмитриева, и таких примеров будет больше, особенно после принятия законов по пресечению искажений истории.
Виктор ЕСИПОВ, поэт, литературовед,
Наталия ДЕМИНА, научный журналист:
Каждый человек имеет право на справедливый и беспристрастный суд, когда будет выслушана точка зрения не только обвинения, но и защиты. Но было ли таким рассмотрение в Верховном суде Карелии в сентябре 2020 года дела известного историка и краеведа Ю.А.Дмитриева, первооткрывателя массовых захоронений жертв сталинских репрессий, самое большое – на территории карельского урочища Сандармох возле Медвежьегорска?
На наш взгляд, нет. Мы не можем признать справедливым и беспристрастным решение этого суда от 29 сентября 2020 года по следующим причинам:
1. За три с половиной года рассмотрения этого дела суды первой инстанции дважды оправдывали Дмитриева (5.04.2018 и 22.07.2020) по «нехорошим» статьям» ввиду отсутствия состава преступления. Эти суды проходили с вызовом многочисленных свидетелей и проведением экспертиз. Мягкость последнего приговора, по которому Дмитриев должен был выйти на свободу в ноябре 2020 года, вызвана тем, что несмотря на коммуникативное давление на 13-летную девочку (2005 г. р.) и разнообразные приемы речевой манипуляции, следствию не удалось получить от нее весомую информацию для обвинения.
2. Оба судебных процесса в Петрозаводском горсуде длились более года каждый, ввиду сложности дела. Рассмотрение же апелляций по делу Дмитриева в Верховном суде Карелии заняло всего два с половиной дня. Оно не было перенесено в связи с тем, что адвокат Дмитриева В.М.Ануфриев не мог приехать в Петрозаводск из Москвы, находясь на карантине в связи с пандемией короновируса, хотя он своевременно уведомил суд о невозможности присутствовать на заседании.
3. Коллегия Верховного суда Карелии почему-то так спешила рассмотреть апелляцию на почти оправдательный приговор Ю.А.Дмитриеву, что вместо досконально знакомого с делом В.М.Ануфриева в процесс был введен адвокат по назначению, которому для ознакомления с многотомным делом был определен срок в несколько рабочих дней. В нарушение всех правовых норм со своим подзащитным он не встретился.
4. Просьба Ю.А.Дмитриева присутствовать очно на заседаниях суда была отклонена коллегией под председательством судьи Аллы Раць при том, что по заявлению 64-летнего историка примерно 40% трансляции происходящего в зале суда он, находясь в СИЗО-1, не слышал ввиду возрастной тугоухости. Дорога от СИЗО до Верховного суда Карелии на машине заняла бы 5 минут.
На приговор Верховного суда Карелии будет подана кассационная жалоба, дело Дмитриева будет в третий раз рассмотрено в Петрозаводском городском суде. Надеемся, что справедливость и здравый смысл восторжествуют – Ю.А.Дмитриев будет освобождён.
Ефим БЕРШИН, поэт:
Я не юрист, поэтому досконально разобраться в деле Дмитриева не могу. Как и многие, я узнал об этом деле только из СМИ и ознакомился с различными, часто прямо противоположными, точками зрения на процесс и на самого Дмитриева. Могу только сказать, что вся эта история мне очень не нравится. Честно говоря, в то, что Юрий Дмитриев занимался детской порнографией, я не верю. Послушав его выступления, я пришел к выводу, что Дмитриев – человек не очень умный, чрезмерно резкий да еще и идеологически ангажированный, переносящий события почти вековой давности на сегодняшний день и сегодняшнюю реальность, что для историка недопустимо или, по крайней мере, странно. С одной стороны, поиск и установление личности людей, уничтоженных сталинским режимом, не может не вызвать уважения. Это важная, кропотливая, самоотверженная работа, которой, кстати, «Мемориал» занимается многие годы. Мы должны помнить обо всех невинно пострадавших, чтобы это никогда больше не повторилось. Не верю, что судили его именно за эту деятельность, тем более что занимался он этим не один, а одним из его соратников в этом деле был даже сотрудник МВД. С другой стороны, допускаю, что чрезмерной резкостью, часто вызывающим поведением он восстановил против себя местные карельские власти, которые этого ему не простили. В общем, все это крайне неприятно, запутано и вызывает массу вопросов. Повторяю: я не юрист, и ничего категорически утверждать не могу. Но в любом случае присужденный Дмитриеву судом срок заключения мне кажется вызывающе чрезмерным.
Евгений ПОПОВ,
писатель, президент Русского ПЕН-центра:
Я призываю к здравомыслию, отчего и надеюсь, что буду понят правильно добрыми интеллигентными людьми, не желающими возвращения нашей страны к большевизму.
Мне кажется кощунством, что смешиваются два явления – несомненная заслуга Ю.Дмитриева в разоблачении чудовищных преступлений проклятой советской власти, которая чуть было не погубила Россию.
И безапелляционная уверенность, что такой замечательный человек не мог совершать действия, которые законом трактуются, как развратные. Как мы знаем, даже великие люди иногда подвержены порокам.
В этом деле столько темных пятен, недоговоренностей, подтасовок, что лично я не стал бы утверждать, что все «обвинения, выдвинутые против Юрия Дмитриева, несправедливы». Слух, например, идет о каких-то чудовищных фотографиях, которые никто не видел, кроме участников процесса. Так они есть или обвинители их тоже придумали?
Здравой является просьба к председателю Верховного суда изменить меру пресечения Дмитриеву из-за его преклонного возраста и угрозы гибели от коронавируса. Если обвинения обоснованы, Дмитриев рано или поздно получит свой срок, но дождется его в безопасности и живой.