Китайский интерес в Афганистане
На тему китайских интересов в Афагнистане.
Китайский интерес
По мере трансформации старого Афганистана в новый «Исламский эмират Афганистан» все больший интерес вызывает не только вопрос потенциального роста террористической угрозы в Средней Азии, но и перспективы сотрудничества талибов с Китаем.
КНР, как и Россия, задолго до ухода США из Афганистана поддерживала сначала неофициальные, а затем и официальные контакты с группировкой, которые развивались параллельно Дохийскому процессу урегулирования. Уже сам факт переговоров в Дохе прозрачно намекал, что Китаю необходимо быть готовым к конструированию выгодного Пекину вектора развития Афганистана, будь то при монопольной власти «Талибана» или же при некоем коалиционном правительстве с участием группировки.
В годы оккупации Афганистана Китай периодически осуждал США за профанацию борьбы с производством наркотиков и терроризмом в республике. При власти марионеточного правительства Афганистан стал мировым лидером по производству героина (на пике от 86 до 93% от всего мирового оборота), часть из которого попадала в том числе и в Китай. Кроме того, на афганской территории появился «Вилаят Хорасан» — местная ячейка «Исламского государства»1 (ИГ1, запрещено в России), которая сначала подчинялась «великому Халифу» в Ракке, а затем ушла в свободное плавание.
Что примечательно, и «Талибан», и бывший президент Афганистана Хамид Карзай прямо обвиняли США в причастности к появлению ИГ в регионе. Талибы заявляли, что Штаты, террористы и правительство Ашрафа Гани действуют заодно, а Карзай прямым текстом говорил, что ИГ — это инструмент Вашингтона в республике. Разумеется, Китай не в восторге от того, что у его границ помимо местных террористических группировок появился и «черный» гнойник.
Но не только ИГ или давно находящаяся в Афганистане «Аль-Каида»1 (запрещена в РФ) волнуют китайцев. Если брать актуальные проблемы, более прочего Пекин беспокоит использование территории страны уйгурскими террористическими группировками, которые пытаются подорвать усилия КНР по укреплению контроля над Синьцзяном. В условиях, когда США используют тему региона и прав уйгурского населения для давления на Поднебесную, Китай рассматривает угрозу уйгурского терроризма как часть скрытой кампании, направленной на подрыв своей территориальной целостности.
Еще в первой половине 2010-х годов, китайский спецназ проводил приграничные операции в горном Бадахшане, в районах, которые не контролировались правительством. Целями были уйгурские террористы и боевики ИГ. Успешность и частота подобных операций НОАК и МГБ КНР не разглашали.
В целом это была реактивная деятельность, так как США и марионеточное правительство в Кабуле фактически 20 лет консервировали ситуацию, лишая Китай возможности повлиять на расклад в Афганистане. Сейчас обстановка меняется, что таит для Пекина как новые опасности, так и новые возможности. В какой-то мере КНР сейчас находится в том же положении, что и Россия, когда будущее отношений с Афганистаном до конца не определено и есть возможности по его конструированию, где главное — это избежать ошибок, связанных с недооценкой или переоценкой возможностей «Талибана» и его планов.
Рассмотрим некоторые аспекты будущих отношений Китая с талибами.
Дипломатия
На дипломатическом уровне Пекин придерживается той же позиции, что и Москва. Он готов признать «Талибан» в качестве законной власти и сотрудничать с ним на различных уровнях, но только если обещания талибов «цивилизоваться» не разойдутся с реальностью и не встретят неодолимого противодействия внутри самого движения.
С 2018-2019 года представители МИД КНР вели консультации с делегациями группировки, которые приезжали в Китай. И там талибам обрисовывали возможное будущее их отношений с Поднебесной, которое сейчас проявляется как в заявлениях министра Ван И о готовности сотрудничать с «Талибаном» и инвестировать в Афганистан, так и в заявлениях политического руководства радикального движения, которое прямо называет Китай своим главным стратегическим партнером.
