Смертное ложе Отчизны – деревня
Стихи Анатолия АРЕСТОВА – не только о Родине, но непосредственно о родной земле, о почве.
Анатолий АРЕСТОВ
Родился 1985 года в г. Рубцовске Алтайского края, где проживает на данный момент. С 2003 по 2007 гг. учился на агрономическом факультете Пензенской государственной сельскохозяйственной академии.
Публиковался в журналах: «Юность», «Приокские зори», «Традиции & Авангард», «Сура», «P.S.». Автор книги стихотворений «В потоке поэзии».
Стихия
В бушующий ров превратился бездонный овраг,
Дожди заливали с злорадством упрямой стихии.
В самом поднебесье скрывался таинственный враг,
Быть может, потопом грозившие, силы лихие
Пытались водой опоить, опьянить, утопить
Зеленые травы, с влекущими в небо цветами.
Держалась корнями упорно высокая сныть,
К полыни цепляясь от страха, резными листами.
Гремит беспощадный, невидимый в сумерки враг,
Обрушивший тонны смертельно несущейся влаги.
Заплакал со склонов желтеющей глиной овраг,
Прощаясь с растительной жизнью: «Эх, бедолаги!»
Под утро закончилась эра грозной расправы:
Блестел, пробегавший в низине, журчащий ручей,
Стояли спокойно, ночь пережившие, травы
В немом ожидании теплых и нежных лучей.
Ложе Отчизны
Смертное ложе Отчизны – деревня,
словно изъеденный временем крест.
Было, когда-то, варенье из ревня –
им угощали детишек окрест.
Бегал комбайн по июльскому полю,
жаткой косил золотистую рожь –
кто-то примерил крестьянскую долю
в поте, в пыли, в черноземе за грош.
Жадный теленок, услышавший имя,
крепко доярку схватил за халат –
видно соскучился! Мамкино вымя
соска заменит. А он-то как рад!
... что-то нахлынуло теплым и детским,
чувством далеким, пахнувшим тоской,
ложе Отчизны с крестом деревенским,
ложе Отчизны с заборной доской...
Розовый клевер
Ласково смотрит розовый клевер
в небо ночное, в безмолвный покой,
слишком глубокий, холодный как север,
слишком тяжелый, убитый тоской.
Здесь, между трав, благодатно и просто,
ближе к земле, напоенной водой.
Здесь, многолетняя Родина роста,
в вольной степи от рожденья седой.
Дальнее дальше, ближнее ближе,
тоненький лист увлажнился росой.
Звездное небо все ниже и ниже,
розовый клевер погиб под косой...
Старость
В окнах, потускневших от времени и дождевых капель,
не видно лиц, не слышно смеха, лишь темная пропасть.
В заоконном пространстве тишина режет как скальпель
по живому, по-доброму. Старый дом испытал робость:
притих, позеленел мхом на северном углу стены,
развалился завалинкой – забылся, наверное.
Бревна, впитавшие историю, переплетены
трещинами гибели. Состояние скверное –
год от года все хуже и хуже, тяжелее. Ох!
Червоточины жизни побежали по крыше
пятнами лишайника. Прохожий не жалеет вздох,
отводит взгляд в сторону туда, где лучше и выше,
новее дом…