Аполлинарий Васнецов: странствия в поисках истины
В чём же секрет личности замечательного русского художника, учёного, писателя Аполлинария Васнецова, его влияния на русскую культуру? И какое влияние на братьев Васнецовых оказал их отец-священник?
Удивительно, как имя замечательного русского художника, учёного, писателя Аполлинария Михайловича Васнецова (6 августа 1856 года – 23 января 1933 года) объединяет людей. Неисчерпаемо его наследие: картины историко-архитектурного пейзажа, циклы старых городов, древней Москвы – это наша русская история. И по сей день размышления художника о правде-истине зовут людей к действию. В чём же секрет личности Аполлинария Васнецова, его влияния на русскую культуру? И какое влияние на развитие и мировоззрение братьев Васнецовых оказал их отец-священник?
Вспоминаю, как в стенах старинного дома-музея в Рябове читали мы отрывки из воспоминаний братьев Васнецовых. Особенно часто звучали строки из рассказов Аполлинария Михайловича на ежегодном литературном празднике «Васнецовские дали», организованном поэтами В. Архиповым и А. Елькиным. И казалось нам в те часы, что автор, рассказывая о жизни в Рябове, открывал нам свои тайны. О детстве, родном доме, своих родителях Аполлинарий Михайлович писал с любовью, проникновенно: «Здесь ли протекла заря радужного детства? Где голубые обои с розами, похожими на рожицы с разинутыми ртами? Где тот запах, который жил в мезонине, особенный, в нём чувствовалась смесь запаха пихтовых веников, бабушкиной лампадки, пелёнок. Вот и полочка в углу, где стояли иконы и горела в стаканчике лампадка… Вот и два кольца в средней комнате в потолке, к которым подвешивалась люлька, а когда братья подросли, прикреплялась на Пасху качель. Вот здесь стояли кроватки, следы которых можно заметить на полу».
Дом священника Васнецова был поставлен таким образом, что в течение всего дня освещался солнцем. Заботами отца Михаила Васильевича и матушки Аполлинарии Ивановны мальчики росли в «общей семейной радости». Отчий дом звенел детскими голосами. По роду деятельности священник Михаил Васильевич много читал, владел литературным языком. У Васнецовых была хорошая домашняя библиотека, и отец воспитывал у детей интерес к книге. Беседуя на библейские темы, батюшка раскрывал перед ними страницы истории человечества, сущность добра и зла. Это звучало убедительно: по словам старшего брата Виктора, отец «влил в детские души неистребимое представление о живом, действительно сущем Боге».
В семье воспитывали интерес к творчеству. «Моя бабушка со стороны отца рисовала, – писал Аполлинарий Васнецов, – и даже у неё имелись рисунки с гипсов – значит, где-то проходила школу. Отец был не без способностей к рисованию».
Аполлинарий Михайлович с благодарностью вспоминал: «Любовь к природе, так сказать, влюблённость в неё, наблюдательность были воспитаны во мне отцом с глубокого детства. Когда наступала весна, он звал меня в лес слушать зябликов, перед окнами мы ставили скворечники, вечерами всей семьёй гуляли по полям. Ночью он обращал моё внимание на небо, и я с детства знал главные созвездия и звёзды, вращение небесного свода и его причины. Любовь к природе воспитала во мне любовь к пейзажу, и этим я обязан отцу».
В Рябове и его окрестностях, сохранявших старинный крестьянский уклад жизни, постоянно звучали народные песни, сказки и предания. С присловья и присказки, поговорки, образной вятской речи, через народную игру и песню развивалось у детей образное мышление.
Всё было интересно в рябовской округе юному Аполлинарию. Праздники, ярмарки, местные обряды и обычаи раскрывали самобытный характер вятчан, рождали интерес к натуре русского человека. В народных играх и песнях – его душа, память истоков, поэтому у Аполлинария Михайловича рано возник интерес к народной поэзии и истории. Любопытным источником по вятскому фольклору является рассказ Ап. Васнецова «Святки в селе» с авторскими рисунками, изданными в 1885 году в журнале «Нива». В песнях звучали старинные слова «скоморох», «игрища», «гусли» с характерным припевом «ой, дид-ладо». Песни «отзывали такой далёкой стариной, что, казалось, очутился на празднике Ярилы, а никак не на Святках XIX века»:
Скоморох ходил по улице, гулял,
Веселой ходил, по широкой гулял.
Да застигла скомороха ночь.
Ох! Пустите скомороха ночевать
Да на тёплую печку спать.
На пуховую перину ночевать.
