ЕСЛИ БЫ НЕ БОРИС АДЛЕЙБА…
Эпизоды нашей истории
Были времена, когда правительство ни одному своему чиновнику и руководителю правительственного издания не разрешало опаздывать на работу. В противном случае этот государственный служащий мог запросто ее лишиться. Поэтому, с раннего утра я находился на своем рабочем месте, в редакции журнала «А8сны айазара». Прозвенел правительственный телефон...
– Слушаю! – отвечаю я, подняв трубку.
– Это Джума Виссарионович? – услышал я на другом конце провода приятный женский голос.
– Да! – отвечаю я.
– Прошу, никуда не уходите с работы, скоро к вам кое-кто придет, – сказала она и положила трубку. А я, как всегда, принялся читать материалы, которые должны были войти в очередной номер журнала. И так был увлечен этим процессом, что несколько часов подряд не поднимал своей головы.
– Можно мне войти? – вдруг я услышал чей-то мужской голос.
– Ты уже вошел, зачем спрашиваешь? – ответил я, оставаясь в том же положении.
Но когда я все-таки поднял голову и посмотрел в сторону вошедшего человека, был сильно удивлен. Посреди моего кабинета стоял первый секретарь Абхазского областного партийного комитета Борис Викторович Адлейба.
Заметив мое удивление, он с юмором отметил:
– Наверное, ты ждал какую-то женщину. Красива ли она?
Я тоже с юмором ответил:
– Я слышал, что ты можешь избить человека, который тебе не по нраву. Может быть, ты пришел в редакцию именно для этого?
– Действительно, тебя нужно избить, – ответил он и, взяв один из стульев, находившихся в моем кабинете, сел возле камина, хотя он и не топился, и позвал меня к себе:
– Ты тоже иди со своим стулом.
Редакция журнала «А8сны айазара» располагалась тогда на первом этаже Абхазского института языка и литературы. Бывало, когда к нам приходили только чтобы посмотреть на этот камин. Лучше этого камина в Абхазии не было. Особенно привлекала всех его дверца, которая была сделана из итальянского мрамора.
– Тебе звонила моя секретарша, – начал Борис Викторович, – если твоя секретарша уже пришла, то скажи ей, чтобы она сюда никого не впускала.
– Не беспокойся, дверь закрывается на ключ, – ответил я и закрыл входную редакционную дверь.
– Ты знаешь, сегодня в последний путь провожают нашего большого ученого, директора Абхазского института языка и литературы Георгия Алексеевича Дзидзария. Я всю ночь думал, кого же назначить на его место? Кто может стать руководителем института? Но до 40 дней поднимать этот вопрос, думаю, будет некрасиво. Почему я перед похоронами пришел к тебе? Хочу поговорить с тобой по одному очень важному делу.
Но прежде чем перейти к нему, я напомнил ему, что в 1978 году во время выступления абхазов, когда большой партчиновник Боровиков был в Абхазии, в кабинете Бориса Адлейба проходило совещание, куда позвали и нас, небольшую группу людей, подписавших «Письмо 130-ти». Борис Викторович стоял возле окна с Шеварднадзе и что-то обсуждал с ним. Вдруг Шевардназде что-то сказал ему, и это вывело Адлейба из себя. «Ты заткнись, иначе я тебя из окна выброшу!» Признаться, я тогда даже испугался, что он так и сделает, если на тот момент его не остановили бы. «Если не секрет, что Шевардназде тогда сказал вам?» – воспользовавшись моментом, спросил я у Бориса Адлейба.
Борис Викторович встал со своего стула и, как будто пытаясь задавить под своими ногами какое-то насекомое, ответил:
– Он сказал мне, что нас, абхазов, надо давить, как клопов.
Слова, сказанные Шеварднадзе, возмутили и меня. «Как он мог такое сказать? – долгое время не мог я успокоиться. – Действительно, ему тогда зубы вырвать нужно было!»
Эти воспоминания заставили понервничать и Бориса Адлейба. Он несколько раз прошелся по кабинету и когда, наконец-то, успокоился, сказал:
– Даю тебе одно задание, очень секретное. Я тебе доверяю. Как я уже говорил, надо найти человека, который возглавит Абхазский институт языка и литературы. Надо уже об этом думать. Ты знаешь ученого Владислава Ардзинба, который работает в Москве?