На практике это выливается не только в риторические заявления. В рамках договоренностей с «Талибаном» Китай не стал вывозить свое посольство в Кабуле, охрану которого после распада старого силового аппарата взяли на себя боевики. Пресс-секретарь движения прямо заявлял, что китайским (как и российским) дипломатам, ничего не угрожает, так как КНР (как и Россия) расценивается талибами как дружественная страна-партнер, с которой новый Афганистан связывает свое будущее.
Экономика
Впрочем, с экономическим сотрудничеством Китай пока выжидает. Если Катар и ОАЭ уже отправили в Кабул первые партии гуманитарной помощи, то Пекин ждет формирования нового правительства и его внутриафганской легитимизации, после чего будет решаться вопрос исключения «Талибана» из числа террористических группировок и его международного признания. После этого достаточно быстро могут быть запущены различные экономические и инфраструктурные проекты. Некоторые из них уже существуют в виде концепций развития, в которые можно вкладывать деньги в ближайшие 1-2 года.
Если рассматривать экономические проекты, которые Китай может реализовать в Афганистане, то их можно разделить на гуманитарные, восстановительные, инфраструктурные, горнодобывающие. Страна, безусловно, готова отправлять в Афганистан гуманитарную помощь, и, учитывая ее экономические возможности, это является серьезной инвестицией в укрепление имиджа КНР как среди обычных афганцев, так и среди сторонников «Талибана». Китай также готов вкладывать ресурсы в восстановление разрушенных или заброшенных в годы войны предприятий, объектов энергетики, тоннелей, дорог, школ, больниц и т.д. Схема подобной работы давно отработана Пекином в Африке, где подобные инвестиции конвертируются в рост политического и экономического влияния на страны с большим объемом китайских инвестиций.
С точки зрения восстановления и строительства инфраструктуры планы Китая более амбициозны. Афганистан интересен Пекине не просто как страна для потенциальных вложений. Он рассматривается как государство, которое может стать своеобразным транспортным хабом и через которое пройдут новые автомобильные и железнодорожные дороги, а также трубопроводы в Иран, Пакистан и республики Средней Азии. Все это может быть включено в главную стратегическую инициативу Китая «Один пояс -- один путь».
В период оккупации американцы фактически блокировали возможность использования Афганистана в этой стратегии, в результате чего Китай был несколько ограничен в вопросе прокладывания сухопутных транспортных коридоров. С уходом США этот вопрос перешел в плоскость прямых договоренностей с «Талибаном» и его способности решить вопросы с безопасностью в провинциях, через которые пройдут подобные проекты.
В обмен КНР готова вкладываться, предпочитая инвестировать в стабильность в Афганистане, а не в безопасность по его периметру. Разумеется, с точки зрения борьбы США против китайской экономической экспансии сохранение нестабильности в Афганистане выгодно в том числе и для того, чтобы помешать китайским проектам.
Ресурсы
Помимо прочего, Афганистан располагает большими запасами полезных ископаемых, в том числе и лития (речь идет о сотнях миллиардах или даже триллионах долларов). Эти данные были подтверждены и геологическими исследованиями, которые проводились по заказу Пентагона.
Но в силу ситуации с безопасностью, а также сложностью и дороговизной добычи в воюющей стране большая часть месторождений фактически не разрабатывается. Китай, разумеется, заинтересован и в этом аспекте сотрудничества, которое будет возможно, если талибы решат вопрос со стабильностью. В конечном итоге выгода группировки состоит в том, что Пекин инвестирует миллиарды долларов в Афганистан, что позволит «Талибану» показать, что жизнь в стране при его правлении улучшается. А КНР в то же время получит необходимые ресурсы и логистику. Классическая ситуация win-win, когда обе стороны остаются в выигрыше от заключения сделки.