«Все хоть на время забывают повседневные заботы и отдаются радостям беспечной молодости. Вот выходит девушка с платочком в руке. Из него она вьёт подобие венка и поёт чистым грудным голосом, льющимся из девичьей груди, дышащей воздухом лесов и полей. Как лебединая песня или голос кукушки, отражённый эхом леса над тихим прудом, звучит её песня:
Венчик ли мой веночек, бело-розовый мой платочек.
На кого этот веночек положити?
Положу этот веночек на головку, ой-да, на головку.
Что на белую лебёдку, ой-да, на лебёдку.
Полюбопытствуем, как вернулась к нам в Вятку эта песня. Неизвестен был её мотив, но в 2015 году на встрече с художницей из Петербурга Е.Ю. Васнецовой, состоявшейся благодаря Т.В. Малышевой в доме-музее Н.Н. Хохрякова, услышали мы именно эту старинную песню. Да ещё узнали, что «Венчик», «Александрова берёза» были любимыми песнями художника Юрия Алексеевича Васнецова. Его дочь Елизавета Юрьевна очень мягко, лирично спела нам старинные вятские песни. Так повествование Аполлинария Михайловича «Святки в селе» почти через столетие обрело музыкальные иллюстрации.
В воспоминаниях Аполлинария Васнецова всё дорого сердцу писателя: бабушкина лампадка, даже запах мезонина, образы родного села, прихожан, сельского иконописца: «Родные поля, луга, леса и реки, среди которых я вырос и провёл детство, отрочество и юность, навсегда остались лучезарными воспоминаниями на всю мою жизнь, и большинство рассказов посвящено той среде сельских обывателей, в кругу которых я вращался в детстве и юности, с их верованиями, идеальными настроениями…»
Желание стать художником зародилось ещё в Рябове, окрепло в годы учёбы в Вятском духовном училище. Большое влияние оказал польский художник Э. Андриолли, к которому Аполлинария определил для занятий брат Виктор. Судьба начинающего художника складывалась так, как ему хотелось: после окончания училища вместе с Виктором Михайловичем уехал в Петербург. Провинциальный юноша, застенчивый и робкий, вошёл в кипучую художественную среду, где ощутил влияние таких художников, как П.П. Чистяков, И.Н. Крамской, И.Е. Репин. Вероятно, Аполлинарий наблюдал, как брат Виктор работал над этюдами и картиной «Нищие певцы». Искусство захватило его «всецело и беззаветно».
В 1875 году Аполлинарий Михайлович вернулся в Вятку. По предложению известного издателя Ф. Павленкова Васнецов выполнил иллюстрации для книг «Азбука-копейка» и «Наглядные сообразности». Увлёкшись идеями народничества, Аполлинарий Михайлович сдал экзамены на звание народного учителя и уехал в село Быстрица. Вятские наблюдения легли в основу его первых картин «Старая дорога» и «Вятский пейзаж».
Крах идей народничества в конце 1870-х годов внёс смятение в душу Васнецова. Долгие годы художник размышлял о судьбах русского народа, любовь и преданность к которому он пронёс через всю жизнь.
В 1879 году Аполлинарий Михайлович приехал в Москву. Примкнув к абрамцевскому кружку, он часто бывал в Абрамцево, многому научился у старших товарищей брата Виктора. По-прежнему путешествовал. Пейзажные работы того периода поэтичны по восприятию, философски осмысленны: «Серый денёк», «Родина», «Горное озеро», «Кама». В скитаниях по России с этюдным ящиком через плечо продолжался поиск Васнецовым правды-истины. Познавая мир, он познавал себя. Впоследствии в рассказе «Черемисские гусли» Аполлинарий Михайлович писал: «Трудно бывает нашему брату художнику на первых порах художественной деятельности: нужда, неудачи, огорчения дружной толпой встречают новичка на пороге в эту область… Но молодость всё преодолевает и претерпевает: впереди ещё "будущность", в ней-то вся надежда и крепость настойчивости».
Тема русской деревни по-прежнему близка Васнецову. Результатом глубокого творческого исследования стали картины «Починок», «В горнице древнерусского дома», «Деревня», «В избе». Знание крестьянской жизни отражено в живописных работах «Пашня», «Сенокос», «Жатва», в многочисленных рисунках и иллюстрациях. Тему народных праздников художник раскрыл в композиции «Русская зима», в рисунках «Святки», «Широкая масленица». В Вятской губернии Васнецов наблюдал, по его выражению, «остатки народного театра», о чём подробно рассказал в статье «Народный театр». Автор описал устройство масленичных балаганов, а своё исследование снабдил рисунком «Подвижная камидь».
