Познер глянул так, словно я грязно выругался в эфире, и больше никогда во «Времена» меня не приглашал

Юрий Поляков

— Сейчас много говорят о «переписчиках» истории, ее переосмыслении и даже хотят внести поправки о защите исторической правды в Конституцию. Нужен ли такой закон? Нет ли риска, что в случае его принятия история будет заидеологизирована?

Ю.П. - Сначала надо договориться о «канонической» версии нашей истории, зафиксировать ту трактовку событий, с которой будет согласно большинство. Пока одни считают Сталина «кровавым тираном», а другие — «величайшим лидером», пока одни называют советский период «тоталитарно-богоборческим режимом», а другие — «вершиной российской государственности», никакие «поправки» не помогут. Каждый будет понимать под «переписчиками истории» противную сторону. Напомню, что с 2009 по 2012 год у нас была при президенте тихая, как умная мышь, «Комиссия по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России». Потом она как-то незаметно рассосалась. Почему? Потому что нет критериев, нет «канона».

— Понятно, что западная пресса преуменьшает роль СССР в исходе Второй мировой войны, но так ли много «переписчиков» у нас?

Ю.П. - Коллективный Запад уже не преуменьшает, а откровенно игнорирует роль СССР в разгроме фашистов. Трамп в дни юбилея просто не упомянул Советский Союз среди союзников. Снос памятника маршалу Коневу и установка памятника власовцам в Праге – еще один возмутительный пример десоветизации Победы. Откуда берутся эти «альтернативные версии»? Возьмите подшивки российских газет и посмотрите, что там писали в 1995-м, 2000-м, даже 2005-м о «ВОВ». А что мололи про Победу в российском эфире «говорящие головы», многие из которых теперь, скрепя сердце, переквалифицировались в бюджетных патриотов? Я как-то оказался в передаче Владимира Познера «Времена», и когда он со своей обычной безаппеляционностью стал возмущаться Сталиным, допустившим чудовищные жертвы, напомнил ему, что военные потери Красной Армии и вермахта вполне сопоставимы. К тому же, наших военнопленных целенаправленно уничтожали. А вот более 18 млн жертв – это мирные советские граждане. Для сравнения: у немцев даже с учетом жутких англо-американских бомбежек из мирного населения погиб лишь миллион. Познер глянул так, словно я грязно выругался в эфире, и больше никогда во «Времена» меня не приглашал.

— Точка зрения о том, что столкнулись два тоталитарных режима — довольно распространенная.

Ю.П. - Начнем с того, что политические режимы стран предвоенной Европы были по преимуществу авторитарными, и с правами человека особо не церемонились. Когда Великобритания вступила в войну с Германией, в королевстве мгновенно были арестованы и посажены без процессуальных проволочек несколько десятков тысяч членов фашистской партии Мосли, которого взяли вместе с женой. Да, в СССР был жесткий режим, но после революционного хаоса и развала не бывает мягких правлений. Не хотите диктатуры – не доводите до революции. Думаете, если бы победил Колчак, режим в Российской республике был бы мягче? Не уверен.

— Можно ли было избежать таких огромных жертв?

Ю.П. - Да, если бы успели закончить подготовку к войне, если бы союзники раньше открыли второй фронт, если бы все командиры оказались на высоте... Генерала Павлова, не приведшего войска Западного округа в боевую готовность, расстреляли. Зато адмирал Кузнецов на Балтийском флоте успел подготовиться к нападению, а ведь оба получали директивы из одного Генштаба. Виноват Сталин в том, что война началась для нас катастрофически? Разумеется, виноват, как государственный лидер, отвечающий за страну. Но вряд ли он виноват больше, чем император Александр Первый, отдавший Москву Наполеону. Однако если бы не надрывные сталинские пятилетки, то война закончилась бы также, как и началась. Думаю, мы должны раз и навсегда принять советскую эпоху со всеми ее противоречиями, со Сталиным в том числе. Она доказала свою историческую состоятельность великой Победой. И согласитесь, непросто призывать наших западных оппонентов к пиетету перед СССР, победившим фашизм, если мы сами «стесняемся» в официальных речах произносить имея того, кто руководил тогда нашей страной и был верховным главнокомандующим...

— На 9 мая нам снова показали «Диверсанта», а потом был концерт, где Валерия и Билан пели песни военных лет. Похоже руководители каналов считают, что ленты прошлого современному зрителю неинтересны. Какие литературные, кинематографические, музыкальные произведения неоправданно забыты?