– Лично не знаком с ним. Хорошо знал его брата, но он уже давно умер. Мы были родственниками, – ответил я.
– А как он приходится тебе родственником?
– Его жена Ахуба. Как я уже сказал, я лично с Ардзинба не знаком, но читал одну его работу.
– Какую? – поинтересовался Борис Викторович.
– Он изучает историю древних хеттов и шумеров.
– Ты пока пообщайся с учеными из Абхазского института языка и литературы, с которыми ты хорошо знаком, подготовь почву. Важно, чтобы ученый мир проголосовал именно за него. Кандидатуру Владислава Ардзинба обязательно будем предлагать.
– Борис Викторович, насколько я знаю, Ардзинба работает в Москве более 20 лет. Я боюсь, что он далек от работы в Абхазском институте языка и литературы.
– Поэтому я думаю о его кандидатуре. Не то чтобы ему, нам, абхазам, живущим в Абхазии, порой понять друг друга сложно. Что еще хорошо – он не подчиняется Грузии. А то многие наши чиновники и ученые действуют только по указке грузинских чиновников. На крайний случай, если его работа в институте не сложится, он может оставить свою должность, вернуться обратно в Москву и заниматься тем, чем раньше занимался. Хорошо, что ты вспомнил о случае с Шеварднадзе. Пока я живой, я ему никогда не прощу того, что он сказал об абхазах – мол, нас нужно раздавить, как клопов. Мне кажется, что Ардзинба сумеет многое сделать для Абхазии, сможет защищать наши интересы. Будет противостоять грузинам. Вот ты сам постоянно борешься с грузинами во время своих выступлений. Ты не хочешь, чтобы в твоей команде оказался такой же человек, как ты?!
– Я только сейчас понял, зачем ты ко мне пришел! Я очень рад, что ты мне это сказал. Я поддержу тебя в этом деле, встану рядом. Не переживай.
– Сделать нужно вот что… Только никому не говори, что это я предложил кандидатуру Ардзинба.
– Ты же знаешь Юрия Воронова? Он часто публикуется в нашем журнале. Его книгу «В мире архитектурных памятников Абхазии», вышедшую в Москве, сожгли грузины. Как себе, доверяю Роману Чанба, Боче Аджинджал, Артуру Аншба…
Через неделю после поминальных 40 дней нашего великого ученого я, Юрий Воронов, Роман Чанба, Боча Аджинджал и Артур Аншба встретились с первым заместителем партии Абхазского областного комитета. Обсуждали вопрос назначения нового директора Абхазского института. После долгой беседы он сказал нам:
– Если у наших ученых, у нашей интеллигенции, у нашего народа мнение такое, что директором Абхазского института должен стать Владислав в Ардзинба, то я даю вам разрешение от моего имени позвонить ему. Пусть он придет ко мне, я приму его. Вместе приходите. Поговорим, посмотрим, что он скажет по поводу вашего предложения. Только знайте: директора будет выбирать коллектив.
Позже от других коллег я услышал, что Борис Адлейба общался и с другими людьми, чтобы кандидатура Ардзинба была предложена на должность директора Абхазского института языка и литературы. Во время голосования, некоторые были против него и даже открыто выступали «против», но Борис Викторович победил. И когда я поздравил его по телефону, он сказал мне: «Спасибо».
После назначения Владислава Ардзинба я как-то встретил Бориса Викторовича в Сухуме. Он сказал мне, что хорошо, что мы выдвинули кандидатуру Ардзинба, у него уже очень хорошие результаты в работе. Надо подумать, что он еще мог бы сделать для Абхазии.
Бог свидетель, я никогда не занимался кадровыми вопросами. Это был единственный случай, когда я по просьбе Бориса Адлейба внес свою маленькую лепту, чтобы ученый мир Абхазии имел возможность назначить Владислава Ардзинба директором Абхазского института языка и литературы. Спустя какое-то время Владислав Ардзинба был избран народным депутатом СССР. После этого его узнали не только в Абхазии, но и за ее пределами, особенно после его выступления о положении абхазского народа. Тогда и взошла звезда Владислава Ардзинба. И это случилось благодаря Борису Адлейба.
Джума АХУБА, писатель, публицист