Жёсткая правда от украинца по ситуации на Украине и в Крыму

Этот украинец во время Майдана жил в самом центре Киева, затем ездил на референдум в Крым и возвращался обратно в столицу. Свое лицо он попросил не показывать, ведь он скажет здесь то, что не соответствует картине, которую привыкли внушать жителям Украины:— Я буквально каждый день ходил на работу, спускался на Майдан, площадь Майдан Незалежности, садился на метро, вечером возвращался так же домой и волей-неволей был свидетелем всех событий, которые там проходили.События, о которых говорит герой, Евромайдан 14-го года, который, по его словам, не предвещало абсолютно ничего. Но он знал два-три человека из СБУ, которые заикались о том, что такое может произойти:— Один из них был айтишником, он работал, аутсорсил на СБУ и поэтому он, собственно, и догадывался, что такое произойдет в силу того, что он видел изнутри, как устроена вся сеть.Причем тут идеология и европейские ценности, когда кто-то просто решил сделать свой бизнес:— И он еще тогда ради шутки предполагал, что, возможно, одна компания, один поставщик сырья, или один бизнес, хочет вытеснить другой бизнес, в частности, это касается крупных проектов в области атомной энергетики: Россия поставляет свое сырье на рынок Украины и что есть американское сырье, что такие вещи, как революция – они запросто меняют поставщиков.Первые весточки к революции стали появляться в социальных сетях:— Начала появляться информация, что произошло какое-то событие, где пострадали люди, и нужно им помочь. Или как-то отреагировать на это.И это сработало:— Началась массовая заинтересованность в каком-то событии.Всеобщее любопытство потянуло людей на Майдан:— Пришли в самый эпицентр и увидели там каких-то разодетых ребят и обычных людей. Был какой-то накал страстей, крики. Начались потасовки, начали взрывать какие-то гранаты, и мы решили оттуда уйти. Чтобы не зацепило от греха подальше.Работа в интернете не останавливалась:— Чуть позже начали появляться в социальных сетях статьи о том, что есть какая-то несправедливость, и ее нужно как-то наказать. Стали организовываться какие-то отряды, и люди начали резко делиться. Начало появляться разделение на согласных и несогласных. После этого каждый стал принимать какую-то точку зрения и стал убеждать другого. Началась уже среди моих знакомых людей возня, споры, выяснения, кто прав, кто не прав.Но выразить конкретную точку зрения с этого момента стало не так-то просто. Либо ты думаешь так, как надо, либо тебя просто-напросто заносят в базу:— Мы выходили с девушкой смотреть, что происходит, к нам подошел один человек с планшетом. Он спросил нас, что мы здесь делаем. Попросил объяснение того, почему мы здесь.До Майдана Киев представлял собой мирный город с мирной жизнью. Но с наступлением революции все чаще на улицах стали появляться представители радикальных движений:— До Майдана мероприятия под эгидой национальных движений проходили. Они были не масштабные, были весьма культурные, я бы сказал, без каких-то радикальных проявлений.Что начало происходить после революции, все прекрасно помнят:— Чаще я видел на Михайловской людей с флагами, с факелами, петардами, которые собирались и скандировали какие-то лозунги.Радикализация страны не могла не дать плоды национальной вражды. Хотя до Майдана русские с украинцами жили совершенно нормально:— Жили, как как все, я даже не разделял, украинец или русский, и не было вообще никакого разделения. Не было даже мысли, чтобы отличить этого человека от себя хоть по каким-то признакам. Иногда я даже общался на украинском языке, просто потому что люди со мной говорили на украинском, и я не чувствовал ничего такого в этом. Так же и ребята говорили на украинском языке и переходили запросто на русский.По-настоящему знаковыми стали отношения героя с украинской девушкой. По его словам, до Майдана проблем особых у них не было, и они никогда не ссорились по каким-либо национальным причинам. Но с момента Евромайдана всё изменилось, и это было подобно заразному вирусу:— В какой-то момент она то ли где-то что-то прочитала, то ли кто-то ей что-то дал, что-то посмотрела, с родителями пообщалась… не прошло и несколько дней, как она начала активно выражать свою позицию, что она поддерживает эту группу людей, и она хочет, чтобы эти события развивались.