Радио "Свобода": Ольга Мисик: "Угроза моей безопасности исчезает, когда я покидаю Россию"

Активистка "Бессрочного протеста" 17-летняя Ольга Мисик рассказала в своем телеграм-канале "Атрофированный инстинкт самосохранения", что недавно к ее родителям приходили сотрудники Центра "Э". Пока Ольга Мисик, известная тем, что читала Конституцию сотрудникам ОМОНа на митингах против недопуска независимых политиков в Мосгордуму, находилась в Копенгагене на Фестивале демократии, силовики пытались попасть в квартиру, где живет мать активистки, и выяснить подробности поездки в Данию. "Спрашивают, где я и как уехала без паспорта и разрешения. Спрашивают, знает ли моя мама, где я нахожусь в данный момент. Говорят, что беспокоятся о моей безопасности в незнакомой стране. Окей, тут будем честны. Угроза моей безопасности исчезает в ту секунду, когда я покидаю Россию. И появляется вновь, стоит мне пересечь границу. В Дании это понимают, в России это понимают. Поэтому несложно догадаться, что истинная причина беспокойства эшников заключается в чём-то другом".

Ольга Мисик написала, что ей предложили остаться в Копенгагене: "С первого дня в Европе я сразу поняла, что может быть по-другому. Я думала, что буду лишней в незнакомом городе. Но я поняла, что нигде русский человек не чувствует себя настолько чужим, как в родной стране. Что ждет меня в России? Постоянно ощущение безысходности?"

В интервью Радио Свобода Ольга Мисик рассказала, как она вышла в Копенгагене на пикет накануне выборов в Мосгордуму и почему вернулась в Россию.

– Во время поездки в Данию я решила, что в субботу как обычно пойду на протестную акцию. Я держала в руках плакат с текстом на английском языке "Завтра в Москве будут сфальсифицированы выборы". Я поняла, что проблемы России нужно выносить на глобальный уровень. Датчане смотрели на мой пикет с интересом. Они подходили и спрашивали, что происходит в России. Для них то, что я рассказывала о выборах в Мосгордуму и репрессиях по отношению к участникам митингов, звучало странно и непривычно. Они очень удивлялись, что такое бывает. Датчане не понимали, как можно сажать людей за оппозиционные взгляды, фабриковать уголовные и административные дела.

– Вы первый раз были в Европе? Вам понравилась Дания?

– Это была моя первая поездка в Европу. Дания очень понравилась – настоящая демократическая страна. Там живут свободные люди. В Дании не просто свобода слова – по всему зданию парламента развешаны карикатуры на политиков.

– Каким образом вам предложили остаться в Дании?

– В датском парламенте я рассказала о ситуации в России. Мне предложили политическое убежище. У меня был час на принятие решения. Я решила, что вернусь в Россию. Если все перспективные люди покинут страну, то мы никогда не создадим демократическое гражданское общество. Я хочу жить в России, менять ее, пока это возможно. За последний год я видела, что митинги меняются и люди меняются. Надеюсь, что-нибудь изменится в будущем. И я хочу в этом поучаствовать.

– Как на ваш взгляд изменились люди и митинги?

– В прошлом году митинги были менее жесткими. Сейчас все больше репрессий и преследований. Но протестующие становятся более смелыми и отчаянными. Они понимают, что невозможно все это терпеть.

– Почему сотрудники Центр "Э" решили, что вы уехали за границу без паспорта и разрешения родителей?

– Я, конечно, пересекала границу по паспорту. И родители мне разрешили поехать в Данию. Документы у меня были правильно оформлены. Я не понимаю, почему эшники решили, что я уехала нелегально. Они звонили маме и задавали глупый вопрос: почему я в Дании, а не дома. Эшники приходили домой к маме, но она не стала с ними разговаривать. Мне они вроде звонить не пытались. На телефон подруги, у которой я остановилась в Копенгагене, кто-то звонил с незнакомых русских номеров.

– Как родители отнеслись к этой ситуации?

– Спокойно. Родители пытались запретить мне принимать участие в протестных акциях. Но мама и папа уже поняли, что это бесполезно, и привыкли.

– Как вы думаете, с чем связан интерес к вам со стороны Центра "Э"?

