Политические институты заменены симулякрами: к чему приведет ослабление центральной власти?

МОСКВА (ИА Реалист). Пару дней назад я вкратце затонул тему будущих политических конфликтов, сегодня добавлю еще пару тезисов. Годовщина революции, как-никак. Все начнется после того, как власть окончательно делегитимизируется и ослабеет. Новые — они же резко обострившихся старые — конфликты могут ворваться в повестку, не дожидаясь падения режима; могут — вскоре после него. Первым разразится кризис в отношениях между центром и регионами, затем — между трудом и капиталом. Это классические противоречия индустриальной эпохи, однако у нас они до сих пор так и не разрешены. Доведенная до абсурда сверхцентрализация страны, ставшая следствием путинской фетишизации идеи «восстановления вертикали власти», не оставляет шансов на то, что взаимоотношения между федеральным центром и субъектами будут урегулированы в неполитической плоскости. Технической работой на уровне бюрократии здесь не обойтись. Антимосковские настроения стали одной из доминант массового сознания в глубинке. При этом надо понимать, что в национальных республиках недовольство всепожирающим центром нередко оформляется в этнической плоскости. Политизация данного комплекса проблем неизбежна. Впереди новая федерализация и новые 1990-е. Центр будет слабеть, а регионы «брать столько суверенитета, сколько смогут унести». Возглавят этот процесс «путинские технократы» — те, что посмелее; те же, кому смелости не достанет, проиграют первые же выборы лидерам нарождающейся сепаратистской волны. Другой, не менее острой проблемой России остается разрыв в доходах между богатыми и бедными. Для страны, зацикленной на идеалах социальной справедливости, это потенциальная бомба. По мере ослабления режима количество конфликтов между работниками и работодателями будет расти. Новая власть вряд ли сможет тут что-то быстро исправить. В России нет полноценных профсоюзов и объединений работодателей. Те, что есть, никого кроме своих бюрократических аппаратов не представляют. Решать множащиеся конфликты системно — на общенациональном уровне — поэтому не получится. Придется заниматься каждым из них в отдельности. И это при том, что от местного бюрократического аппарата помощи здесь не дождешься. Инициативу он проявлять не способен, авторитета у него тоже нет. Надо понимать, что делегитимизация правящего режима не ведет к автоматическому появлению альтернативного источника легитимных решений. Возможно, после ухода Путина им окажется новое демократическое правительство, но много ли правительство способно сделать в одиночку? Даже если оно будет воспринято всеми основными группами населения (что, строго говоря, совершенно не факт), на кого ему опираться? Институты в стране разрушены и заменены симулякрами. Последствия этого институционального вакуума будут чувствоваться еще долго. Без новых 90-х, с их хаотично вспыхивающими тут и там конфликтами, не обойдется. Спасение утопающих в этой ситуации окажется проблемой самих утопающих. Логика «я работаю и плачу налоги, а об остальном пусть Кремль думает» — будет плохим помощником. И губернаторам, и предпринимателям урегулировать отношения с заинтересованными группами населения предстоит самостоятельно. Большинство из них никогда всерьез этим не занималось, и не факт, что у них это получится. Последние годы приходящего в упадок авторитаризма — вещь неприятная; первые годы после его падения тоже будут не сахар. Эйфория быстро пройдет, и на поверхность вылезет ворох проблем, разбираться с которыми в стране никто не умеет. Знаете, любой из названных выше конфликтов потенциально способен привести к полноценной революции. Власть остановить ее не сможет. Все, что она умеет, это оттягивать её. Но оттягивать — это далеко не всегда значит предотвращать. Иногда бывает ровно наоборот — чем дольше оттягиваешь, тем сильнее будет взрыв. Поэтому задачу предотвращения масштабной революции придется решать оппозиции. Можно называть это иронией истории, но особенность нашей ситуации в том, что задачу недопущения революции предстоит решать наиболее революционной общественной силе. Аббас Галлямов — политтехнолог