Никакие аргументы не принимались:— Это была какая-то вера в некое европейское чудо.Именно это отразилось на отношениях героев:Что происходило дальше? Из-за чего все пошло не так?— Первое, что было самое яркое – это то, что я съездил в Крым на референдум, посмотрел, что там происходит. Вернулся обратно, рассказал ей некоторые события, взгляды крымчан.В Крым он поехал еще и потому, что сам крымчанин, родился там и там же по сей день живет вся его семья:— Я ездил периодически в Крым, к родителям, ездил специально посмотреть на референдум. Общался с ребятами, которые там были, со своими одноклассниками, друзьями, теми, кто жил в селе, теми, кто жил в городе. Я проехал через весь Крым, и я знал точно, что происходит в Крыму, общую настроенность.Он рассказал, какую:— Есть такие версии, есть западные новости, украинские и американские новости в подавляющем своем большинстве, где говорится о том, что люди были против, что до сих пор массовые демонстрации против присоединения, люди недовольны абсолютно. Скажите, что видели вы в те дни?— Да я видел ликующую толпу, честно говоря.На референдум с собой Константин хотел взять и свою возлюбленную:— Но она и в тот момент и после наотрез отказалась. Мне бы хотелось, чтобы человек просто взял и поехал. И реально посмотрел на то, как это происходило в Крыму, на то, как там уважают, ценят и любят Россию.Но реальной обстановки она не увидела. И по возвращении Константина в Киев девушка шокировала его своей реакцией:— Она мне написала с утра в чате о том, что я, по ее мнению, предал ее страну, и она видит во мне угрозу, что я, в случае каких-либо вооруженных конфликтов могу просто взять автомат и выступить на стороне, как их называли, грубо говоря, русских террористов и, собственно, приговорить ее семью.После этого она ушла.— Она ушла от меня. Написала, что больше не может быть со мной— Чисто по этой причине?— Честно, я всегда путаюсь, что там у девушек в голове происходит, но в этой ситуации было так.После месяца молчания девушка вернулась:— Потом она вернулась через какое-то время. Любовь, наверно, все-таки дала свои корни.Но тема вспыхивала затем постоянно. Волей-неволей они снова становились участниками происходящего в Киеве и постоянно из-за этого ссорились. Причем не только с подругой.Даже некогда близкие Константину люди вдруг стали оскорблять его. Самая показательная история произошла в пабе, когда они с девушкой, ее сестрой и друзьями сестры вышли на улицу:— Разговаривали, дышали воздухом, и кто-то опять же затянул эту тему, а я только вернулся из Крыма. Кто-то из них сказал что-то про татар. Что татары нам там помогут – выдвинул предположение по этому поводу. А я откровенно сказал, что ситуация выглядит в корне не так, как вы себе представляете, так как само отношение к татарам и самих татар к России оно не такое, нет среди татар таких движений, о которых говорят в Киеве.Реакция не заставила себя долго ждать:— Одна девушка на меня начала гнать матом, сказала, что больше никогда не будет со мной видеться, забрала сумку и ушла. Всем донесла, что я предатель и последняя сволочь.Именно новости заменили людям реальные инсайды. Как работают крупные украинские СМИ было видно по реакции людей:— Коллеги читали новости и за обедом начинали обсуждать. И я мог вставить какую-то ремарку. Они говорили, что посмотри, в Крыму что-то начинается! Я говорю, что ребят, я только что маме звонил туда, там ничего не начинается. Они: «нет же, мы видели в новостях, что там какие-то люди что-то захватывают, какая-то движуха происходит, там военный конфликт, столкновения». Я говорю: «Сейчас подождите, я домой позвоню». Звоню домой. А мне одноклассник, который в Симферополе живет: «Там что-то было, какие-то люди прошли, человек пять их было. Мы как-то не заметили, не бери в голову, все нормально».Средства МАССОВОЙ информации работали безотказно:— Массовый психоз начался. Прошла волна информации, что где-то в Севастополе разборка происходит, что там погибшие, какие-то проблемы. Мне многие стали писать и звонить, спрашивать, что у вас там в Крыму, ты ведь оттуда. Я прозвонил, узнал, мне ответили, что «все нормально, ничего не происходит, это какая-то утка, у нас тут такого нет».