Страхи.

Хоть и пожил я в совсем уж позднем СССР и то слегка это застал-почувствовал. "Система культуры" (социализирующие книжки-фильмы) была устроена таким образом, что в будоражащем детстве воленс-неволенс приходилось напрягаться вопросом: а что было бы с тобой, если враги родины и "светлых идей" схватили тебя и стали пытать, требуя выдать "военную тайну"?
А люди постарше и очень старше признавались, что этот сюжет - пытки фашистов с переводчиком или белогвардейцев без переводчика - вообще один из главных химерических ужасов детства.
Потом я вырос и подумал, что вот какой-нибудь американский ребенок был лишен или освобожден от этого. Потом подумалось, что какой-нибудь американский и любой другой ребенок из "Библейского пояса", воспитанный в атмосфере истовой религиозности, мог, с опорой на детскую страхоемкость, похожим образом напрягаться, но…. по поводу "ответствования перед Богом". И тут тоже масса всего могло в детской душе твориться. Советский же ребенок был свободен от религиозных вариаций этого сюжета. Но ему инсталлировался образ "фашистов-белогвардейцев", которым можно попасться в садистские руки.
Надо же: "садисты-фашисты" и "Бог" в каком-то смысле оказываются взаимооборотистыми ужасами.
И тень фрейдистского Отца за фашистами и Богом.
Покопал бы кто научно - психологически, культурологически - эту тему детских страхов капиталистического и социалистического миров.