Военно-техническое сотрудничество России и Индии: что дальше?
В каком направлении движется индийский рынок вооружений? Каково желаемое будущее российско-индийского военно-технического сотрудничества?
Писать, тем более в российской прессе, об особенностях военно-технического сотрудничества Индии с ее международными партнерами очень сложно. Официальный Дели очень чувствителен к критике. А для нашей страны Индия - крупнейший импортер самых различных предметов военного назначения. Между тем в сфере ВТС руководство Индии в индийской прессе подвергается просто уничтожающей критике. И один коррупционный скандал там сменяет другой.
О сильных и слабых сторонах военно-технического сотрудничества Индии попытались рассказать авторы книги Центра АСТ (Анализ стратегий и технологий) "Оборонная промышленность и военно-техническое сотрудничество Индии с зарубежными государствами" под редакцией Константина Макиенко.
В настоящее время на индийском рынке присутствуют все крупные экспортеры продукции военного назначения, кроме Китая. Появление на мировом рынке новых крупных игроков немедленно приводит к их проникновению и на индийский рынок. Сегодня можно наблюдать, как совсем недавно буквально ворвавшаяся в число значимых экспортеров вооружений Южная Корея уже добивается первых успехов в Индии. Япония, еще не сняв национальные ограничения на экспорт вооружений, также заметно активизировала военно-технические контакты с Дели.
Диверсифицируя источники импорта вооружений, Индия создала беспрецедентную плотность конкуренции, благодаря чему добивается лучших ценовых условий контрактов и получает доступ к новейшим технологиям. В последнее время на индийском рынке наблюдаются некоторые новые тенденции, развитие которых приведет к его серьезной трансформации. Прежде всего, конечно, речь идет о проведении государственной политики Make in India. Строго говоря, индийское политическое руководство буквально с первых лет независимости стремилось к развитию национальной оборонной промышленности, локализации производства импортируемых вооружений в своей стране, приобретению и абсорбции высоких технологий оборонного назначения. Но никогда еще эти задачи не ставились именно как приоритетные.
Еще одной важной метаморфозой, тесно связанной с проведением "новой" государственной политики Make in India, является, как утверждают авторы книги, смена доминирующей мотивации при закупках вооружений.
Со времени индо-китайского вооруженного конфликта 1962 года и второй индо-пакистанской войны 1965 года в индийских закупках вооружений бесспорно доминировали военные соображения. Однако сейчас приоритетной стала промышленно-технологическая мотивация, когда главной задачей при осуществлении крупных оборонно-промышленных программ становится доступ к передовым иностранным технологиям, формирование или модернизация национальных промышленных мощностей и создание новых высококвалифицированных рабочих мест.
Индикатором такой эволюции является увеличение сроков проведения международных тендеров на закупку иностранных вооружений, их постоянные ревизии и отмены.
Хрестоматийным примером, в котором проявилась указанная трансформация, можно считать тендер MMRCA. На раннем этапе этой программы, которая началась с идеи быстрой прямой бесконкурсной покупки истребителей Mirage 2000, явно прослеживался приоритет военной мотивации. Но уже в самом начале 2000-х годов происходит отказ от идеи прямой покупки, и программа становится преимущественно промышленно-технологической. В качестве гипотезы о причинах этого явления авторы книги предлагают свою идею. Они считают, что с появлением и развитием ракетно-ядерного потенциала Индии и Пакистана вероятность крупномасштабного военного конфликта между этими государствами снизилась, а, значит, появилась возможность перенести акценты с чисто военных потребностей на решение задач индустриального и научно-технологического развития.
Еще одной новой тенденцией развития индийского рынка вооружений стало постепенное смещение индийского спроса в более высокую ценовую нишу. Наиболее ярким проявлением этой тенденции стали закупки чрезвычайно дорогих американских авиационных систем, особенно тяжелых военно-транспортных самолетов С-17 и противолодочных патрульных самолетов P-8I Poseidon, а также приобретение традиционно запредельно дорогостоящих французских боевых самолетов.
Понятно, что главной предпосылкой такого сдвига является устойчивый, длительный и динамичный экономический рост Индии. Но парадоксальным образом это, как считают авторы, стало следствием снижения военной мотивации импорта.
