Епископ Пантелеимон: Пока у нас еще есть время, надо стараться множить любовь
Интервью «Российской газете» председателя Синодального отдела по благоворительности, руководителя службы «Милосердие» епископа Орехово-Зуевского Пантелеимона
Привезти старику лекарства, навестить ребенка-инвалида в детском доме, подобрать бездомного и голодного – сегодня растет количество центров всевозможной помощи. В пятерке крупнейших благотворительных организаций России – православная служба помощи «Милосердие». В год здесь получают помощь около 30 тысяч человек. О трудах милосердия наш разговор с руководителем службы «Милосердие» епископом Орехово-Зуевским Пантелеимоном.
– Церковная социальная работа – милосердие, благотворительность сегодня явлена в весьма впечатляющих цифрах. Выстроена целая «империя добра»?
– Что-то во мне протестует против слова «империя». Потому что, несмотря на впечатляющие цифры, эта работа всегда видится каплей доброты в мире. Хотя в этой капле отражается огромный океан добра, который есть в Боге. И наше дело, чтобы эта капля стала рекой, озером, морем. Так и будет, если в делании добра и милосердия примут участие как можно больше людей.
Каждый человек, в сердце которого есть добро, может надеяться на счастье. Если добра в душе у него нет, то, боюсь, что надеяться ему не на что. Ни деньги, ни знакомства, ни связи, ни способности не дадут радости и счастья человеку с недобрым сердцем. Поэтому хорошо, что есть и эта наша «капля добра».
Раньше Церковь не могла свободно заниматься делами милосердия, мы были сильно ограничены в этом. Но наступило время свободы, и Церковь сегодня старается активно заниматься благотворительностью. В этом есть огромная заслуга Патриарха Кирилла. Он лично в этом участвует, лично помогает в руководстве социальным служением Церкви. Всегда посещает нуждающихся в помощи, никогда не отказывает, когда к нему обращаются с просьбами. Принимает решения по координации наших усилий, решения о сборе средств, следит за тем, чтобы эти средства расходовались по назначению. Наш отдел руководствуется его указаниями и пожеланиями. Без его руководства у нас ничего не получилось бы.
Каждый человек, участвующий в делах милосердия, руководствуется Божьим призывом. Это не просто «рядовой солдат», выполняющий указания сверху, он чувствует радость что-то сделать. И радость большую, чем от всех других радостей этого мира. У Спасителя есть слова, донесенные до нас апостолом Лукой в «Деяниях апостолов»: блаженнее давать нежели принимать. Блаженство отдавать, служить, заботиться, любить ни с чем не сравнится. И когда человек почувствует к этому вкус… Жаль, что мы живем в мире, где об этом почти не говорят.
– Какие епархии самые милосердные? Понятно, что рейтинг не ведется, но интересные-то дела запоминаются…
– Если измерять количеством участников, то, наверное, Московская. Если смотреть в процентном соотношении – сколько помогают из общего количества людей, живущих в этом городе – то тут маленькая деревня, где живет три милосердные бабушки, во всем помогающие друг другу, может обогнать столицу. Думаю, что окончательный итог будет подведен на Страшном суде. И пока еще есть время, надо стараться всюду множить любовь. Службы милосердия есть уже в маленьких и больших приходах в самых разных городах. Везде есть люди, которые выбирают для себя служение любви.
– Одно из новых начинаний Церкви – в противодействие абортам открывать центры для беременных, оказавшихся без средств к существованию.
– 6 лет назад у нас был один церковный приют для женщин, которые находятся в трудной ситуации, сейчас их уже 52. По благословению патриарха мы собрали 39 миллионов рублей и направили их на открытие центров гуманитарной помощи. Их у нас уже 115, за этот год планируется открыть еще 14.
Мы живем будущим – России, своим, наших друзей. Мы видим, как наша страна вымирает. Прирост населения у нас минимальный, и то только в нескольких регионах. И поэтому так важно заботиться о людях, которые исполняют Божий призыв, Божью заповедь – и рожают детей. Взять на руки новорожденного младенца – радость. Дети – удивительные создания, а какими бывают дети-инвалиды! С замечательными глазами, с прекрасными способностями. Появление ребенка – это возможность прожить с ним жизнь заново. Заново самому пережить встречу с Богом. Заново научиться быть деятельным, заново решать многие задачи и преодолевать трудности... Вот эта возможность прожить жизнь еще раз вместе с ребенком – удивительна.
