Куда уходят дети

Свидетельство о рождении своего третьего ребенка Наталья Чугаева получает не в ЗАГСе, как все, а в Управлении образовании Таганрога. И не одна, а в компании местных гражданских активистов и корреспондента «Новой газеты».

— Проверьте, пожалуйста, все ли верно указано: дата рождения ребенка, ваши данные,  — сотрудница отдела опеки и попечительства сквозь обязательную медицинскую маску излучает вынужденное спокойствие и доброжелательность. — Сейчас вам надо будет расписаться вот здесь.

Наталья не верит своим глазам, глядя на чиновницу: всего несколько дней назад в этом же здании перед ней положили чистый лист бумаги и предложили писать заявление на прохождение медико-генетической экспертизы — иного способа вернуть ее родного сына из Дома ребенка, по словам сотрудников отдела опеки, у Наташи не было. Ни справки о родах, ни свидетельства о рождении — ничего, что доказывало бы, что у нее есть еще один сын.

— Александр? Вы назвали его Александр?! — неожиданно замечает она, рассматривая свидетельство о рождении своего ребенка. — Вообще-то мы планировали Владиком назвать или Лёвой… Александр? Ну не знаю. Может быть, оставим. Саша. Шурик. Санька.

Она примеряет к губам новое имя, прислушивается к себе. Несостоявшийся Владислав, он же Шурик, пока еще находится в таганрогском Доме ребенка. Туда его передали работники таганрогского роддома. Без ведома матери.

По словам Натальи, в роддом ее доставили со всеми документами, с паспортом гражданки России. Мальчик родился 27 августа, доношенный.

— Маленький, конечно, — всего 2490 граммов, рост 48–49 см. Так у меня все дети маленькие при рождении. Через три дня мне сказали (врачи): очень малый вес, его оставляем, вас отпускаем. Справку о рождении не дали, сказали, что дадут, когда выпишут ребенка. После выписки мне было плохо, я только на третий день пришла в роддом со старшей дочкой. Принесла памперсы, влажные салфетки — то, что просили. К ребенку меня не пускали, сказали, что коронавирус, надо тесты сдать. А потом я прихожу, меня опять не пускают и ребенка не отдают.

От ребенка я не отказывалась, из роддома не убегала, — рассказывает женщина.

У администрации Таганрога, где была создана специальная комиссия для выяснения обстоятельств случившегося, говорят, что Наталья не приходила к сыну с 4 по 25 сентября, из-за чего «14 сентября МБУЗ «Родильный дом» составил Акт об оставлении ребенка в родильном доме (отделении) или ином лечебно-профилактическом отделении, подготовил ходатайство в органы ЗАГС о регистрации несовершеннолетнего». Первое свидетельство о рождении маленького «Александра» не содержало данных о матери и отце — идеальные предпосылки для скорейшего усыновления мальчика, считает помощник депутата Госдумы от партии «Справедливая Россия» Александр Пономарев. К нему через общих знакомых убитая горем женщина обратилась в начале октября, когда узнала, что ее сына отдали в Дом малютки.

— Наташе нашли юриста, которая пошла с ней в роддом, и тогда мы поняли, что там происходит что-то странное,  — рассказывает Александр. — В официальных беседах сотрудники роддома и опеки нас уверяли, что у женщины не было при себе документов, поэтому ей не выдали справку о рождении ребенка. А когда они разговаривали с ней при юристе, стало понятно, что паспорт у нее при себе был, и они об этом знали. Потом появилась версия, что она к нему не приходила, что он ей не нужен, но женщина говорила другое.

Таганрогские активисты подняли шум, но получили неожиданный «ответ»: в ростовских СМИ появилась информация, что Чугаева — не самая примерная мать, и к своим 33-м годам… успела оставить в роддоме шестерых детей, что не стояла на учете по беременности; что пришла на роды без документов и справок.

— Это все неправда,  — говорит Наталья. — Я рожала три раза, это мой третий ребенок. И все справки у меня были, и паспорт у меня был.

