Что за базар?
В центре промышленного Челябинска остался уголок, который, кажется, не трогает время. Здесь все также примеряют вещи, стоя на картонке, за ширмой или на складе с вещами.
В центре промышленного Челябинска остался уголок, который, кажется, не трогает время. Здесь все также примеряют вещи, стоя на картонке на полу, за ширмой или на складе с вещами.«Знающий идет на базар»На этом рынке ощущаешь себя пришельцем из будущего. Это место за минувшие двадцать-тридцать лет почти не изменилось. Те же металлические боксы, которые продавцы раскладывают каждое утро, развешивая на них товар. Та же вереница зазывал, затягивающих каждого прохожего к своим джинсам и сумкам. Торговые ряды находятся внутри крытого павильона — это единственная разница с базарами прошлого, которые были под открытым небом.«Девушка, юбки на вас, — вторгается в воспоминания голос очередного продавца. — Не желаете платье? Куртку? Блузку? Футболку? Маечку? Кардиган есть крутой...». Я машу головой — ничего не хочу — но продавец снова и снова перечисляет предметы женского гардероба.«Оленька, чай будешь?raquo; — меня обгоняет немолодая женщина с телегой продуктов. Вот это да! И обеды предлагают также, как в прошлом веке. Несмотря на огромное количество продуктовых магазинов и закусочных поблизости, местные работники предпочитают питаться по-старинке — едой, приготовленной кем-то дома.«Кроссовки надо? — слышится с другой торговой точки. — Туфли, сапоги, ботинки, босоножки, сланцы, кеды?raquo;. Продавец произносит слова быстро, не задумываясь, в надежде, что уж какая-то из разновидностей обуви точно нужна каждому.Около контейнера с вереницей кроссовок останавливаются молодые парни. Они выглядят как студенты или выпускники школы. Один берет в руки черно-белые, резко пахнущие резиной бутсы. Продавец вырастает, как из-под земли, и начинает нахваливать товар: «Посмотри, как гнутся, посмотри, не ломаются, не треснут. Прошиты, прострочены, крепкие, на десять лет хватит». Покупатель ставит обувь на место. Продавец не отстает, предлагая те или иные модели, интересуясь размером и пожеланиями по цене.Спрашиваю ребят, что привело их на рынок, ведь в городе огромное количество торговых центров, моллов, да и в интернете можно заказать, что угодно. «Знающие люди идут на рынок, — многозначительно объясняет один из них. — Да я шучу. Если честно, я на китайских сайтах много именно таких моделей вижу, а как купить, не померив-то? Присмотрю модель, сюда приду — всегда нахожу такую. Видимо, хозяин тоже у китайцев закупается».«Интернет губит наши продажи»Подхожу к одному из входов на рынок. Или выходов. Их здесь несколько, как и раньше. Попасть на территорию, которая никак не закрывается на ночь, можно с разных сторон. Киоск с надписью «Горячее питание» давно заброшен и пустует. Около него разложил товар торговец искусственными цветами. Чуть поодаль многообещающий штендер «Мир штор» предлагает вниманию покупателей не более десяти-пятнадцати однотипных портьер.Упираюсь в стенд с солнцезащитными очками. Немногочисленные покупательницы примеряют модели, глядя в небольшое зеркальце, прикрепленное над прилавком.«Девушка, давайте очки подберем, — увидев меня, оживляется продавец. — Смотрите, вам вот такие должны подойти, круглые».Всё же мастерству заговаривать зубы и привлекать клиентов торговцев можно позавидовать. Мне не нужны очки, тем более, с рынка. Но человек протягивает мне их — и неудобно не примерить. Я послушно надеваю очки. Девушка бросается ко мне, теребит за ушами, натягивая глубже, потом трогает ледяными пальцами за нос, опуская пониже. И полились комплименты: «Какая же вы же красавица, а в очках — глаз не оторвать! И можно не краситься, они непрозрачные же! И форма модная, и цвет, черно-белые — просто кладезь!» Я не даю себя уговорить, снимаю очки, в которых напоминаю кота Базилио, и вешаю на стеллаж. Продавец не торопится меня отпускать. Предлагает другие модели. Я решаюсь, наконец, сказать, что на китайских сайтах видела такие же очки из дешевого пластика, ровно в два раза дешевле. И даже за 200 рублей они мне не нужны. «Интернет портит нам продажи, — признается продавец, заметно погрустнев. — Повадились все: придут померить, посмотреть, идет ли им форма. Но не покупают. А мне как жить? И так прошлогодние уценила, по сто рублей даже не берут».Продавец, ее зовут Елена, продолжает жаловаться на судьбу. Закуп высокий, мода переменчива, воры не дают расслабиться. Один тут дважды подходил, хватает и убегает. Нет, на базаре есть охрана, но куда там угнаться за вором-спринтером? То холодно, то жарко, то торгуются до упада, то сломают, то поцарапают.