Для того чтобы облегчить достижение такой сделки, Китай имеет возможность косвенно влиять на руководство талибов через Пакистан и Иран, которые являются для Китая дружественными странами. Пакистан — один из главных экономических и оружейных партнеров КНР в Средней Азии, а с Ираном недавно было заключено стратегическое соглашение о партнерстве на 25 лет. Тегеран и Исламабад также заинтересованы в том, чтобы пекинские экономические проекты были реализованы, поэтому те фракции «Талибана», которые имеют контакты с республиками и которые заинтересованы в укреплении своей власти, будут также поддерживать китайские предложения.
Не все так гладко
Но в этой ситуации есть и подводные камни. На территории Афганистана действуют уйгурские террористы. Не так давно их филиал в Пакистане убил 9 китайских геологов. КНР требует от талибов выдавить этих боевиков из Афганистана и помешать им использовать страну как базу для антикитайской деятельности. Это фактически одно из условий Пекина.
Но если одни фракции талибов обещают, что Афганистан не будет использован для нападения на кого-либо, другие — мечтающие о расширении числа стран, живущих по законам шариата — могут де-факто поддерживать нахождение таких террористов в Афганистане. Фактически они саботируют усилия политического бюро группировки и играют на стороне США в вопросах дестабилизации региона.
Неслучайно иранские специалисты предупреждают, что «политические закладки» США в «Талибане» могут сорвать все усилия лидеров движения изобразить себя нормальным правительством. Они готовы начать в стране новую войну, лишь бы Афганистан не встал на путь мирного строительства. При этом иранцы сравнивают эту ситуацию с действиями террористических организаций курдов, которые, действуя с территории Иракского Курдистана, осуществляют нападения на иранские пограничные посты и даже переходят на территорию Исламской республики.
Это же касается и тех фракций «Талибана», которые на территории Пакистана нападают на местных военных и занимаются дестабилизацией страны. Для Китая Пакистан является важным противовесом Индии, а также одной из опор морского транспортного коридора, который проложен вдоль побережья Индийского океана. Ущерб, который эти фракции наносят пакистанцам, в ряде случае может бить и по китайским интересам в регионе, поэтому Пекин наверняка будет настаивать на том, чтобы активность талибов в горных районах Пакистана снижалась. В этом он, конечно, найдет полную поддержку со стороны местной военной разведки, которая особо и не скрывает, что поддерживает ряд фракций внутри «Талибана».
Ключевой вопрос состоит в том, сможет ли новое руководство Афганистана обеспечить нормальный контроль над исполнением своих обещаний, дабы Китай смог убедиться, что слова муллы Абдул Гани Барадара и Ко не расходятся с делом. В китайской прессе по этому поводу достаточно прагматично призывают подождать 2-3 месяца, дабы, когда ситуация с талибами прояснится, действовать наверняка.
Тут я бы отметил еще одну немаловажную деталь: если «Талибан» и КНР найдут взаимопонимание, то некоторые вопросы с безопасностью инфраструктурных проектов на территории Афганистана будут решать китайские ЧВК, которые с середины 10-х годов по программе Эрика Принса готовят в Синьцзяне.
Большая игра
В отношении вопроса безопасности республик Средней Азии Китай кооперируется с Россией, дабы не допустить ситуации, когда Афганистан будет использован как плацдарм для дестабилизации Таджикистана, Узбекистана и Туркмении. Если для РФ это вопрос собственной безопасности, то для КНР это в первую очередь интерес безопасности инвестиций, уже проложенных транспортных коридоров инициативы «Один пояс — один путь» и доступа к природным ресурсам этих стран.
Если Россия имеет большие возможности по военно-политическому влиянию в регионе, то Китай будет действовать в первую очередь своими экономическими мускулами, прозрачно намекая талибам, что лучше развивать Афганистан за счет вложений КНР, нежели лезть на север, угрожая не только РФ, но и экономическим интересам Пекина.
