Реальные угрозы в Арктике: из-под воды и с воздуха - 1 часть

Сегодня очевидно, что для экономики и военной безопасности России Арктика с каждым годом будет играть все большую роль. И в этой связи понятны большие усилия и инвестиции в развитие возможностей государства, вооруженных сил, решение стоящих перед нами в Артике задачи

Задачи в Арктике

На форуме «Армия-2018», на конференции, проводимой Военной академией Генерального штаба ВС РФ, в докладе ВМФ «Основные угрозы военной безопасности Российской Федерации в Арктическом регионе» были показана оценка основных угроз военной безопасности РФ в Арктике и обозначены основные мероприятия проводимые ВМФ РФ с учетом этого.

В принципе, все верно. Вопросы вызывает только отсутствие приоритетов (главное – второстепенное).

Усилия государства и Минобороны в Арктике велики и, безусловно, целесообразны. Но возникает вопрос: насколько они эффективны и куда направлены? И в конце концов, что делают исполнители и насколько объективны их доклады? Особенно с учетом внешних угроз и обострения военно-политической обстановки.

РИА «Новости»:

Нашими задачами в Арктике объективно являются:

• контроль общей обстановки, зоны арктических владений России, трассы Северного морского пути и их обеспечение (навигационное, спасательное, ремонтное, снабжение, ледовая проводка и т.д.);

• участие в стратегическом сдерживание за счет применения МСЯС, дальней авиации и сил ВМФ (в т.ч. неядерное) и их обеспечения (в т.ч. в части уничтожения ПЛА-охотников и кораблей носителей ПРО противника);

• обеспечение грузоперевозок (в т.ч. и «дублирование» Трансиба для спецгрузов);

• оборона территории Российской Федерации с морских направлений.

В Артике развернута группировка Северного флота, на базе которого в 2014 г. было создано объединенное стратегическое командование ОСК «Север» (фактически по статусу — округ).

Развернуто обширное строительство арктических баз, восстановление аэродромной сети. Ошибка по нашему военному уходу из Арктики предшествующих лет начала исправляться.

Перспективными планами предусмотрено развертывание группировки ПВО:

Шести «узлов наземной ПВО»: С-400 и «Панцирь» С1 – Североморск, Новая Земля, о. Средний, о. Котельный, м. Шмидта, поселок Тикси.

Арктических аэродромов (постройка и реконструкция): Новая Земля, о. Земля Александры (архипелаг Франца-Иосифа), о. Котельный (с обеспечением приема в т.ч. самолетов Дальней авиации), поселок Тикси, г. Нарьян-Мар, г. Норильск (два последних – двойного назначения).

Для контроля трассы Северного морского пути (СМП) на о. Котельный, м. Шмидта, о. Врангеля предусмотрено развертывание РЛС «Подсолнух» (зона обнаружения надводных целей каждого — 400-450 км).

Все в порядке? Как сказать…

Первый вопрос возникает по реальным угрозам в Артике и тому, к чему готовится Северный флот.

Очевидно, что (пока) единственным противником в Арктике являются США и НАТО. При этом и речи не может быть о проведении ими, даже в среднесрочной перспективе, «морских десантных операций» и «прорывов кораблей» по трассе СМП, и т.п. «виртуальных угроз», к «отражению» которых так упорно готовится наш Северный флот в последние годы: «поиск подлодок противника в Норвежском море крейсерами СФ» (кто ж им на войне это даст?), «морские десанты на острова», стрельбы и развертывание ПКРК «Бастион» на о. Котельный. Последнее вообще за пределами здравого смысла и понимания, — с кем там собрался «воевать» «Бастион»? С «группами канадских белых медведей — нарушителей госграницы РФ»?

Абсолютно антикварные и фактически небоеспособные противоминные силы Северного флота имитируют «боевую подготовку» давно устаревшими «хождениями по минам с тралами».

Тралы… тралы… тралы. Ни одного сколько-нибудь современного противоминного корабля (ПМК) в составе Северного флота нет, у имеющихся тральщиков нет ни одного подводного аппарата (единственный «Кетмень» на МТЩ «Гуманенко» с высокой вероятностью не в строю, да и смысла не имеет, т.к. подорвется на первой же «умной» мине).