Интересуюсь: «Так почему не бросите торговлю?raquo; Елена смотрит на меня с удивлением: «Так, а что делать? Иногда зарплата нормальная, хозяйка дает 500 рублей за выход плюс процент. Да и цены можно «наварить», когда новый товар придет или модель удачная. Я позавчера с похмелья умирала, ну и позвонила сменщице: выйди за меня, не смогу отработать. Та вышла, выручила. В каком офисе я такой график найду?raquo;«Припотела, а так хорошо вам»Товары разложены длинными рядами. Кроссовки сменяют куртки. Чуть поодаль — ковры. За ними — мужская одежда. Продавец Ильнур говорит, что вообще-то предпочитает торговать в Москве или даже в Турции, но братья в этом году обосновались в Челябинске у дальнего родственника. Вот и он подтянулся. Торгует всем, что привозят: футболками, куртками, свитерами. Одежда у них мужская, она легче продается и не требует разнообразия.Рядом с Ильнуром джинсами торгует миловидная девушка в черной куртке и черных брюках со стразами. «Да, на улице погуляешь, пить захочется, — она указывает на бутылку с водой у меня в руках. — А вы посмотрите джинсики на себя, только привезла товар, эксклюзивные модели». Видимо, услышав фразу «эксклюзивные модели» на рынке, я сделала такое удивленное выражение лица, что она восприняла это как согласие. Не успеваю понять, как это произошло, но уже послушно иду за Ольгой внутрь контейнера. Вот оно, возвращение в прошлое. На площади примерно метр на метр, свободной от товара, стоит самодельное зеркало в деревянной оправе. Около него лежит... нет, не картонка из 90-х, а кусок линолеума. Хорошо, что сегодня +16, а не −30 — примерять джинсы, стоя на нем, было бы не так весело. Ольга с первой попытки достает джинсы, которые мне подходят. Надеваю их, стараясь не соскользнуть с линолеума. Джинсы впору, только чуть велики в талии. «Можно взять на размер меньше. А можно и эти оставить, — тараторит продавец. — Смотри, ты припотела немного, а так они хорошо сидят. Можно с ремнем носить, ну и так красиво! Такое качество хорошее, плотные, не порвутся. Отличные джинсы, бери, даже не думай! Две восемьсот стоят, тебе за две с половиной отдам».Покупать джинсы в мои планы не входило. Но Ольга не унимается, предлагая модели шире и уже, длиннее и короче. Я решаюсь на крайние меры: объявляю, что денег с собой нет. Девушка теряет ко мне всякий интерес. От ее общительности и радушия не остается и следа. «Надумаете — приходите, — говорит она. — Я вам сейчас визитку дам». Визитку? На рынке? Для меня это звучит примерно, как если бы она предложила в 1991 году созвониться по скайпу. Но нет, Ольга действительно протягивает визитку с рекламой джинсов из Турции. Чтобы я легко ее нашла, обозначен не отдел, линия, павильон, а... номер контейнера.Базара нет?Незаметно иду на другую сторону вещевой ярмарки. Она малолюдна. Открывает торговый ряд очередной контейнер с очками. Рядом с входом сидит пожилая женщина и предлагает большие клеенчатые сумки в клетку. Именно в таких в конце прошлого века возили товар челноки. Неужели их кто-то покупает? Тут же вижу, что да. К торговке подходит пожилая женщина с маленькой девочкой. Вертит в руках сумку, ставит на место, берет другую. Подхожу ближе.«Да вот, совсем не собиралась ничего покупать, — объясняет женщина. — Приехали с дочкой и внучкой в больницу из Еманжелинска, собирались просто анализы сдать. Врач дочь осмотрел, говорит: «Ничего серьезного, но давайте мы вас гонять туда-сюда не будем, прооперируем сейчас». Уложили в больницу. А мы ж не собирались. Вот сейчас купим маме халат, тапочки, продукты, все сложим и поедем домой». Бабушка покупает самую дешевую сумку, а я остаюсь с продавцом. «Только приезжие на рынок и идут, — бормочет она. — Раньше все только на базаре и закупались. А сейчас пожилые да из области по привычке сюда, а остальные в магазины».За сумками вереница завешанных тряпками пустых контейнеров. Торговля не идет, видимо, давно. Натыкаюсь на павильон, предлагающий перезапись видеокассет и сборник татаро-башкирской эстрады. Он местами заржавел. Очевидно, хозяин давно бросил предлагать свои услуги за ненадобностью.С еще одной стороны рынок граничит с православным храмом. И торгуют здесь садово-огородным инвентарем. «Ой, а раньше же здесь продукты были?raquo; — спрашиваю продавца. «А, того базара уже нет, — мужчина погружается в воспоминания. — Эта часть рынка вымирает. Да, что говорить, и та тоже. Раньше, как вспомню, какая бойкая торговля шла! И шапки норковые тут можно было купить, и дезодорант я первый на этом самом месте продал. Купил по блату за рубль пятьдесят, продал за три рубля».Мы вспоминаем прошлое. Я интересуюсь, почему, если торговля плохая и прибыли почти нет, он не сменит рынок на магазин? «Да торговал я вон там, — мужчина показывает на торговый центр. — Аренда 35 тысяч в месяц. У меня таких оборотов нет давно. А снимешь меньше отдел — толком не разложишь. По соседству у меня был отдел фото на документы, еще какая-то торговля шла, люди ходили. А как он съехал, там заселилась посуда. Во-первых, почти конкуренты. Во-вторых, посещаемость упала сразу. Вернулся на рынок. Не каждый в магазин потащится, он далеко от остановки! А мы тут, рядышком, мимо не пройдешь».С рынка я ушла, так ничего и не купив. Но с ощущением, будто только что прокатилась на машине времени в конец прошлого столетия.