– Они интересуются всеми, кто способен мыслить самостоятельно. И это, конечно, удивительно. Я думаю, что глупо проявлять к такому безобидному человеку, как я, столь пристальное внимание и тратить много времени на выяснение подробностей моей жизни. Но это все уже классика, как и обыски в штабах Навального, как избиения людей на мирных митингах и огромные сроки за участие в протестных акциях.

– Вы раньше общались с сотрудниками Центра "Э"?

– После одного из митингов в полицейском участке со мной проводил профилактическую беседу сотрудник уголовного розыска. Сотрудник говорил, что митинги – это глупо и бессмысленно. С его точки зрения, в России все прекрасно, полицейского насилия нет. В общем, он был уверен, что все хорошо. Я пыталась ему объяснить мою позицию. Но силовики все митинги считают по умолчанию массовыми беспорядками. Вот и вся их точка зрения.

– Но во время протестных акций вы читали Конституцию ОМОНу. Надеялись переубедить силовиков?

– Я думала, что они никогда не читали Конституцию, и решила их просветить. Я думала, что полицейские так себя ведут, потому что не в курсе, что есть Конституция.

– Ваше отношение к полиции после протестных акций против недопуска независимых политиков в Мосгордуму изменилось?

– Полицейский ударил меня по шее, когда задерживал. Это произошло 26 июля. Мы в этот день раздавали листовки с информацией о фальсификациях на выборах в Мосгордуму. Двое полицейских повели меня в автозак. Один из полицейских требовал, чтобы я ответила, есть ли у меня запрещенные предметы. Я не понимала, чего он от меня хочет. Я считаю, что со мной поступили так же, как и с другими. На митингах полиция жестоко била протестующих. Мне это не нравится, конечно. Но я все равно не отношусь к полицейским так плохо, как другие протестующие. Я считаю, что полицию можно изменить путем просвещения, мирным путем. И я все равно уверена, что их нужно просвещать. Я думаю перейти на другой уровень и начать зачитывать ОМОНу что-нибудь новое. Уголовный кодекс, например.

– Комиссия по делам несовершеннолетних сейчас судит вас за участие в акции 12 июня в поддержку журналиста "Медузы" Ивана Голунова. По версии полиции, вы нарушили часть 6.1 статьи 20.2 КоАП "Участие в митинге, повлекшее создание помех функционированию объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной инфраструктуры, связи, движению пешеходов". Как проходят слушания по вашему делу?

– Пока было два слушания Комиссии по делам несовершеннолетних. На одно из них Росгвардия прислала своего представителя вместо сотрудников, которые меня задерживали. Моя адвокат считает такие действия незаконными. Следующее слушание комиссии по делам несовершеннолетних перенесли на 17 сентября.

– Вам часто угрожают?

– Обо мне публикуют всякие глупости прокремлевские ресурсы. Я не переживаю из-за того, что они пишут, привыкла. Довольно часто мне угрожают. Я не чувствую себя в безопасности. Но такова цена, и я готова ее платить.

– В частности, пишут, что вас, несовершеннолетнего человека, оппозиция использует в своих целях. Что вы об этом думаете?

– Все это глупости, потому что каждый человек, который приходит в протест, преследует свои цели. Я участвую в протестном движении, так как чувствую, что это правильно.

– Как вы представляете свое будущее в России?

– После поездки в Европу я поняла, что в России нет перспектив абсолютно. Будущего нет, но я хотя бы пытаюсь что-то изменить. Я просто планирую попытаться поменять жизнь в России. Последние протестные акции ничего глобально не изменили, но они раскачивали лодку. Я собираюсь продолжать участвовать в протесте, а дальше посмотрим.

– Вы недавно поступили в МГУ на факультет журналистики. О чем собираетесь писать?

– На политические темы, конечно. Я считаю, журналист должен рассказывать правду. Сейчас я пишу для своего телеграмма "Атрофированный инстинкт самосохранения".

– Как вы стали интересоваться политикой?

– Долгое время я политикой не интересовалась. 9 сентября 2018 года я случайно попала на митинг против пенсионной реформы. После этого стала думать о том, что происходит в стране. Так все и закрутилось.

– Как вы представляете прекрасную Россию будущего?

– Самое главное – там не будет такой структуры, как Центр "Э". Отделы по борьбе с экстремизмом в прекрасной России будущего расформируют.