Спасительная маска: смена облика столицы помогла сберечь исторические объекты от фашистской бомбежки
В год 80-летия с начала сражения мы продолжаем рубрику «Битва за Москву». Сегодня мы расскажем о том, как в столице защищали стратегические объекты от налетов вражеской авиации. Корреспондент «Вечерняя Москва» вместе с сотрудниками Музея Победы выяснила, как Большой театр стал похож на обычный жилой дом, Манеж приобрел вид невзрачного общежития, а мавзолей на Красной площади превратился в строгий одноэтажный особнячок.
В год 80-летия с начала сражения мы продолжаем рубрику «Битва за Москву». Сегодня мы расскажем о том, как в столице защищали стратегические объекты от налетов вражеской авиации. Корреспондент «Вечерняя Москва» вместе с сотрудниками Музея Победы выяснила, как Большой театр стал похож на обычный жилой дом, Манеж приобрел вид невзрачного общежития, а мавзолей на Красной площади превратился в строгий одноэтажный особнячок.
Начало первого акта
В середине лета 1941 года Красная армия с боями отступала под натиском немецких войск. Фашисты рвались к Москве, стремясь обезглавить важнейший центр организации обороны — ставку Верховного главнокомандующего в Кремле. Трагическое для Красной армии развитие военных действий на фронте поставило перед руководством страны задачу: не допустить разрушения ключевых военных и гражданских объектов столицы. А на Москву нацелились лучшие подразделения ВВС Германии.
Их машины, оснащенные новейшей на тот момент радиоаппаратурой и навигационной техникой, вооруженные мощными фугасами, бронебойными и бетонобойными бомбами, способны были обрушить на город настоящий огненный шквал.
— Я помню одну из первых бомбардировок, — рассказывает ветеран труда, ныне жительница Подмосковья, а в годы войны — московская дошкольница Раиса Иванова. — Небо покрылось натужно гудящими черными крестами чужих самолетов. На лестнице нашего дома раздались шаги… Все население небольшой двухэтажки заторопилось в подвал, где было устроено что-то вроде бомбоубежища. Помню крик соседки, адресованный моей маме: «Вера! Бери детей, прячься! Немцы летят!» Мама взяла заранее приготовленный маленький чемоданчик с вещами и документами, схватила меня за руку. Старшие братья Саша и Витя сгребли со стола учебники — война войной, а школу никто не отменял! Витя хотел еще карту со стены снять — на ней мы флажками отмечали, куда фашисты успели дойти, далеко ли до Москвы продвинулись, какие города и поселки нашим отстоять удалось… Но мама бросила: «Некогда!» И тут где-то далеко, не у нас, гулко ударила бомба. Я почувствовала сначала, как содрогнулась земля, и только потом услышала глубокий, страшный звук… Тут уж мы побежали вниз с такой скоростью, что Саня ботинок потерял! А я плакала. Горько, безудержно, безнадежно.
Отец Раисы Николаевны работал шофером на одном из оборонных предприятий. На фронт его поначалу не взяли. Однажды он повез детей к родственникам, жившим на другом краю города.
— Мы ехали по Москве, и я удивлялась, глядя из окна кабины потрепанной заводской полуторки, как изменился наш город, — рассказывает Раиса Николаевна. — Детская память цепка, мелкие детали врезаются в нее надолго. Помню заложенные мешками с песком витрины больших магазинов, фасад Манежа, на котором была натянута какая-то ткань, а на ней красками нарисованы белые окна с синеватыми стеклами, крыши, карниз, коричневая дверь обычного парадного подъезда. Кремлевскую стену, которую я видела с другой стороны набережной, тоже разрисовали силуэтами серых и желтых домиков. Непривычно, чудно! «Это чтобы немецкие самолеты Сталина не нашли!» — сказал папа. Позже мне объяснили, что такой способ маскировки называется «фальшфасад».
Сейчас так загораживают дома, подлежащие реставрации, на время ремонта, чтобы не нарушать привычный жителям облик улицы.
Декорации театра военных действий
Идея превратить Москву в своеобразную театральную площадку, установив на значимые здания, которые являлись прекрасным ориентиром для немецких летчиков, фальшфасады принадлежала архитектору Борису Иофану и главному художнику Государственного Большого театра Федору Федоровскому. Они предложили свой план коменданту Кремля Николаю Спиридонову. А уже 9 июля 1941 года Государственный комитет обороны принял постановление:
«Разрешить Московскому совету создать из архитекторов и художников службу маскировки наиболее важных объектов г. Москвы. Оплату работы этой службы произвести за счет бюджета Московского совета. Обязать службу маскировки Московского совета обеспечить маскировку таких объектов, как оборонные заводы, водопроводные станции, Кремль, Центральный телеграф, нефтехранилища и городские мосты. Обязать Наркомат химической промышленности — т. Денисова — выделить по заявке Московского совета необходимое количество красок для маскировки военных объектов… Заместитель председателя Государственного Комитета обороны Вячеслав Молотов».