К сожалению, мир часто не хочет знать этой радости. Свойственное времени желание жить комфортно выработало спокойное отношение к столь страшному злу, как убийство детей при абортах. И поддержать человека, который вдруг понимает всю пагубность такого поступка, защитить от того, кто заставляет свою жену или дочь сделать аборт – очень важная задача для нас. И она решается.
– А работа с социальными язвами общества – лечение алкоголиков и наркоманов, помощь бездомным?
– У нас 95 приютов для бездомных, также есть и 200 «автобусов милосердия», которые помогают людям не замерзнуть на улице, получить помощь, оформить документы.
Хоть и XXI век на дворе, но люди, вдруг попавшие в беду, часто оказываются на улице. И не обязательно наркоманы или вчерашние заключенные. Я встречался со многими бездомными людьми. Причины бед – «развод», «сестра выгнала из дома», «обманули, не заплатили за работу в Москве», «ограбили, стыдно возвращаться домой без денег». Причиной, конечно, бывают и психические заболевания, и пристрастие к алкоголю. У бездомного часто деформируется психика, искажается душа.
При этом он не обязательно приобщен к злым привычкам, хотя жить на улице и не пить – трудно. Такие люди скитаются, кормятся на помойках. В Москве, в принципе, можно прожить на улице: социальные приюты обеспечат ночлегом, можно найти, где покушать и одеться бесплатно. Но оказаться без дела, без близких людей – страшно. И поэтому важно помочь этим людям вернуться в общество. Наша служба «Милосердие» не только раздает вещи, кормит и устраивает на ночлег, но старается найти бездомным работу, а тех, кто еще не привык к уличной жизни, старается вернуть обратно. У нас есть специальная программа «Возвращение»: мы связываемся с родными, близкими бездомного и когда понимаем, что ему есть куда ехать, покупаем ему билет. Хотя часто бездомный не верит, что что-то можно изменить, находясь в своего рода депрессии.
– Государство не хочет – через гранты и конкурсы – давать больше денег Церкви на социальную работу как проверенному «институту»?
– Ситуация сдвигается, принимаются законы, выделяются гранты, субсидии. Но сознание меняется медленно, и хотя государство готово отказаться от своей монополии на заботу о людях и реформировать систему социальной госпомощи, созданной в советское время, пока эта реформа идет очень тяжело.
– По-моему, система социальных работников сейчас неплохая, во всяком случае не похожая на советский собес, где на людей огрызались.
– Но это огромные учреждения с несколькими сотнями работников... К сожалению, в них социальной работой люди занимаются, как всяким другим делом – без особого желания делать больше, чем полагается по инструкции и жертвовать своим временем. Церковные проекты собирают людей с другой мотивацией.
Несмотря на то, что зарплата у нас меньше, чем в госучреждениях, к нам приходят люди с желанием поделиться теплом. У человека, который исповедует христианскую веру, есть источник добра в душе. А сердце отражает тот свет, который оно получает от Бога. И у нас же все-таки тысячелетний опыт милосердия за плечами. Мы знаем, как помогать людям, избегая эмоционального выгорания, как не разочароваться, как, видя в хосписе умирающих, сохранять добро и свет в душе. Как работать – с радостью – среди находящихся в беде.
– Так создается культура добра?
– Да, и она у нас, конечно, повыше, чем у работников соцучреждений. И пока государство финансирует свою службу социальной помощи, мы выбираем другой путь развития социального служения – общественный.
Например, у православной службы «Милосердие» есть общество друзей, в которое входят около 10 тысяч человек. Они ежемесячно собирают около 7 миллионов рублей. Каждый жертвует в среднем по 700 рублей. А будь у нас таких «друзей» не 10 тысяч, а 20 или 25, можно было бы прекратить все эти разговоры о кризисе и необходимости искать спонсоров и благотворителей для содержания службы «Милосердие». Жертвователи среди простых людей – это более стабильно.
– Неужели бедных больше среди благотворителей, чем богатых?
– Может быть, в процентном отношении жертвы от богатых людей пока больше. Но большие богатства зависят от кризисов и других внешних ситуаций, и богатые жертвователи у нас все время меняются. Одна благотворительница нам жертвовала около 100 миллионов в год, а в этом году перестала помогать – кризис. А 10 тысяч наших верных друзей покрывают до 20 процентов наших расходов.
Мы с ними встречаемся, устраиваем для них праздники, приглашаем на беседы. Темы бесед в этом году: «Как радостно жить»? Как относиться к страданиям? Как научиться любви? Как сделать так, чтобы любовь в сердце увеличивалась, а не исчезала, несмотря на всю злобу и ненависть мира?
