Мука России: Что делать с ценами

Если на внешнем рынке какой-то товар дороже, чем на внутреннем, то его будут вывозить

Мы недавно услышали несколько правильных мыслей – ну вот что не дело, когда у народа нет денег на хлеб, или что в СССР был дефицит, а сейчас-то совсем другой коленкор, ну и тому подобное. В чём причина, что именно сейчас вдруг обратили внимание на тему, которая долго особого интереса не вызывала?

Действительно, ситуация невеселая по всему миру. Во всех странах экономика падает, особенно там, где основа – индустрия услуг. А цены на продукты растут. Пандемия? Скорее всего, нет, такие взлеты (и падения) бывали и раньше. Общая тенденция к подорожанию всего и вся будет сохраняться, пока США накачивают денежную массу, и пока доллар – мировая валюта. А частности – по странам и периодам – могут быть разные. Просто в нынешние времена такие скачки и прыжки воспринимаются болезненнее.

Наша страна включена в мировую экономику, это принципиальное положение, кстати, в принципе одобряемое народом. Обойтись при этом плюсами, избегнув минусов – непросто. Если там кризис – значит, и нам достанется. И это означает, что если на внешнем рынке какой-то товар дороже, чем на внутреннем, то его будут вывозить. Вот в России и Белоруссии бензин вдвое дешевле, чем в ЕС – и всякими правдами и неправдами приграничное население старается переправлять горючку через границу. Но это мелочи, в «большой» экономике масштабы другие, хотя мотивы те же. Поэтому удержать низкую цену на какой-то продукт, когда он дорог в мире, очень трудно. Этим объясняется часто высказываемое мнение, что надо просто ограничить или затруднить вывоз продуктов из страны, и цены упадут.

Краткосрочно, может, и так, но не всё так просто.

Среди базовых законов экономики, которые хоть и считаются «теоремами», но уж очень правдоподобными, есть такая теорема Лернера-Самуэльсона, являющаяся следствием из модели внешней торговли Хекшера-Олина. Так вот, в соответствии с ней в условиях относительно свободного рынка внутренние цены на какой-то товар тяготеют к мировым, даже если этот товар не экспортируется и не импортируется.

То есть, хотя это и не очевидно, если уж решишь ограничивать свободу рынка по отношению к какому-то продукту, то же самое придется делать и по отношению к факторам производства этого продукта, и много к чему ещё. Да еще к тому же если в результате  внешнего вмешательства (регулировка цены) товар потеряет рентабельность, то такой невыгодный товар просто перестают производить и/или продавать, а факторы для производства этого товара перенаправляются на что-то другое, если возможно. Тот, кто будет назначать цену на муку и сахар, должен будет знать, сколько на самом деле стоит производство этих товаров, чтобы не назначить цену нереальную. А откуда он может это знать?

Но иногда экономическая ситуация бывает в некоторых странах такой, что и по «реальной» цене продукты населению бывает недоступны.  Тогда устанавливаются цены ниже себестоимости – естественно, с дотациями.

Поддержание стабильно низких цен на какие-то основные товары – в мире нередкая практика, и это вовсе не социализм, иначе Саудовская Аравия входила бы в соцлагерь. Но это всегда дополнительные расходы бюджета, и неважно, по какой схеме оказывается поддержка конечного потребителя. Можно выдавать малообеспеченным продуктовые чеки на определенную сумму, не касаясь продавцов, как в США. Или продавать муку по фиксированной цене в государственных магазинах, или ограничивать отпускные цены в частной торговле законодательно.

Но надо понимать, что, если по этим ценам торговля будет бесприбыльной или убыточной – продавцы просто не будут этим заниматься. Или будут прятать товар под прилавок, а затем продавать по завышенной. Знакомая ситуация?

Регулируемые цены на хлеб – опаснейшая ситуация. У нас обычно вспоминают, что перебои с хлебом в Петрограде привели к Февральской революции в 1917-м, но подобные ситуации случались и раньше. Во время Великой Французской революции в 1793-м якобинцы вводили политику «максимума» (ограничения цен), но не смогли её реализовать.

Тем не менее, те шаги, на которые нерешительно, половинчато решается правительство – необходимы, только начинать надо было раньше. К ним относятся и контроль над ценами, и поддержка в этой связи бизнеса, и, по-хорошему, прямая поддержка. Естественно, это деньги, а поскольку «денег нет», значит, придется печатать. Так и делается, на самом деле, без особого шума, недаром процент инфляции сейчас выше ожидаемого.

Но один момент особо хотелось бы отметить. Это введение пошлин на экспорт пшеницы, предлагаемое правительством пока на период с 15 февраля по 30 июня 2021 года. Это не просто одна из мер по защите внутреннего рынка продовольствия. Во-первых, они снижают мотивацию для отправки пшеницы на экспорт.

А во-вторых – уменьшают одну несправедливость. Дело в том, что столь рекламируемые успехи нашего сельского хозяйства по производству пшеницы – вещь неоднозначная. Мало того, что это к тому же экспорт плодородия нашей земли – к тому же это практически не даёт прибыли бюджету. Сейчас ситуация такова, что прибыль от вывоза пшеницы за рубеж аккумулируется у торговых организаций, у перекупщика, а не у хлебороба на земле. И не у государства, хотя во многом конкурентоспособность русской пшеницы обеспечивается явными и косвенными дотациями именно от государства. Да хоть та же солярка по цене вдвое ниже мировой. Не было бы этого фактора – вряд ли вся российская пшеница имела бы рентабельность.

У нас накопился уникальный опыт на тему, как не надо строить экономику. В позднем СССР была «экономика дефицита», сейчас – рыночная экономика, которая не работает ни в тучные (высокие цены на нефть), ни в тощие (пандемия, низкие цены на нефть). Удастся ли этот опыт обобщить и понять «без гнева и пристрастия», как рекомендовали древние?

Автор: Андрей Паршев, публицист, автор бестселлера «Почему Россия не Америка», член Генсовета «Партии Дела»