В начале 1890-х годов художник прочно обосновался в Москве. Он писал в автобиографии: «Первой серьёзной работой, заставившей меня заняться археологией Москвы, был рисунок к юбилейному изданию Лермонтова "Песнь о купце Калашникове". Привелось с альбомом в руках собирать графический материал по музеям и библиотекам. Следующая работа – декорация для "Хованщины" Мусоргского в театре Мамонтова, заставившая также много порыться в материалах. Дальнейшие мои картины по старой Москве шли уже по инерции». Это был период увлечения театральной живописью. Аполиннарий Васнецов писал эскизы декораций к опере Римского-Корсакова «Снегурочка», в частности, эскиз Берендеевки. В работе он руководствовался знаниями народной жизни и быта. Самостоятельно художник написал декорации к эпилогу оперы М. Глинки «Иван Сусанин».
Представляется, что такой опыт подвёл Васнецова к работе над исторической картиной. Историзм его мышления проявился в цельности выстроенной концепции древнерусского города. Аполлинарий Михайлович углублённо изучил древнерусскую архитектуру и, воспроизводя её на своих полотнах, оживил прошлое народными сценками. Воссоздание облика старой Москвы XVII века, древнерусского пейзажа стали основной темой в творчестве Ап. Васнецова. Поэтическое оживление старины характерно для работ художника. В его исторических картинах древний город живёт своей жизнью, в нём разворачиваются события того времени.
Обратимся к мнению исследователя творчества Аполлинария Михайловича Васнецова Л.Б. Горюновой о выразительных средствах художника, раскрывающих своеобразие национального бытия: «Прежде всего через построение картины, создающее "впечатление пространства"… Для автора пространственное решение является носителем духовно-ценностных смыслов. В нём снова применяется характерный для живописца художественный приём, выявляющий две смысловые зоны: "город-храм" и "город-народ". Уголки старой Москвы оживают на акварелях Васнецова "Лубяной торг у стен Белого города в Москве XVII века", "Всехсвятский мост. Москва конца XVII века", "Москворецкий мост и Водяные ворота. Середина XVII века", "Улица в Китай-городе" и других работах. Содержание картин художник раскрыл в своих исследовательских статьях. Так, в очерке "Облик старого города" дал своеобразное прочтение истории Москвы, подчеркнув в московской архитектуре "настроение народного духа"».
Привлечёт наше внимание и акварель Ап. Васнецова «Кирилло-Белозерский монастырь» 1915 года. Работа была выполнена художником в годы Первой мировой войны. Думаю, и посещение намоленной обители, и обращение к российской истории не были случайными для художника. Монастырь выступает, как и ранее, защитником земли русской. Храмовый ансамбль предстаёт перед зрителем во всём великолепии допетровской эпохи, времени расцвета обители и её важного значения в истории России. Художник ведёт нас через мощные колонны ворот монастыря, и мы созерцаем происходящее во внутреннем дворике. На переднем плане изображён боярин с женой в древних одеждах: великолепен старинный кокошник в женском костюме. Далее возникает идущая фигура дьяка, вероятно, с планами застройки. Останавливаемся взглядом на людях, ведущих отрока… Обитель предстаёт перед нами во всём своём жизненном пространстве. Так изображением прошлого мастер творил свою сказку истории!
Для Ап.М. Васнецова обращение к лирическим воспоминаниям детства в годы смуты начала XX века было спасением: «Но что напишешь среди невзгод?! Не нужно предаваться отчаянию, и да поможет мне Бог».
Его душа успокаивалась, когда пребывала в единении с природой, подобием солнечного Рябова. Так родилась в 1919 году живописная поэма акварелей «Моя родина». Вновь в душе художника ожили родительский дом, родное село, вятская сторонка: «О, милое Рябово, милое! Ради него только и можно было жить на свете».
Революционные события в России заставили Васнецова по-новому взглянуть «на великое бедствие – потерю национальной воли» в русском народе. В своей рукописи «Странствия для обретения правды-истины» он предугадал, что возрождение России начнётся с возрождения Православия. Взгляды художника на протяжении жизни претерпели изменения, и всё-таки он обрёл в своей душе правду-истину: «Если бы даже большинство и даже все пришли к отрицанию Бога, Он всё-таки есть, потому что истина не в отрицании Бога, а в утверждении, потому что отрицать Его – значит, утверждать ничто, небытие, а мы существуем… Никогда не будет времени без Бога, потому что время Им порождено, оно Его воля».
Наталья ДОРОНИНА
По материалам газеты
«Вятский епархиальный вестник»