– Сейчас в церкви ведется большая социальная работа при храмах. Храм, в который я хожу, шефствует над двумя детскими домами для детей-инвалидов, двумя домами для престарелых, двумя колониями…
– И в каждом храме Москвы и других крупных городов по благословению патриарха уже есть социальный работник.
– У Набокова читала, как его мамочка страдала от якобы слишком постановочного милосердия императрицы Александры Федоровны. А за несколько страничек перед этим он пишет, как мамочка ночи проводила за игрой в карты. Все-таки лучше какое угодно милосердие, чем карты ночь напролет. Сегодня среди элиты и сильных мира популярна благотворительность?
– Я знаю немало людей успешных, богатых и близко к сердцу принимающих нужды других. Но мне кажется, что до революции культура милосердия была все-таки выше.
– Недавно читала историю, как богатая семья на два дня приютила прибившихся к дому в пургу детей, а через два дня, не стесняясь, сдала в приют. А дом – полная чаша… Думаю, что социальный и этический прогресс все-таки существуют, и жизнь в XXI веке точно милосерднее, чем в конце XIX.
– Но тогда была выстроена общественно-государственная (а не исключительно государственная, как при социализме) система благотворительности, много добрых дел совершали частные лица. И отношение к бедным и несчастным было все-таки другим. У нас сейчас презрение к бездомным бомжам, боязнь заключенных. До революции их называли «несчастные люди», а в наше время считается: раз тебя посадили, значит, виноват. Я лично знаю людей безвинно оказавшихся за решеткой. Если в 90-е годы конкуренты убивали друг друга, то теперь сажают.
– В одной автобиографии читала, что в начале XX века в петербургских рабочих семьях пекли на Пасху два пирога – один себе, один – в тюрьму заключенным.
– Сейчас этого нет, к сожалению. Многие говорят: а зачем устраивать какие-то дополнительные частные детские дома и приюты или благотворительные больницы, раз есть государственная система? Но система – машина.
– Иногда и «машинное» действие эффективно. Сколько бомжей сегодня эксплуатируется мафией как нищие побирушки. Серьезная полицейская операция, мне кажется, тут была бы эффективнее усилий общественников-одиночек.
– Да, но машина не может быть доброй. А общество может быть добрым. Люди могут быть добрыми. Церковь может быть доброй.
Но у нас в России сегодня один священник приходится на 8000 человек, и один полицейский – на 200! Так на чем основан порядок? На воспитании или на страхе и принуждении к добру? При принуждении же к добру, может получится как в фильме про Бармалея. Помните, исправившийся Бармалей устами Ролана Быкова говорил: я стал хорошим, и теперь всех заставлю быть хорошими.
Да, нужно сильное государство. Но помимо него, должно быть что-то еще в жизни людей. Вера. Нравственность. Общность людей, воспитанных на любви к Родине и заботе друг о друге.
– Страна переживает бум волонтерства, а количество ваших добровольцев растет?
– Добровольчество у нас очень хорошо развивается в Екатеринбурге. А в других городах остается примерно на том же уровне. Но у нас, в службе «Милосердие», и так одна из самых больших добровольческих организаций в стране. Думаю, сейчас надо разукрупнять волонтерские организации, чтобы в каждом храме было побольше мелких добровольческих объединений. Потому что когда добровольцев полторы тысячи, им трудно друг с другом повстречаться и подружиться.
Синодальный отдел по благотворительности координирует работу более 4000 церковных социальных проектов на территории России, в том числе 52 приюта для мам, 115 центров гуманитарной помощи, более 400 проектов помощи инвалидам, 95 приютов для бездомных, более 500 проектов помощи зависимым людям.
Православная служба «Милосердие» входит в пятерку крупнейших благотворительных организаций России. В год здесь получают разовую помощь около 30 тысяч человек. На постоянном попечении службы около 2000 человек. В службе более 500 сотрудников, 1250 добровольцев, 200 сестер милосердия.
«Милосердие» объединяет 27 социальных проектов: кризисный центр «Дом для мамы», Центр семейного устройства, Свято-Спиридоньевская богадельня, Центр реабилитации детей с ДЦП, центр помощи бездомным «Ангар спасения» и другие. Более чем на 80 процентов служба «Милосердие» существует на пожертвования. В следующем году дефицит службы составит 12 миллионов рублей в месяц. Поддержать ее можно, оформив регулярные пожертвования на сайте службы miloserdie.help.
Интервью на сайте «Российской газеты»