Предатель или жертва? Почему Федор Шаляпин эмигрировал из России

29 июня 1922 года оперный певец Федор Шаляпин уехал из Петрограда на заграничные гастроли - и больше никогда не возвращался на родину. "Газета.Ru" рассказывает о причинах эмиграции великого артиста, бежавшего от суровой советской реальности.

Федор Шаляпин, сын крестьян, был скорее сторонником революции, нежели ее противником - еще задолго до прихода к власти большевиков артист регулярно выступал перед простыми рабочими, устраивал благотворительные концерты, гонорары с которых отходили нуждающимся (в том числе и политзаключенным), слыл "народником" и даже оппозиционером, исполнял революционные "Марсельезу" и "Дубинушку", да и в целом был за глобальные изменения положения дел в стране.

Репутацию великого оперного певца как "истинного русского патриота", кем его считали либералы-демократы, впрочем, изрядно подпортил инцидент, произошедший в январе 1911 года. На премьере "Бориса Годунова" в Мариинском театре, которую среди прочих посетила царская семья в полном составе, включая великих князей, а также их приближенных, некоторые артисты решили попросить у императора увеличения пенсии хористам. Обращение, естественно, сопровождалось исполнением гимна, при этом сотрудники театра еще и преклонили колени перед самодержавцем. Считается, что Федор Иванович не знал о готовящейся акции, в результате чего произошедшее застало его врасплох - и растерявшийся певец, последовав примеру коллег, склонив одно колено перед Николаем II.

Для русской интеллигенции подобный поступок был сродни предательству: от Шаляпина демонстративно отвернулись многие его приятели, артист был разгромлен в оппозиционной прессе.

Дошло до того, что даже близкий друг певца Максим Горький в письме своей первой супруге Екатерине Пешковой называл "провинившегося" "дураком": "Выходка дурака Шаляпина просто раздавила меня – так это по-холопски гнусно! Ты только представь себе: гений на коленях перед мерзавцем и убийцей! Третий день получаю из России и разных городов заграницы газетные вырезки. Любит этот гнилой русский человек мерзость подчеркнуть". Вскоре автор "На дне" обратится и к самому Шаляпину - писатель признается, что ему жалко артиста, однако попросит его ограничить общение: "Мне жалко тебя, Федор. Но так как ты, видимо, не осознаешь дрянности совершенного тобой, не чувствуешь стыда за себя - нам лучше не видеться, и ты не приезжай ко мне".

Впрочем, спустя годы именно Горький начнет кампанию по реабилитации образа певца в глазах революционеров, благо, что и сам Федор Иванович, которого общественная реакция на события в Мариинском театре едва ли не убила, сделает все, дабы покаяться перед обиженными и восстановить свою репутацию.

Послереволюционный период окажется одним из самых противоречивых в жизни Шаляпина.

С одной стороны, вскоре после падения монархии ему доверят переустройство в недавнем прошлом императорских театров, произведут в худруки "Мариинки", изберут членом дирекций Большого. Наконец, именно звезда оперы первым из деятелей искусств удостоится звания народного артиста Республики. С другой - Федора Ивановича за глаза станут называть "буржуем", открыто завидовать внушительным гонорарам, в дела театра будут нагло влезать внезапно ставшие влиятельными революционеры и даже их жены, не особо сведущие в этом деле, в его дом начнут наведываться с регулярными обысками.

"Не знаю, что искали у меня эти люди. Вероятно, они думали, что я обладаю исключительными россыпями бриллиантов и золота. Они в моей квартире перерывали все ковры. Говоря откровенно, в начале это меня забавляло и смешило. С умеренными дозами таких развлечений я готов был мириться, но мои милые партийцы скоро стали развлекать меня уже чересчур настойчиво", - вспоминал о тех событиях сам Шаляпин в автобиографии "Маска и душа".

Вместе с тем артист не понимал, куда именно движется его родная страна и - в особенности - отечественный театр: "Вы не подумайте, что я против [революции]. Я в Петербургский совет приезжал, один из первых приехал, когда царя сбросили. На кой черт он нам нужен? Я сам себе царь. Я, крестьянский сын, перед кем только шапку не ломал! Кому-кому, а мне этого не надо Сбросили – хорошо. Но порядка же нету! Нету порядка! В Мариинском театре одни собрания, ничего знать не хотят, полный разброд! Спектакли идут черт знает как!"

Весной 1921-го Шаляпина пригласили на (пускай с натяжкой) заграничные гастроли, и певец, не думая ни секунды, сорвался в поездку - в Эстонию, отколовшуюся от Российской империи в результате революции и признанную Советами суверенной республикой. В ходе этого вояжа артист, вероятно, впервые поверил, что действительно может навсегда убежать от удручавшей его отечественной действительности. Певцу поступила уйма предложений о выступлениях в других зарубежных странах, и он всерьез стал размышлять об отъезде. Вскоре Шаляпин также побывал в США и Великобритании, после чего эмиграция стала для артиста не просто приятной мечтой, но панацеей.

Бежать из страны в одиночестве Шаляпин, однако, не мог себе позволить - нужно было как-то уверить правительство не только разрешить ему еще одни заграничные гастроли, но и попросить у властей отпустить в поездку его семью. В достижении этой цели певцу помогла хитрость. Федор Иванович сумел убедить чиновников, что зарубежные выступления столь именитого артиста изрядно повышают мировой имидж строящейся страны - и те дали добро.

29 июня 1922 года Шаляпин даст бесплатный дневной концерт в Большом зале филармонии для питерских рабочих - последний в России. Вечером того же дня артист вместе с большей частью своей семьи отплывет из Петрограда, навсегда прощаясь с родиной.

Примечательно, что о реальных намерениях Шаляпина советские власти догадаются лишь спустя несколько лет, так и не дождавшись возвращения легенды оперы. В 1926-м Владимир Маяковский напишет: "Вернись теперь такой артист назад на русские рублики, я первый крикну: "Обратно катись, народный артист Республики!" В 1927-м - после того, как певец пожертвует внушительную сумму денег детям эмигрантов, что на родине воспримут как поддержку белогвардейцам - Федор Иванович будет лишен звания народного артиста. Вернется заслуженный титул к нему лишь после развала СССР.

Сам Шаляпин - спустя годы после отъезда - раскритикует советскую власть, но при этом выразит мнение, что в ней есть "нечто подлинно российское": "Кто же они сей дух породившие? Одни говорят, что это кровопийцы; другие говорят, что это бандиты, третьи говорят, что это подкупленные люди, подкупленные для того, чтобы погубить Россию. По совести должен сказать, что хотя крови пролито много, и жестокости было много, и гибелью действительно веяло над нашей Родиной, – эти объяснения большевизма кажутся мне лубочными и чрезвычайно поверхностными. Мне кажется, что все это и проще, и сложнее, в одно и то же время. В том соединении глупости и жестокости, Содома и Навуходоносора, каким является советский режим, я вижу нечто подлинно российское. В всех видах, формах и степенях – это наше родное уродство."