Ю.П. - Новый подход к военной теме искать не надо, он давно найден нашей великой фронтовой прозой и поэзией, запечатлен в полотнах Пластова и Коржева, в героических симфониях Шостаковича, в песнях Фатьянова, в фильмах, «Летят журавли», «А зори здесь тихие…», «На войне как на войне»... Теперь главное – сохранить этот великий канон и передать потомкам. Почти как в иконописи. Я был просто оскорблен, обнаружив, что в праздничные дни наше ТВ, ни один канал, не нашло места для стихов поэтов-фронтовиков. Никого: ни Гудзенко, ни Межирова, ни Твардовского, ни Наровчатова, ни Луконина, ни Слуцкого, ни Друниной… Странная забывчивость! А ведь великая фронтовая поэзия – это и есть художественная формула Победы. Вербальный код подвига. Зато крутили сериалы про боевых путан с корочками «Смерша», снятые людьми, явно не прочитавшими про войну ни одной книжки. Я думаю, давно пора создать при Минкульте «Центр исторической экспертизы», без отзыва которого сценарии о нашем прошлом в производство просто не запускались бы, особенно, если они снимаются за казенный счет.

— Еще один спорный момент — современная литература о войне и ее визионерство.

Ю.П. - Мы живем в свободной стране. Запретить писателям визионерство и придумывание параллельной истории невозможно и не нужно, а регулировать графоманию – вообще бессмысленно. Само отсохнет и отвалится. Другое дело: не надо за счет премиальных фондов, наполняемых государством, раскручивать и навязывать читателям откровенно беспомощные тексты, вроде «саги» о Зулейхе.

— Вот кому досталось по полной...

Ю.П. - И не зря. История, кстати, загадочная. Задумаемся: могла начинающая писательница Гузель Яхина, не владея литературным ремеслом, сочинить графоманский текст о «страданиях татарского народа под пятой тоталитаризма» в жанре «антисоветского фэнтэзи»? Отвечу: могла. Могло жюри присудить ей «Большую книгу»? Вполне. Эта премия просто обожает подобного рода «духоопускающие» тексты. Далее: мог Институт перевода за казенные деньги выпустить «Зулейху» в десятке стран и открыть мировому сообществу глаза на еще одно злодеяние российского монстра? Мог, хотя раньше этим занимался Сорос. Могли продюсеры потратить кучу опять же казенных денег на экранизацию? Могли. И не такое экранизировали. Но показать этот русофобский «микс» накануне юбилея Победы, вызвав в обществе волну негодования, не могли! Однако показали. Зачем? А вот это самой интересный вопрос…

— Может ли появиться новый литературный и кинематографический канон - «Зулейха» и «Диверсант» вместо Бондарева, Васильева, Калатозова? Такое возможно?

Ю.П. - Думаю, если эти беспомощные, как правило, тексты не будут целенаправленно, причем, за казенный счет, навязываться читателям, а шедевры настоящей военной литературы не будут столь же целенаправленно замалчиваться, все встанет на свои места. Тому же Фонду кино, во многом виноватому в резком падении уровня отечественных лент, неплохо было бы составить и осуществить программу создания лент по неэкранизированной фронтовой классике -- к 80-летию Победы. Историческая романистика всегда была популярна, а интерес к прошлому своего народа неизбывен. Впрочем, писателей, способных на вербальном уровне реконструировать минувшее, всегда было мало. Во-первых, надо изучить и понять избранную эпоху, а это – годы работы. Нынешний автор торопится: уже объявлен новый сезон «Большой книги»! Во-вторых, надо обладать художественным даром, а это вообще редкость. Конечно, любопытно наблюдать за тем, насколько с помощью пиар-технологий можно раскрутить автора, лишенного всяких способностей. Но куда потом девать этого «классика», не умеющего писать по-русски?

— Возможно ли сегодня объединить людей вокруг какой-то общей позитивной повестки или мы слишком атомизированы?

Ю.П. - Атомизация, как справедливо заметил Александр Панарин, — это один из признаков гедонистического общества. Но конца истории не видно, и после расслабления всегда наступает консолидация, вечных каникул не бывает. Атомизированные социумы, не сумевшие в ответ на вызов времени сплотиться в монолитные коллективы, попросту исчезают. Повестка? Она всегда одинаковая: настоящее становится прошлым само собой, повинуясь ходу времени. Для того, чтобы превратить настоящее в будущее, требуются колоссальные усилия и продуманные планы. У нас же с четко сформулированной футурологической целью просто беда. Не патриотизм, а именно образ будущего – сердцевина государственной идеологии, которой у нас с вами принципиально нет.

Опубликовано 29.05.2020 г. в газете "Культура"