Безусловно, положительным моментом является создание арктической 80-й отдельной мотострелковой бригады с задачей контроля территорий от Мурманска до Новосибирских островов в оперативном взаимодействии с частями ВДВ и морской пехоты Северного флота. Главное, появлялась не только сила, готовая действовать в сложных физико-географических условиях, но и имеющая соответствующую технику, прошедшую регулярные проверки в этих условиях.

Однако есть серьезные проблемы, значительно затрудняющие применение арктической бригады в реальных условиях.

Это в первую очередь средства десантирования (то, что Северный флот демонстрировал на учениях, – просто образец того, как делать на реальной войне нельзя), и ограниченная проектная емкость новых арктических военных городков.

Частично проблема транспорта может быть решена вертолетами, особенно арктическим Ми-8АМТШ-ВА, получившим самые положительные отзывы в войсках. Однако после высадки с него личный состав остается только с тем, что может унести на своих двоих. Размещать снегоходы и квадроциклы в кабине? Тогда «выкидываем» людей (а количество вертолетов ограничено). Решением могло бы быть возможность размещения грузов и малогабаритного транспорта десанта на пилонах вертолета, однако этот простой вопрос, давно «висящий в воздухе», до сих пор не получил «технического ответа».

Здесь возникает вопрос: а зачем «вертолеты десанту»? С «медведями воевать»?

А затем, что реальная обстановка и соотношение сил в Арктике далека от благостной для нас.

Противник

Фактические угрозы в Арктике реальны и исходят они с воздуха, и из-под воды (льда).

С воздуха это стратегические бомбардировщики (более 120 единиц) и крылатые ракеты, самолеты тактической и палубной авиации, (ударные) БЛА дальнего действия США и НАТО в обеспечении мощной группировки истребителей и ДРЛО.

И это для нас «прямая и явная угроза», и в первую очередь в Арктике.

Из-под воды (льда) — это:

• действия ПЛА ВМС США и Великобритании против Северного флота и особо МСЯС;

• минные заграждения (авиация, ПЛ и ПЛА, в ближайшей перспективе – подводные робототехнические комплексы (РТК)).

Кроме того, не следует забывать и о «традиционном американском занятии на войне» — захвате чужих аэродромов для обеспечения наиболее эффективного применения свой авиации по противнику с них же.

Потеря аэродрома на о. Котельный (планы по которому предусматривают возможность применения в т.ч. самолетов дальней авиации) будет иметь крайне тяжелые стратегические последствия. Это не только утрата СМП для нас, очевидно (из предшествующего опыта войн США) что уже через несколько суток на аэродроме сотнями рейсов военно-транспортных самолетов будет создана не только мощная авиабаза ВВС США, но и в короткий срок появится аэроузел для обеспечения нанесения ударов вглубь территории РФ и «захода в Сибирь».

Рассмотрим ситуацию подробнее.

МСЯС

Фото, ставшее несколько лет назад причиной скандала:

(bmpd.)

Вопрос по этому снимку не по лодкам в базе (хотя такое их скопление, это безусловно, явление ненормальное), а по «отсутствующему» «Брянску». Ибо если в этот период времени он не отслеживается (причем именно гарантированно не отслеживается) противником, то морская составляющая СЯС свою задачу уже выполнила.

Ключевой фактор, который делает необходимым размещать стратегические средства на морских носителях (в сложных физико-географических условиях их применения и значительного превосходства противолодочных сил противника), — это уязвимость наземной компоненты МСЯС к внезапному ядерному (!) «обезоруживающему» удару. И это не «виртуальная» угроза, а вполне реальная, и отрабатываемая противником.

Т.е. даже один, но гарантированно не отслеживаемый РПЛСН с БРПЛ, исключающий возможность такого удара, является крайне важным стратегически и политическим фактором. И главное здесь не «количество боеголовок» МСЯС, а ее боевая устойчивость. Т.е, образно говоря, для МСЯС как системы «Булава» вторична к вопросам скрытности, гидроакустики, морского подводного оружия и т.д. У нас же это поставлено с ног на голову, — по «Булаве» «пляски с бубном», жесткие решения, а по тому, что дает вообще «право ходить в море» и «возить в море» стратегические ракеты, — завал полный.

