Перечитав попавшийся по цепочке ссылок текст (
1,
2) выступления
Галины Леонидовны Юзефович на Петербургской фантастической ассамблее
2018-08-19 (а заодно перечитав обсуждения данного выступления у
Лукьяненко,
Скляренко,
Аверина,
самой Юзефович,
Каганова и примыкающие публикации «
Русский Ужас и Русская Мечта. Почему их уже не надо искать», «
Синдром Юзефович», «
Нам грозит «заговор рыцарей Истины». Они не пожалеют ни Европы, ни России», «
Заменить ватников на «Сук»: «творческая элита» требует запретить печатать писателей-патриотов и заменить их на «хероев АТО»»), вновь в целом согласен с её утверждением о снижении качества редактирования текстов (по моим наблюдениям и опыту — не только фантастики) и, увы, с объяснением данного несчастья
Олегом Игоревичем Скляренко — «
Издатели все эти двадцать лет «играли на понижение» и пестовали трэш исключительно в ответ на запрос читателя — потому что тексты, написанные хорошо, да ещё и, не дай бог, про что-то необычное, продавались из рук вон плохо. И эта тенденция не просто сохраняется: она усугубляется прямо сейчас: чем корявее, тем лучше» — и
Павлом Рафаиловичем Амнуэлем — «
Удостоверяю. Вот уж лет 12 получаю от издателей (если они вообще снисходят) один и тот же ответ: «Ваши тексты слишком сложны для нашего читателя. Отдел распространения имеет сведения, что ваши книги продаются плохо и относятся к категории лонгселлеров». Один из издателей прямо сказал в личном разговоре: «Чем хуже написано, тем лучше. Быстрее продаётся»». Впрочем, насколько я могу судить, сходная картина бытует в любой рыночной экономике — что в Российской империи XIX века, что в Соединённых Государствах Америки XXI века.
Но наибольшее (и куда большее, чем при первом чтении — наверное, потому, что с тех пор накопились дополнительные наблюдения) впечатление на меня — и, кстати, на многих комментаторов — произвело рассуждение о морали: «
Ещё одна важная вещь, которую нормальный, обычный читатель, не видит, а видит читатель специальный, это морально-этическая составляющая. В по крайней мере, русской фантастике, довольно регулярная претензия — это аморальность. Вот, казалось бы, Йен Макдональд, родной фантаст: Луна, космолёты, всё, что положено. Я была абсолютно поражена тем, что для многих читателей фантастической литературы его книга показалась аморальной. Аморальной и порнографической. То есть внутри фантастического сообщества по-прежнему сохраняется ориентация на некоторые такие… на некоторый элемент проповеди. Тут я скажу совсем страшную вещь: это, конечно, наследие творчества братьев Стругацких, которые в основе своей были писателями-моралистами, то есть большая часть их романов — это в той или иной степени этические трактаты. И это клеймо продолжает сохранять свою актуальность сегодня. Вот я не взяла ноутбук, но я выписала цитату из рецензии с «фантлаба», где автора [Макдональда] критикуют за то, что он «с наслаждением смакует эротические сцены вместо того, чтобы предложить читателю убедительную нравственную концепцию освоения космических пространств». То есть, грубо говоря, «чему учит нас эта книга». Это вопрос, который парадоксальным образом остаётся актуальным. И, соответственно, книги… боевая фантастика писателя Тармашева… они всему хорошему учат, вся этическая, нравственная составляющая там в полном порядке. Родину любить, жена одна обязательно… (голос из зала: «Со скрепами всё нормально!») скрепы в полном порядке, просто вот начищенные такие… (дружный смех в зале) сияющие скрепы. Это. Продаётся. Плохо! Качество скреп в любом жанре, и в фантастике тоже, качество и степень надраенности скреп мало кого тревожит. И парадоксальным образом: казалось бы, фантастика — это вот там будущее, прорывы куда-то, дальние фронтиры, все дела, а тем не менее очень этически консервативный жанр. По крайней мере, для большинства людей, которые в нём работают. Что же это буквально у Макдональда люди сами с собой трахаются? Невероятно. Это просто нарушение всех канонов. Чему может научить эта книга молодого читателя? (смех в зале) Идея того, что вообще книга должна кого-то чему-то учить — это очень консервативная, очень архаичная идея. И мне кажется, что из жанра, говорящего… по крайней мере, отчасти говорящего о будущем, эта идея должна быть исключена. Понятно, откуда эта идея бралась в творчестве братьев Стругацких. Потому что в глухое советское время действительно вопросы этики были бесконечно важны. Но это время, слава богу, кончилось, началось какое-то другое. То есть книга с воспитательным пафосом, книга, опирающаяся… пропагандирующая какие-то традиционные ценности, сегодня скорее всего прочитана за пределами любителей фантастических романов с фланцами ™ и гетеросексуальными героями, и скрепами, она не… ну, то есть, понятно, что каждый из этих элементов ещё немножко сужает аудиторию. Ещё немножко загоняет фантастику в гетто. Ещё больше сужает эту рамку, в которой вы живёте. Коротко говоря, вот такого рода различия я наблюдаю в подходе обычного читателя и нишевого читателя. Это разница контекста, это разные требования к новизне идеи, к технической подробности, к допустимости кроссоверности, и к нравственно-этической составляющей, а также к качеству, собственно говоря, письма, вот в этих областях, мы — обычные читатели и читатели квалифицированные — существенно расходимся». На мой взгляд, данный фрагмент весьма выразительно показывает, почему те, кто нынче именует себя прогрессистами, представляют серьёзную опасность не только для себя самих, но и для остального человечества.
