Точка разборки, или прощание с адмиралом
Платон Беседин о новом опасном Севастополе
В марте 2014 года Севастополь вернулся домой, в Россию, подарив стране новые смыслы, вернув энергетику больших целей. Город стал точкой сборки России, и свидетельством тому был колоссальный патриотический подъём.
Однако вскоре город-герой превратился в точку разборки. Затасканный интригами, противостояниями и скандалами, он генерировал на федеральный уровень сугубо негативные смыслы. Красивая история о воссоединении осталась в прошлом, а на её место пришли бесконечные дрязги и тяжбы.
Первоначальной причиной тому называли конфликт Губернатора Севастополя, вице-адмирала Сергея Меняйло и Председателя Законодательного Собрания, «народного мэра» Алексея Чалого. Конфликт этот вытекал не только из противостояния личностей, но и из борьбы групп, сфер влияния, мировоззрений, концепций развития. Он разделил город, по сути, блокировав нормальную работу исполнительной и законодательной власти.
В конце прошлого года Чалый ушёл. Долго маялся, то покидал, то не покидал свой пост, но в итоге ушёл. Однако это стало началом ещё большей борьбы. Чалого подталкивало на конфликт его окружение, составленное главным образом из коммерсантов и общественников, многие из которых представляли либо бывшие украинские партии, либо либеральные силы России. К слову, встав на сторону Чалого, раздували конфликт именно либеральные федеральные СМИ, что тоже, конечно же, не случайно.
Ведь нестабильность в Севастополе автоматически вела к нестабильности во всей России. Надо было лишь чуть сильнее надавить на точку разборки, и тогда система получила бы мощный удар. Ведь возвращение Крыма, которое подарило столько ярких эмоций, уже начинало вызывать у некоторых раздражение: а для чего это было собственно, если в стране жить стало хуже, а они там у себя договориться не могут?
Новости из Севастополя шли сугубо негативные. Губернатор Сергей Меняйло во многом проигрывал именно в данном, информационном, компоненте. Он, похоже, просто не имел достаточного арсенала, чтобы адекватно ответить на обрушившуюся критику, подчас справедливую, но чаще очевидно срежиссированную, отрепетированную, бьющую намеренно. Ни один российский губернатор ещё не подвергался столь чудовищной по своему масштабу и напору информационной атаке. Меняйло винили во всех бедах, часто по принципу:
– Он плохой.
– А почему?
– Я не знаю, но все говорят, что плохой…
Безусловно, Сергея Меняйло сложно назвать образцовым хозяйственником, и промахов у него, действительно, хватало; со временем, правда, они начали ускоренными темпами ликвидироваться. Однако сложно представить, что этих промахов было столько, сколько их ему приписывали.
Меняйло оказался в Севастополе на грязной, неблагодарной работе, в эпицентре надежд и разочарований. Город стал символом новой России, центром Русской весны, и, конечно, в нём ждали и требовали не просто перемен, но волшебных преображений. Действительность же оказалась несколько иного свойства.
Во многом она и не могла быть иной в силу «переходного периода», раз. Два, Запад, конечно же, бил именно в эту точку, предприняв против России и Крыма ряд беспрецедентных сдерживающих и разрушительных мер. Чтобы дестабилизировать обстановку на полуострове. В результате Севастополь был вынужден адаптироваться не только к «переходному периоду», но и к мощнейшему давлению извне. И уж совсем подлым и вместе с тем сокрушительным ударом стала блокада, отбросившая город назад, заставившая решать проблемы не развития, но выживания. Те проекты, которые должны были быть запущены или уже были запущены, стали неактуальны; первичным стало выживание. К слову, энергетическую блокаду Севастополь пережил лучше остальных городов, во многом благодаря действиям именно губернатора.
Помимо внешней атаки в Севастополе произошла и диверсия внутренняя. Ряд политических «игроков» начал решать свои задачи, используя трудности для личного пиара. Собственно критика действующего губернатора и стала главной и подчас единственной «козырной картой» оппозиционеров, возглавляемых коммерсантом Олегом Николаевым, начавшим масштабную антиправительственную кампанию.
