Уильям Леонард Лоуренс: как американский журналист помог СССР создать ядерное оружие

Атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, произведенные американскими ВВС в августе 1945 года, известны во всех подробностях благодаря работе журналиста Уильяма Леонарда Лоуренса. Этому уже немолодому к середине 1940-х репортеру посчастливилось стать официальным историографом Манхэттенского проекта. Лоуренс оказался единственным корреспондентом, наблюдавшим за первыми ядерными испытаниями США – сначала «Тринити» в штате Нью-Мексико, а затем и над японскими городами.

Видел атомную бомбардировку

Некоторое время спустя Лоуренс рассказал о начале атомного века в книге «Люди и атомы», которую перевели на русский язык и напечатали в Советском Союзе. В самый разгар холодной войны это было, можно сказать, уникальное событие. Лоуренс оставил хорошее впечатление попыткой беспристрастного подхода к делу. В отличие от коллег по профессии, он предпочел воздержаться от оценок, не прославляя и не осуждая американских военных за нападение на Хиросиму и Нагасаки, приведшее к многотысячным жертвам. Журналист лишь изложил собственные наблюдения: как все происходило, к каким последствиям привело.

«Утро 6 августа 1945 года в Хиросиме было ясным и солнечным, – так начал Лоуренс свой рассказ о первой из двух атак. – Все население города, стар и млад, занялось своими делами. До Страшного Суда оставалось пятнадцать минут».

Советские издатели «Людей и атомов» представили автора как «физика, журналиста и редактора по вопросам науки газеты New York Times». В 1966 году еще нельзя было рассказать правду: на самом деле этот человек, собственными глазами видевший ослепительно яркую вспышку и ядерный гриб над Японией, – из «наших бывших», почти что свой.

Участвовал в русской революции

Будущий очевидец первого и последнего применения атомной бомбы в военных целях появился на свет в Салантае. Сегодня это небольшой городок на западе Литвы, а в 1888 году – настоящее захолустье даже по меркам Ковенской губернии в составе Российской империи. Салантай был примечателен разве что наличием многочисленной еврейской общины. Около половины от 2,5-тысячного населения городка составляли представители этого нацменьшинства.

Евреями по происхождению были и родители Лоуренса. Впрочем, такую фамилию, под которой журналист известен всей планете, он получил много позже. Его имя при рождении – Лейб Вольф Зиев. Как и многие еврейские юноши его поколения, будущий автор «Атомов и людей» имел обиду на самодержавную власть из-за сложного положения единоверцев и рано проникся революционными идеями.

17-летний Зиев с надеждой встретил первую русскую революцию, попытавшись влезть в ее горнило и принять деятельное участие в разворачивавшихся событиях. Однако довольно быстро выяснилось, что неблагодарное ремесло профессионального революционера подходит не каждому. В отличие от украинского еврея Льва Троцкого, Зиев оказался не готов рисковать ради марксистских идей жизнью, мучиться на допросах и томиться в ссылках. Всерьез опасаясь ареста, когда революционный вихрь уже пошел на спад и дал возможность царской охранке разобраться с бунтовщиками, Зиев бежал из страны. После длительных странствий ему посчастливилось перебраться за океан и осесть в Северо-Американских Соединенных Штатах, как называли у нас в то время этот «капиталистический рай».

Позаимствовал имя у Шекспира

Если Троцкий, оказавшийся там же через годы, в целом скептически оценивал американский образ жизни и рвался домой, в объятый пламенем, голодный, но родной Петроград, то Зиеву пришлись по душе внезапно обретенные свободы. Он решил остаться навсегда и строить жизнь на новой родине. Для доброго старта следовало «американизироваться», и Зиев не стал терять времени даром.

Первое имя своего нового псевдонима он «позаимствовал» у любимого писателя Уильяма Шекспира, второе взял от Леонардо да Винчи, фамилию же выбрал в честь улицы, на которой поселился в Роксбери, пригороде Бостона.

Помимо прочего, смена имени имела сугубо практический смысл. Зиев-Лоуренс не мог знать, как сложится его судьба дальше, и не идут ли по следу «царские ищейки». И если в России ищут революционера Зиева, то при чем тут студент Гарварда Лоуренс?

Отслужил в американской армии

В 1913 году эмигранту повезло во второй раз. Заинтересованное в пополнении армии за счет приехавших иностранцев правительство САСШ одарило бывшего подданного императора Николая II американским гражданством. Лоуренс прошел службу еще до вступления Америки в Первую мировую войну. А, демобилизовавшись, продолжил обучение на факультете права. Физике он никогда специально не обучался, – в данном случае советские переводчики приукрасили послужной список автора в аннотации к книге.

В 1926 году Лоуренс приступил к написанию заметок, специализируясь преимущественно на научных темах. Вскоре обзавелся семьей, а с началом Второй мировой переключился на ядерную промышленность, которую активно развивали нацистская Германия, Америка и, чуть позже, Советский Союз.

Пугал мир Гитлером

В одной из своих статей Лоуренс так доходчиво расписал все ужасы, грозящие миру в случае создания гитлеровцами атомной бомбы, что это имело далеко идущие последствия. Опираясь на газетный материал, американские представители обратились к прославленному ученому Владимиру Вернадскому с просьбой уговорить власти СССР приступить к разработке собственной ядерной программы. Вдвоем с Москвой будет легче сдержать безумца-фюрера, рассудили в Вашингтоне. То есть, Лоуренс в определенной степени повлиял на развертывание советского атомного проекта, хотя интенсивные работы в этом направлении начались все же чуть позже, после Потсдамской конференции, состоявшейся летом 1945 года.

Впоследствии Лоуренс присутствовал при испытаниях водородной бомбы на атолле Бикини в Тихом океане. Журналист закончил свою деятельность в СМИ в 1964 году, посвятив остаток жизни выступлениям с лекциями в престижных университетах и путешествиям. Кончина настигла его в 1977-м на испанском острове Мальорка.