Нетрудно понять, что для китайских властей Афганистан представляет достаточно сложную проблему с различными переменными. Успешное решение может принести Пекину огромные выгоды. Неспособность же их решить может обернуться продолжением процессов дестабилизации, которые будут угрожать как китайским интересам в Средней Азии, Иране и Пакистане, так и собственно Китаю.
В рамках новой Холодной войны США, конечно, постараются сделать так, чтобы амбициозные планы китайцев были торпедированы и объективными проблемами самого Афганистана, и различными операциями спецслужб, в том числе и под фальшивым флагом. Война в Афганистане закончилась, а вот борьба с Китаем продолжается, поэтому регион, как и ранее, остается одной из площадок большой игры. Только теперь первую скрипку там играют не Россия с Британией, а США с КНР. Катастрофический сценарий ухода США из Афганистана открывает для Пекина возможность оставить за собой не только этот раунд борьбы, но и всю партию за контроль над Средней Азией.
Специально для ФАН
https://riafan.ru/1515698-bolshaya-igra-kakie-perspektivy-otkryl-dlya-kitaya-ukhod-ssha-iz-afganistana - цинк
И уже сегодня, стало известно о переговорах Китая с Талибаном, в том числе и по вопросам описанным в статье выше.
Китай и Талибан ведут переговоры о двусторонних отношениях, поясе и пути
В ходе последних переговоров с Талибаном (запрещено в России) Пекин заявил, что будущее афганского народа снова в своих руках, а Талибан подчеркнул свою готовность продвигать китайско-афганские дружественные связи и инициативу «Один пояс, один путь».
Надежды были озвучены, когда помощник министра иностранных дел У Цзянхао провел телефонный разговор 2 сентября с Мавлави Абдул Саламом Ханафи, заместителем главы политического офиса талибов в Катаре. В ходе телефонных переговоров стороны обменялись мнениями по ситуации в Афганистане и вопросам, представляющим общий интерес.
У заявил, что ситуация в Афганистане «стала свидетелем фундаментальных изменений», и будущее и судьба Афганистана снова в руках афганского народа.
Дружба между Китаем и Афганистаном сохраняется на протяжении тысячелетий, и Китай всегда уважал суверенитет, независимость и территориальную целостность Афганистана и проводил «дружественную политику по отношению ко всему афганскому народу».
Он также выразил надежду, что страна достигнет мира и стабильности и восстановит красивый дом как можно скорее.
Представитель Талибана заявил, что Китай является надежным другом Афганистана, и Талибан готов и дальше участвовать в развитии дружественных отношений с Китаем. «Талибан никогда не допустит, чтобы какая-либо сила использовала территорию Афганистана для угрозы интересам Китая, и примет эффективные меры для обеспечения безопасности китайских агентств и персонала в Афганистане».
Ханафи добавил, что сотрудничество в рамках инициативы «Один пояс, один путь», за которую выступает Китай, способствует развитию и процветанию Афганистана и региона, и Афганистан надеется на дальнейшую искреннюю поддержку и участие в совместном строительстве «Пояса и пути».
https://t.me/boris_rozhin/17130 - цинк
Как не трудно заметить, Китай уже ассоциирует правительство Талибана с афганским народом. И так будет продолжаться и далее, если Талибан не наломает дров с поддержкой уйгурских террористов или поползновениями в Средней Азии.
Заверения в дружбе с Китаем намекают на то, что политическое руководство талибов выбирая из двух шкатулочек - "Джихад" и "Китайские деньги", выберет китайские деньги, которые Талибану ой как понадобятся, потому что вести партизанско-террористическую войну это один уровень затрат, а управлять целой страной, совсем другой. Тут никаких наркоденег не хватит. Китай решая свои задачи в Афганистане, может помочь решить талибам свои. Если все получится так, как того хотят китайцы, то тогда это не только позитивно скажется на стабилизации Афганистана, но купирует потенциальную угрозу для стран Средней Азии.