После того как история получила огласку, в Управлении образования Таганрога уже не настаивают на версии об отсутствующем паспорте и социально-опасных болезнях женщины. Там также ничего не знают о «шести брошенных детях» Чугаевой.

В разговоре о деле Чугаевой начальник управления Ольга Морозова явно нервничает. Долго рассказывает о пяти штрафах Натальи за прошлый год: распитие спиртных напитков в присутствии детей, соседи написали жалобы; еще два — за неисполнение родительских обязанностей: учителя пожаловались, что 11-летний сын Чугаевой часто пропускает занятия без причины. Насколько это веские основания, чтобы не отдавать женщине третьего ребенка, Ольга Львовна не отвечает. Она считает, что произошедшее — техническая ошибка роддома, а отдел опеки среагировал автоматически.

— Родильный дом составил акт об оставлении ребенка родительницей. Как только нам передали документы, мы перевели мальчика в Дом малютки — сделали ровно то, что должны были,  — объясняет Морозова.

Но из разговора неожиданно становится понятно, что она знает... сколько беременностей было у Натальи Чугаевой и сколько из них закончились родами. Откуда у чиновников Управления образования Таганрога эта информация, а главное — зачем она ей нужна?

Зато органы опеки в этот раз сработали четко: в среду, когда Наталье и ее мужу начали названивать журналисты федеральных каналов, женщине быстро вручили новое свидетельство о рождении сына и позволили забрать сына из Дома ребенка.

Получить комментарии от сотрудников МБУЗ «Роддом Таганрога» невозможно: официально с 7 октября учреждение закрыто. Беременных на плановые роды отправляют в Ростов-на-Дону, неотложные гинекологические вмешательства делают врачи таганрогской ЦГБ, в роддом привозят только с экстренными родами, там работает дежурная бригада. Большая часть персонала находится на больничном с коронавирусом, включая главного врача и специалистов, которые чуть не успели осчастливить одну из 300 пар, ожидающих своей очереди на усыновление новорожденного.

Александр Пономарев не считает, что речь идет о технической ошибке и  недоразумении. Схему работы с неблагополучными мамочками он видит так:

В группе риска, по мнению Пономарева — одинокие, неустроенные женщины, многодетные, беженки из соседних с Таганрогом «ДНР–ЛНР».

— Почему я подозреваю умысел в действиях сотрудников роддома, а не халатность,  — рассуждает помощник депутата. — Они знали личность Натальи, у них были все ее данные, включая копию паспорта и полис, но они специально не сообщили об этом в ЗАГСе, оставив прочерки в графах «отец» и «мать». Более того: ее хорошо знают и опека, и роддом, и даже отсутствие паспорта на тот момент не могло стать проблемой для идентификации ее личности. Невыдача справки — нарушение закона. Если у нее нет паспорта, справка выдается с ее слов, об этом делается специальная пометка. Я подал административный иск в суд с требованием признать незаконными действия сотрудников роддома.

В пользу версии о подозрительной деятельности таганрогского роддома говорит история еще одной роженицы, чей ребенок также бесследно исчез после рождения.

Доношенного мальчика весом 3450 граммов и ростом 51 см 27-летняя жительница «ДНР» родила в таганрогском роддоме 10 августа этого года. Известно, что туда Татьяну Ш. доставили буквально с улицы, при себе у нее был только украинский паспорт. Через три дня женщину выписали, а мальчика оставили в отделении патологии новорожденных. По официальной версии, для оформления документов Татьяна должна была сделать перевод украинского паспорта на русский язык. Но женщина подозревает, что малыша ей не отдают специально — готовят к усыновлению. Корреспонденту «Новой газеты» по телефону она подтвердила свои опасения, назначила встречу, но потом передумала. Позже выяснилось, что помочь вернуть младенца матери из непризнанной республики взялся один из федеральных телеканалов, которому Татьяна пообещала эксклюзивные права на подробное освещение своей истории.

Елена Романова
Собкор «Новой»