Луиза Глюк. Стихотворения о Персефоне из книги "Аверно" в переводе Екатерины Дайс
Екатерина Александровна Дайс — российский культуролог, философ, критик, поэт, переводчик. Кандидат культурологии. Занимается проблемами влияния мистериальной традиции на современную литературу и искусство, а также философией пространства, или геопоэтикой. Автор книг "Джон Фаулз и мистериальная традиция" (2011), "Психея и Рок: Статьи о современной культуре" (2012), книги стихов «Ключи Гекаты» (2019) и др.
Луиза Глюк
СТРАННИЦА ПЕРСЕФОНА (I)
В первой версии мифа
Персефону
отнимают у матери,
и богиня земли
наказывает землю — это
согласуется с тем, что мы знаем о человеческом поведении,
что люди получают глубокое удовлетворение
от причинения вреда,
особенно бессознательно:
мы можем назвать это
отрицательным творчеством.
Первоначальное
пребывание Персефоны в аду
по-прежнему обсуждается учеными, которые оспаривают
ощущения девственницы:
участвовала ли она в похищении,
или ее накачали наркотиками и изнасиловали,
как это часто случается с современными девушками.
Как известно, возвращение возлюбленной
не замещает
потерю возлюбленной: Персефона
возвращается домой
испачканная красным соком
как
персонаж из сериала
«Сестра Готорн»
Я не уверена, что
сдержу это слово: является ли земля
«домом» для Персефоны? Может быть,
она дома в постели бога? Или она бездомна?
Является ли она
прирожденной странницей, иными словами,
экзистенциальной
копией своей матери, менее
обремененной идеями причинности?
Ты же
знаешь, что тебе не должен никто нравиться.
Персонажи –
это не люди.
Это аспекты дилеммы или конфликта.
Три части: точно также, как душа разделена на
Я, Сверх-Я и Оно.
Точно также
Как три уровня мироздания, своего
рода диаграмма, которая отделяет
Небо от Земли и от Ада.
Вы должны спросить себя:
где идет снег?
Белый цвет забвения, осквернения
На Земле идет снег, молвил холодный ветер.
Персефона занимается сексом в аду.
В отличие ото всех нас, она не знает,
что такое зима, только то,
что она — причина зимы.
Лежа в постели Аида,
О чем она думает?
Неужели она боится? Неужели что-то
заслонило идею разума?
Она действительно знает,
Что земля управляется матерями,
это уж точно.
Она также знает,
что она больше не та, кого называют
девой.
Что касается лишения свободы, то она считает, что
она была пленницей с тех пор, как стала дочерью.
Ужасные воссоединения
займут всю ее оставшуюся жизнь.
Когда страсть к искуплению
становится хронической, яростной, вы не выбираете
свой образ жизни. Вы не живете;
вам не позволено умереть.
Вы дрейфуете между землей и смертью,
которые становятся, наконец,
странно похожими. Ученые говорят нам
что нет смысла знать, чего ты желаешь,
когда сильные борются за тебя
и могут тебя убить.
Белый цвет забвения,
белый цвет безопасности.
Они говорят,
что в человеческой душе есть щель,
в душе, созданной не для того,
чтобы полностью принадлежать жизни.
Земля
просит нас отрицать эту щель, угрозу,
замаскированную под рекомендацию –
Как мы уже видели
в сказке о Персефоне,
которую следует прочесть
как спор между матерью и любовником
дочь просто мясо.
Когда смерть встречает ее, она никогда не видела
луга без маргариток.
Больше она не поет
девичьи песни
о красоте и плодовитости своей матери.
Где щель, там и разрыв.
Песнь земли,
песнь мистического видения вечной жизни –
Моя душа
разбилась от напряжения,
пытаясь принадлежать земле.
Что ты будешь делать,
когда окажешься на одном поле с Богом?
МИФ ПРЕДАННОСТИ
Когда Аид понял, что любит,
он возвел для девы другую Землю,
все то же самое, вплоть до луга,
но добавил ложе.
Все то же самое: свет от солнца,
потому что было бы трудно деве
перейти вот тьму от лучей ярчайших.
Постепенно думал, что ей представит
Ночь как тени от трепетанья листьев.
Звезды и Луну. Ночь без звезд, без света.
Персефона пусть постепенно станет
Находить приятным все это даже.
Точная модель Земли,
Кроме того, что здесь обитает любовь,
Которую все так жаждут!
Много лет находясь в ожидании,
Он строил мир, созерцая
На лугу Персефону.
Персефону, нюхающую цветы, вкушая яства.
«Если у тебя есть желания, думал он,
У тебя есть все».
Каждый хочет почувствовать ночью
любимое тело, магнитный компас,
Полярную звезду,
Услышать шепот, что говорит:
Я жив, это значит,
Что и ты тоже, ибо ты слышишь
Меня, ты со мной.
И когда один вертится на кровати,
Другой поворачивается за ним.
Вот что чувствовал повелитель тьмы,
глядя на мир, который он
создал для Персефоны.
Ему и в голову не приходило,
Что здесь больше не будет запахов,
И уж, конечно, еды.
Чувство вины? Ужас? Страх перед любовью?
Он не мог их представить;
ни один влюбленный не представляет их.
Он придумывал как же назвать это место.
Сначала: Новый Аид. Затем просто Сад.
В конце концов, он решает
Назвать его
Девичество Персефоны.