Любопытно, что меж делом Николаев, идущий четвёртым номером в общероссийском списке либеральной «Партии роста», сразу за Хакамадой, в своих агитационных материалах призывал голосовать на выборах против «Единой России», чтобы тем самым дискредитировать Меняйло. На самом же деле, губернатор был лишь предлогом, а настоящей целью либеральной оппозиции являлась партия власти. Эти механизмы были хорошо отрепетированы оппозиционерами ещё в 90-х, а позже воплощены в «демократические реформы».
Заручилась при этом оппозиция и поддержкой Чалого. «Хвост начал управлять собакой». Впрочем, и Чалому была выгодна и необходима данная атака на Меняйло. В своё время он добровольно отказался от губернаторской данной должности, испугавшись ответственности, понимая, что столкнётся с трудностями, которые так или иначе ударят по его авторитету. Будучи не системным человеком, не политиком, готовый генерировать проекты, но не отвечать за результат публично, Чалый хотел оставаться в стороне, при этом будучи главным.
В результате конфронтационная ситуация вошла в клинч, когда чем лучше, тем хуже, и проблемы, трудности Севастополя оказались выгодны влиятельной группе политиков.
При этом, конечно, оппозиционеры не могли не понимать, что расшатывание ситуации в Севастополе может дискредитировать лично Владимира Путина, так как возвращение Крыма происходило главным образом благодаря его политической воле и решительности. Удар по действующей власти, негатив о Севастополе автоматически приводили к очернению партии власти, а следом и её лидера. Потому настроения севастопольского майдана были столь активно подхвачены соответствующей группой оппозиционеров на федеральном уровне. Севастополь стал инструментов в старой игре.
В итоге 28 июля Указом Президента Губернатор Севастополя Сергей Меняйло был освобождён от занимаемой должности. Севастопольская оппозиция представила это как свою личную победу, однако для неё это, наоборот, является ухудшением своего положения. Во-первых, теряется главный аргумент и козырь – критика лично Меняйло. Во-вторых, он оказался не единственным, кто поучаствовал в государственных перестановках – в списке несколько десятком высокопоставленных лиц. И это – во многом встряхивание народа перед выборами. Стратегически президент поступил точно и верно, однако многое теперь будет зависеть от понимания специфики самого Севастополя.
Сам же Сергей Меняйло назначен на должность Полномочного Представителя Президента в Сибири, что, в общем-то, является признанием скорее его заслуг, нежели промахов. И это, действительно, так.
Более того, не факт, что с уходом Сергея Меняйло положение севастопольских оппозиционеров улучшится. Тех прямых выборов губернатора, которые они хотят, безусловно, не состоится. Более того, теперь им стоит ждать не ответов в стиле Михаила Юрьевича Лермонтова, которого так любил цитировать Сергей Иванович, а, наоборот, жёсткую вертикаль власти. При этом надо понимать, что Меняйло, не боявшийся брать на себя ответственность, решал в Севастополе, прежде всего, оборонные, военные задачи, и с ними справился. В хозяйственной же сфере некоторые его достижения станут видны уже при новом главе.
И уж совсем неприглядная для Севастополя вещь заключается в том, что проблемы города связаны не сугубо с личностью губернатора, на которого можно было валить всё, а системным кризисом, который никуда не уйдёт, а, наоборот, учитывая то, как развивается ситуация в мире и России, будет лишь углубляться. Наивно полагать, будто на «материке» нет тех проблем, которыми мучается Севастополь, вроде нехватки детских садов или катастрофы в медицине.
Ещё одним важным маркером, знаком является и переход Крыма, переставшего быть автономным, в Южный Федеральный округ, что лишь усилит влияние центра.
С уходом Сергея Меняйло всё для Севастополя только начинается. Впереди у города – пересмотр многих вещей, потому что буфера в виде «плохого Губернатора» между надеждами и реальностью отныне не будет. А, значит, родится новый конфликт. И его вновь активно постараются использовать как точку разборки для всей страны.