В своем рапорте от 26 июня 1941 года комендант Спиридонов предложил два варианта маскировки Московского Кремля. Первый пред- усматривал снятие крестов с церковных соборов, уничтожение блеска позолоченных куполов-«луковок» путем завешивания масксетью или закрашивания. Крыши и открытые фасады всех кремлевских зданий планировалось перекрасить таким образом, чтобы они выглядели как обычные жилые дома. Второй вариант отличается тем, что содержал больше объемных фанерных или текстильно-каркасных макетов. При этом маскировать предполагалось даже Москву-реку, устроив на ней ложные мосты и дебаркадеры, что способно существенно исказить топографию города при виде сверху.
«Маскировка, — писал Спиридонов, — затруднит противнику при подлете отыскание Кремля на фоне Москвы и уменьшит возможность прицельного бомбометания с пикирования по отдельным зданиям Кремля». 14 июля был готов проект, в котором использовали элементы обоих вариантов маскировок, объединив две идеи, которые можно было быстро реализовать.
29 июля с самолета Ли-2 готовый замаскированный Кремль осмотрели советские чекисты во главе с майором НКВД Шпиговым. В документе, содержащем рекомендации специалистов по маскировке, значилось:
«Москва, Совершенно секретно.
Осмотр произведен 29 июля с. г. в период с 15:00 до 15:35 с самолета. Высота наблюдения 1000 метров. Наблюдение произведено плановое и перспективное со всех сторон под различными углами. Облачность несплошная; высота облаков более 1500 м.
Наблюдатели: майор Государственной безопасности тов. Шпигов, тов. Федоровский и майор тов. Баданин.
Окраска кремлевских стен и фасадов кремлевских зданий под перспективу города дает положительные результаты. Немаскированные здания (корпус № 1, Большой Кремлевский дворец, Иван Великий и пр.) резко выделяются большими ярко окрашенными массивами и подлежат обязательной перекраске по принятому ранее проекту».
По оценке наблюдателей, окраска площадей вокруг Кремля под фон городских зданий выполнена успешно. Поверхности площадей не видны, они закрыты рядом расположенных высоких зданий, но отсутствие объемных форм на площадях отделяет кремлевские стены от городских зданий, окаймляющих площади.
Далее в документе следовало:
«Учитывая эффективность окраски площадей, следует расписать площади Моссовета, Пушкинскую площадь и среднюю часть улицы Горького от Моссовета до Манежной площади (с задачей показать окончание Горьковской магистрали у площади Моссовета), иначе они могут служить ориентирами на подходах к Кремлю.
Резко демаскирует Кремль при подходе с северозапада Александровский сад, который необходимо застроить макетами, разрезать дорогами и тем самым уничтожить однотипный массив зелени. Крупнейшим ориентиром Кремля являются стрелка и обводный канал; их демаскирующее значение необходимо уничтожить».
Маскировка была улучшена. Кремлевские звезды выключили и зашили деревянными щитами. Провели имитационную окраску и присыпку городских кварталов на Манежной, Красной и Ивановской площадях. Перекрашены фасады дома № 2 Наркомата обороны, ГУМа. Чтобы дезориентировать противника, по периметру Александровского сада возвели целый порядок фанерных домиков. Тайницкий сад и Большой сквер тоже превратили в жилой квартал на виде сверху. Часть Тайницкого сада и трибуны мавзолея перекрыли подвешенными на расчалках широкими полотнищами, раскрашенными под черепичные и металлические крыши обычных зданий. Той же участи скрыться под фанерой и брезентом подвергли мавзолей, который, по меткому выражению участника обороны Москвы, пожарного-добровольца Сергея Ратманова, оставившего нам свои мемуары, «стал выглядеть контора конторой, примыкающей к кремлевскому корпусу № 1».
С Колокольни Ивана Великого демонтировали и укрыли в подземном бомбоубежище уникальный по красоте крест. Сам высокий шпиль замазали сероватой — в цвет пасмурного осеннего неба — краской. Точно так же замаскировали и другие храмовые постройки, все главы соборов Кремля, монастырские здания по всему городу. Более того, заодно покрасили и все металлические кровли настоящих окрестных зданий, сделав их вместо зеленых темно-терракотовыми, такими же, как фальшивые.
Фасады исторических зданий разрисовали таким образом, чтобы с воздуха создавалось впечатление, что дом не один, а несколько стоящих рядом друг с другом. Плоскость кремлевских стен с помощью колера поделили на несколько сегментов, которые соответствовали маскировке стоящих за ними зданий Кремля.