Мягкий свет разливается над заливными лугами,
Освещая лишь ложе. Он обнимает деву,
Пытаясь сказать: «Раз я люблю тебя, боль над тобою не властна!»
но он решает,
что все это ложь, поэтому говорит,
раз ты мертва, боль над тобою не властна,
что кажется ему
более многообещающим началом,
более честным.
МИФ НЕВИННОСТИ
Однажды летом она, как обычно, выходит в поле
и ненадолго останавливается у озера,
где часто вглядывается
в свое отражение, чтобы проверить,
не произошло ли каких-нибудь изменений.
Но она видит
Все того же человека, а кошмарная мантия дочерности
все еще висит на ее плечах.
Солнце в воде кажется очень близким.
«Опять дядя шпионит», — думает она,
все в природе в каком-то смысле ее родственник».
«Я никогда не бываю одна», — думает она,
превращая свою мысль в молитву.
И появляется смерть, как ответ на молитву.
Никто уже не поймет, как же он был красив!
Но Персефона помнит.
И что он обнял ее прямо здесь, на глазах
у ее дяди. Она помнит
солнечный свет на его обнаженных руках.
Это последний момент, который она отчетливо помнит.
Затем темный бог унес ее прочь.
Она также помнит, хотя и менее отчетливо,
леденящее душу понимание того, что с этого момента
она больше не сможет жить без него.
Девушка, исчезающая у озера,
никогда не вернется. Женщина возвратится,
ища ту деву, которой была.
Она стоит близ озера и время от времени говорит:
Меня похитили, но это звучит так
неточно, ничего похожего на то, что она чувствовала.
Потом она говорит: меня не похитили.
Затем она говорит: я предложила себя, я хотела
убежать от своего тела. Пусть иногда,
но хотела этого. Однако невежество
не может хотеть знания. Невежество
желает чего-то воображаемого, в существование которого верит.
Все эти разные существительные
она произносит их по очереди.
Смерть, муж, Бог, незнакомец.
Все кажется таким простым, таким обычным.
Должно быть, я была простой девушкой, думает она.
Она не может вспомнить себя как того человека,
но она продолжает думать, что озеро вспомнит
и объяснит ей смысл этой молитвы
чтобы она могла понять
услышали ее или нет.
СТРАННИЦА ПЕРСЕФОНА (II)
Во второй версии Персефона
мертва. Она умирает, ее мать скорбит
проблемы сексуальности не должны
нас здесь беспокоить.
Одержимая горем, Деметра
слоняется по земле.
Неважно,
что делает Персефона.
Она мертва, а мертвые — это загадка.
Мы имеем здесь
мать и ноль:
это
точно соответствует переживанию матери,
когда она смотрит в лицо ребенка.
Она думает:
Я помню времена, когда тебя не существовало. Младенец
озадачен; по мнению ребенка
она всегда существовала, также, как и
ее мать всегда существовала
в своем нынешнем виде. Ее мать –
фигура на автобусной остановке,
зритель, ожидающий прибытия автобуса.
До этого она была автобусом,
Временным домом или уютом.
Персефона в безопасности
смотрит в окно колесницы.
Что она видит?
Утро ранней весны, в апреле. Сейчас
вся ее жизнь начинается
к сожалению, это будет короткая жизнь.
На самом деле она узнает
только двоих взрослых: смерть и мать.
Но два
это в два раза больше, чем у ее матери:
у ее матери есть
только один ребенок, дочь.
Как богиня, она могла бы родить
тысячу детей.
Мы начинаем видеть здесь
сокрытую жестокость земли,
чья враждебность говорит о том,
что она не желает
оставаться источником жизни.
Почему данная гипотеза
никогда не обсуждается?
Потому что ее нет в истории;
она создает сюжет.
В горе, после смерти дочери,
мать скитается по земле.
Она готовится к важному делу;
как политик,
она все помнит и
ни в чем не признается.
Например,
рождение ее дочери было невыносимо,
ее красота была невыносима: она помнит это.
Она помнит невинность Персефоны, ее нежность.
Что она задумала, разыскивая свою дочь?
Она выносит предупреждение, чье скрытое сообщение таково:
что ты делаешь вне моего тела?
Ты спрашиваешь себя:
почему тело матери в безопасности?
Ответ заключается в
том, что это неправильный вопрос, так как
тело дочери
не существует нигде,
это ветвь тела матери,
которая должна быть
приделана любой ценой.
Когда бог скорбит, это означает
уничтожение других (как на войне)
в то же время ходатайствуя об
отмене соглашений (также как на войне):
если Зевс возвратит ее,
значит зима закончится.
Зима закончится, вернется весна.
Надоедливые ветерки,
которые я так любила, идиотские желтые цветы.
Весна вернется, мечта,
основанная на лжи:
что мертвые возвращаются.
Персефона
привыкла к смерти. И вот снова и снова
мать вытаскивает ее на улицу.
Вы должны спросить себя:
а цветы настоящие? Если
Персефона «возвращается»,
то по одной из двух причин:
либо она не была мертва, либо
ее используют
для поддержки фикции
Я думаю, я это вспомню,
будучи мертвой. Много раз, зимой,
я подходила к Зевсу. Скажи мне, спрашивала я его,
как я могу вынести землю?
И он отвечал:
через короткое время ты снова вернешься.
А в промежутке
все позабудешь:
и эти ледяные поля
станут
лугами Элизиума.
Перевод с английского Екатерины Дайс
Отсюда
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy
- в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в инстаграм: https://www.instagram.com/podosokorsky/
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky