Хороший врач — это знание и любовь 

Главный хирург Троицкой больницы Юрий Шишонин старается помочь людям не только как доктор, но и как депутат городского Совета. На прошлой неделе врач и общественный деятель отметил свой 65-летний юбилей. Выбор профессии определила мама. Она считала, что в семье должен быть хотя бы один врач. Когда младший сын, брат Юрия, окончил восемь классов, она сагитировала его пойти в медучилище. Юра к этому времени уже год отработал на заводе токарем. «Наверное, потому и выбрал хирургию, — улыбается юбиляр, — хирургия в переводе на русский обозначает «рукодействие». Вначале были мысли стать ортопедом-травматологом. К моей токарской специальности это больше подходило: болтики, винтики, свёрла… У меня бы, наверное, хорошо получилось! Но всё же я переключился на хирургию: она охватывает все болезни, которые могут быть у человека. Вообще, все направления медицины, даже офтальмология, в своё время отпочковались от хирургии». Окончил училище, после армии поступил и отучился в институте, параллельно работал фельдшером на скорой. «Нагрузка огромная, но и опыт бесценный! — считает Шишонин. — Я прошёл практику по всем областям медицины. Чего только не повидал! За сутки по 15–20 вызовов, причём никаких пейджеров не было, всё делали по совести. Отработал вызов и прямо из дома больного отзваниваешься, что уже свободен, готов ехать на новый вызов». Юрий Васильевич считает: чтобы стать хорошим врачом, во-первых, нужно хорошо усвоить вузовскую программу и, во-вторых, любить людей. «Надо по-доброму относиться к пациенту, — убеждён Шишонин, — искренне интересоваться тем, что с ним происходит. Не торопить его, напоминая, что на приём отводится всего 12 минут. Он тогда вообще ничего не сумеет объяснить, уйдёт расстроенный. А о враче пойдёт плохая слава, что невнимательный, даже давление не померил…» Сам он на приёме не только давление измеряет. «Казалось бы, я хирург, а иной раз возьму трубочку, послушаю у пациента лёгкие, сердце, — говорит он. — Я всё это освоил ещё будучи фельдшером. А время… Что ж, его можно варьировать. Кому-то нужно и 20 минут дать на приёме, ничего страшного. Будут ведь и те, кому пяти минут будет достаточно, чтобы сообщить: «Спасибо, доктор! У меня всё хорошо!» — очень приятно такие слова слышать!» Некоторые заходят посоветоваться, соглашаться ли на операцию. «Бывает, что и отговариваю, — не скрывает хирург. — Недавно бабушка была на приёме, ей 90 лет. Она смелая, на любую операцию согласна. Я отсоветовал: без хирургического вмешательства дольше проживёт — сердце у неё слабое, неизвестно, как перенесёт наркоз». Весь хирургический кабинет, так теперь называется былое хирургическое отделение, вместе с Юрием Васильевичем — это только три специалиста. «Маловато, конечно: пациентов-то у нас теперь много, — говорит Шишонин. — Но мы и не оперируем практически. Удаляем амбулаторно воспалительные образования на коже, вскрываем маститы, обрабатываем медленно заживающие раны после ампутации конечностей, трофические язвы. Операции проводятся в Москве. Для пациентов это, пожалуй, благо: они могут попасть на лечение в лучшие столичные клиники, оборудованные по последнему слову техники. Например, в Институт Склифосовского. Сосудистые заболевания троичане в основном сейчас лечат там». Коллег сосчитать легко, не то что пациентов. «Ну, давайте прикинем, — предлагает он. — В день проходит примерно по 30 человек… В месяц — это 900, в год — порядка 9000. А работаю