Широко применялись для дезориентации противника и маскировочные сети. Проезды между строениями в Кремле закрыли брезентом и тоже нарисовали на нем терракотовые крыши. А «дороги» в имитационном жилом квартале проложили совершенно в других местах — при помощи полос ткани, окрашенных под асфальт с разметкой и натянутых над настоящими домами. Например, согласно данным Центрального архива ФСБ РФ, на крышу Арсенала была натянута «дорога» и нанесена раскраска, имитирующая перекресток со светофором.
А с Болотной площадью поступили ровно наоборот. Не «застроили», а несколько увеличили за счет перекраски окрестных сооружений, разбив на этом месте фальшивый парк.
Спектакль окончен
Помогло ли изменение облика Москвы уберечь ее от разрушения? Помогло! Фашистов замаскированный Кремль сильно сбил с толку. Бомбить его немцы пытались аж восемь раз. Сбросили в центр города больше полутора сотен бомб. Но смогли причинить лишь минимальный ущерб. Непосредственно на территорию Кремля угодили три бомбы. Две в здание Арсенала, пробившие его фасады без значительных разрушений. И еще одна — в крышу Большого Кремлевского дворца. Причем этот огромный, 250-килограммовый фугас, к счастью, вообще не взорвался, пролетев в помещение Георгиевского зала и получив деформации корпуса, взрывателя и стабилизаторов. В тот же день его аккуратно вывезли и уничтожили саперы.
— Налеты на Москву не оказали того морального эффекта, на который рассчитывали немцы, и не нанесли городу катастрофического ущерба, — говорит военный историк Алексей Богданов. — Это произошло, во-первых, благодаря хорошо налаженной противовоздушной обороне, а во-вторых, потому что Германия не успела до начала войны разработать тяжелый дальний бомбардировщик. Кроме того, маскировка стратегических объектов, памятников истории и культуры, а также зданий, способных служить топографическими ориентирами, действительно была на высоте.
Залогом победы в Битве за Москву стала выдержка советского командования, которое даже в самые тяжелые моменты не пыталось бросить в бой все резервы, а планомерно создавало кулак из свежих дивизий для будущего контрнаступления.
Также огромную роль сыграл правильный выбор момента для контрнаступления — момента, когда немецкие войска уже утратили наступательный порыв, но еще не перешли к обороне и не закрепились. 5 декабря 1941 года началось контрнаступление Красной армии, а уже с началом 1942 года маскировочные декорации в городе постепенно начали снимать. Зачем держать на лице грим, если спектакль окончен…
ФАКТ
— 19 июля 1941 года была утверждена директива Гитлера «О дальнейшем ведении войны на Востоке». Ставилась задача «по возможности быстрее начать силами 2-го Воздушного флота, временно усиленного бомбардировочной авиацией с Запада, воздушные налеты на Москву.
— В ночь на 22 июля состоялся первый немецкий авианалет в составе 220 самолетов. Но немцы были обнаружены еще на подлете к городу. Защитниками столицы были уничтожены 22 вражеских бомбардировщика.
— В ответ на эту воздушную атаку советская авиация с 7 августа по 5 сентября 1941 года совершила ряд успешных авианалетов на Берлин.
ЦИТАТА
Борис Полевой (1908–1981),писатель, сценарист, журналист:
— Я смотрю на эту военную, незнакомую мне Москву — и поражают меня не баррикады, а то, что город этот, оказавшийся совсем рядом с фронтом, в нескольких летных минутах от неприятельских аэродромов, цел и, как кажется, спокоен.
РЕПЛИКА
Промахнулись в темноте
Александр Некрасов, кандидат исторических наук:
— Первый налет фашистских самолетов на Москву был устроен через месяц после начала войны. Всего столица пережила 134 воздушные атаки.
Тем не менее не был разрушен ни один сколько-нибудь важный стратегический объект, потому что руководство страны приняло беспрецедентные меры не только по защите неба средствами противовоздушной обороны, но и по маскировке центра Москвы. Пострадали, но не были сметены с лица земли некоторые фабричные корпуса, Театр имени Вахтангова, Большой театр, дом на Моховой напротив сегодняшнего выхода из станции метро «Боровицкая». Бомба взорвалась у памятника Тимирязеву. Если бы не хорошая защита и маскировка, все могло быть гораздо хуже, как в Лондоне, где от пожаров, вызванных зажигательными бомбами, выгорали целые кварталы.
Для защиты мавзолея его надземную часть укрепили особым бетоном и балками из прочнейшей стали. Надо отдать должное немецкой разведке — она часто пыталась сфотографировать Москву с воздуха и фиксировать изменения. Но вражеские самолеты-разведчики с фотоаппаратами летали днем, ведь для съемки нужен свет. А бомбардировщики — ночью.
Именно в это время суток маскировка и начинала работать. Один из немецких летчиков как-то сбросил бомбы на ипподром, приняв его в темноте за Кремль, контуры у них похожие.