Отдельный раздел книги посвящен военно-техническому сотрудничеству России и Индии. Оно всегда занимало особое место в общем комплексе российско-индийских отношений. Находясь на стыке политики, дипломатии и коммерции, поставки российских вооружений, с одной стороны, являются ярким индикатором интенсивного внешнеполитического сотрудничества двух стран и высокого уровня доверия между Дели и Москвой. С другой стороны, именно торговля военной продукцией наполняет реальным коммерческим содержанием отношения стратегического партнерства.
Индийский рынок вооружений имеет огромное значение для российской оборонной промышленности. После того, как в 2007 году Индия обошла Китай по объему закупок российской оборонной продукции, Дели остается крупнейшим зарубежным клиентом нашего ОПК. Но значение индийского рынка для России определяется не только и не столько его количественными показателями, а качеством этого сотрудничества. Прежде всего, индийские заказы в 1990-е гг. дали мощный импульс инновационному развитию российской оборонной промышленности. Индия одной из первых перешла к новой парадигме спроса на рынке вооружений, когда заказываются не стандартные системы, которые находятся в серийном производстве, а вооружения, созданные по индивидуальным требованиям заказчика.
Но и Россия является для Индии незаурядным источником вооружений и технологий. Во-первых, Россия, а ранее Советский Союз, всегда охотно шли на передачу Индии не просто готовых изделий, а технологий их производства. Передача лицензий и организация в Индии производства оборонной продукции советской и российской разработки - это не феномен последних лет, а практика, которая началась еще в 1960-е годы, когда в Индии было организовано лицензионное производство истребителя МиГ-21. В этом смысле Россия реализует политику Make in India уже почти полвека. С российской стороны это не альтруизм. Фундаментальной основой такого отношения Москвы к вопросу о глубокой передаче Индии военных технологий является, по словам Константина Макиенко, феноменальная комплиментарность российских и индийских военно-политических интересов. Максимальное экономическое, промышленное, технологическое и военное усиление Индии просто-напросто отвечает российским национальным интересам.
Во-вторых, СССР и Россия сотрудничают с Индией не только в области обычных тактических вооружений, но также в сегментах субстратегических и стратегических систем. Это сотрудничество имеет чрезвычайно большое значение для развития военного потенциала Индии и ее превращения в глобального военного игрока. Классическими примерами такого рода являются, конечно, лизинг советской и российской многоцелевых подводных лодок со специальной энергетической установкой и постройка для Indian Navy авианосца Vikramaditya. С уверенностью можно прогнозировать, что этот вид сотрудничества можно и нужно развивать.
Наконец, в-третьих, в отличие от некоторых других крупных игроков на индийском рынке оборонной продукции, Россия последовательно самоограничивается от развертывания крупномасштабного военно-технического сотрудничества с Пакистаном.
Ни США, поставляющие в Пакистан современные и эффективные истребители F-16, которые стали основой ВВС этой страны, ни Франция, подводные лодки которой составляют основу подводного флота Пакистана, не принимают во внимание озабоченность Индии ростом военной мощи этого нестабильного государства. Российская политика в отношении поставок вооружений Пакистану выглядит на этом фоне особенно контрастно.
Каково же желаемое будущее российско-индийского военно-технического сотрудничества? Авторы книги "Оборонная промышленность и военно-техническое сотрудничество Индии с зарубежными государствами" уверены, что это должен быть рост количества и масштабов совместных проектов на основе риск-разделенного партнерства.
Несколько проектов такого типа уже реализуются. Среди них есть ошеломляюще успешный проект BrahMos, неудачный MTA, недавно начатый FGFA. Типологически близкой такого рода проектам является и программа Су-30МКИ. Но сейчас встает задача реализации совместных проектов второго поколения, которые изначально реализуются по гармонизированным требованиям вооруженных сил обеих стран, финансируются на паритетной основе, закупаются ВС и России, и Индии, а также совместно маркетируются на рынках третьих стран.
По мнению Константина Макиенко, речь должна идти о создании элементов общего российско-индийского рынка продукции военного назначения, и это гораздо более амбициозная цель, нежели политика Make in India, в парадигме которой Россия и Индия работают уже пять десятилетий. Можно сказать, что нужно стремиться к построению модели Make in India 2.0, в рамках которой индийская сторона будет не реципиентом технологий, а равноправным партнером по созданию новых знаний, компетенций и изделий.