Повторюсь: если система МСЯС не обладает боевой устойчивостью на уровне «хотя бы одного гарантированно неотслеживаемого РПЛСН, способного произвести ответный ядерный удар по территории противника в самых неблагоприятных условиях обстановки», она не только не имеет смысла, а является гирей на шее государства и его вооруженных сил, отвлекая на себя огромные ресурсы.

Напомню: программа «Борей-Булава» оказалась самой дорогостоящей нашей военной программой, причем с «тяжелых» лет, когда на ее реализацию средства отрывались откуда только можно (и даже откуда нельзя).

При этом крайне «больным вопросом» является возможность применения «Бореев» в Арктике. РПЛСН проекта 667БДРМ, имевшие развитый «горб» для ракетных шахт, за счет всплытия и пролома льда с дифферентом обеспечивали сброс больше части льда с крышек шахт, и соответственно применение БРПЛ

«Бореи» горба практически не имеют, и, соответственно, проблема удаления огромного количества и крайне тяжелого льда просто перечеркивает возможность стрельбы БРПЛ в таких условиях. Стрелять можно только после всплытия в большой и чистой полынье (которую нужно еще найти!)

Проблема эта имеет технические решения (без подробностей), однако на данный момент ситуация такова что новейшие РПЛСН имеют большие ограничения по применённою (основного оружия) в Арктике (их проблемы на Тихоокеанском флоте – предмет отдельного разговора).

Уместно вспомнить, что одним из требований к закрытому комплексу с БРПЛ «Барк» (вместо которого необоснованный выбор был сделан в пользу «Булавы») было обеспечение стрельбы «через лед», т.е. «обтекаемые» РПЛСН проекта 955 изначально задумывались с возможностью стрельбы БРПЛ без всплытия, «сквозь лед», и эта их возможность была «похоронена» «Булавой».

Ну и последний штрих — несмотря на длительную разработку, БРПЛ «Булава» на вооружение до сих по не принята…

Т.е., несмотря на колоссальные затраты на систему «Борей-Булава», «становым хребтом» нашей МСЯС являются (и еще долго будут являться) РПЛСН проекта 667БДРМ. И здесь опять стоит вспомнить столкновение К-407 и ПЛА ВМС США «Грейлинг». Новейший (на тот момент) РПКСН ВМФ с умным командиром и хорошо подготовленным экипажем длительно отслеживался ПЛА ВМС США постройки 1967г.!

При этом «рубеж ПЛО» ВСМ США уже многие десятилетия находится не в районе Исландии (или о. Медвежий), а начинается фактически от наших баз.

Флагманский минер 4-й эскадры ПЛПЛ СФ Е.К. Пензин:

Далее (если наша РПЛСН все-таки успешно вышла из базы, не подорвавшись на мине, и не будучи торпедированной норвежской «Улой»), возникает главная проблема Северного флота – узкий фронт развёртывания. Очевидно, что «на запад» — в зону подавляющего господства противолодочных сил противника РПЛСН никто отправлять не будет. Остается – «под лед», и здесь есть только две, причем сравнительно узких «дороги» — «восточная» (через пролив Карские ворота) и «северная»).

С учетом сравнительно малых глубин и новых средств поиска наши подлодки на «северной дороге» оказываются ввиду массового применения противником низкочастотной активной «подсветки» фактически в виде мухи на стекле.

На Западе уже с 1980-х годов начался переход на совместную комплексную обработку сигналов от поля РГАБ как от единой антенны, то есть РГАБ стал «датчиком». Данное техническое решение резко повысило поисковую производительность противолодочных самолетов. С появлением же в начале 1990-х годов низкочастотных РГАБ-излучателей (LFA) было обеспечено обнаружение самых малошумных ПЛ.

Сейчас «облик» низкочастотной «подсветки» существенно изменился, значительно снизились мощности, усложнилась обработка (вплоть до появления скрытных (для обнаружения целью) режимов работы многопозиционных гидролокаторов).

Все это до сих пор является «откровением» и для нашего ВМФ, и для разработчиков наших поисково-прицельных систем противолодочной авиации («остановившихся» в далеких 70-х гг.), при том, что для противника давным-давно «обыденность» боевой подготовки.

Автор:Максим КлимовСтатьи из этой серии:Антиторпеды: мы пока еще впереди но нас уже обгоняют
Кууда бежит адмирал Евменов?
Арктический торпедный скандал