Крымчан, живущих на Украине, в прямом смысле стали переучивать под лад новостей и новой европейской идеологии:— Это не рядовая ситуация, это происходило периодически, меня спрашивают, откуда ты. Отвечаю, что из Крыма. А они начинают мне рассказывать о том, как у меня в Крыму дела обстоят. Там, говорят, татары революцию устраивают, у вас там голод, нечего есть. Я говорю, что у нас все нормально, откуда у вас такая информация?Они меня начинают убеждать, что они где-то прочитали в какой-то статье, увидели по телевизору, кто-то рассказал, что такие-то события у вас там сейчас происходят.Тот факт, что народ Крыма сам сделал свой выбор, и что там все хорошо, ни за что не укладывался в голове негативно настроенных украинцев:— Я им говорю: «Это неправда, я там был только что, и то, что вы говорите, это неправда, такого там не происходит». А они: «Мы знаем лучше тебя, что такое там происходит». Ну и что тут поделаешь в такой ситуации?Еще до темы Крыма в народ вбросили еще одну идею. Об идеалах Майдана. Причем многие искренне верили, что они, эти идеалы, действительно достижимы:— Они хотели в какую-то гипотетическую Европу, хотели каких-то новых откровений для себя, новых принципов жизни. И эти новые принципы жизни им подавали СМИ. Притом я даже видел листовки, в которых публиковали средние зарплаты. Это был как показательный шаг к тому, куда мы идем. Там были средние зарплаты европейских стран, Украины и России. Зачем дескать нам идти в Россию, если в Европе другие зарплаты. Было у людей в глазах ожидание, что эта перемена позволит им получить все те блага, вдруг, неожиданно, которые европейцы давно имеют.Но сказка на то и сказка, чтобы быть несбыточной:— А в итоге-то что? Вы там находились еще полтора года. Эти их ожидания – они оправдались?— В итоге плавно стало проседать всё. Я – как просто гражданин. Я жил на той же улице Михайловской. У нас там был магазин – там яйца продавали. Их как до Майдана продавали без этикеток, без ценников – просто непонятный продукт. Так же и после Майдана продавали без всяких ценников и прочего. Хотя от Майдана этот ларек, небольшой магазинчик, находился в метрах 100-150. Казалось бы: тут Майдан, тут коррупция – надо бы ее искоренить. Собственно, то, что я видел. Но таких конкретных шагов по искоренению… То есть перемен таких существенных в плане коррупции не произошло, но при этом очень сильно пошатнулась экономика, вырос доллар, изменились цены, в общей массе стало труднее и сложнее жить. Но появилось очень глубокое национальное самосознание у людей у многих. Многие этим гордились, пытались помочь и всячески говорили, что в будущем все должно измениться в лучшую сторону.Но не изменилось:— Экономика только в худшую сторону перешла.Да и те идеалы, к которым так гордо стремились многие украинцы, по большей части надуманны:— Расскажите про европейские ценности, которые рекламируются активно на Украине, ради которых все это произошло и которые так хотят вместе с гей-парадами включить в украинскую жизнь.— Мне кажется, что европейские ценности – они у каждого должны быть свои: бросать мусор в урну, нормально относиться к людям, которые имеют противоположную точку зрения. Если бы я жил в Украине сейчас и имел противоположную точку зрения, и публично бы выражал позицию свою, говорил, что я русский, я думаю, это не были бы европейские ценности, именно отношение украинцев к пониманию того, что я русский. Я испытал это давление.Одной из главных приманок европейского чуда до сих пор можно считать безвиз, преисполненный особой аурой светлого будущего:— Безвизовый режим для Украины – это, конечно, смешно. При тех зарплатах, что у них есть. Я читал те требования, которые выставляют для украинцев, который должны пересечь границу. Там как минимум нужно иметь гостиницу забронированную, как минимум нужно иметь энную сумму денег, еще какие-то документы иметь.Я так полагаю, что эти же документы можно было бы подать на визу, взять визу на три года и не возить их с собой постоянно. А все эти документы и деньги – я не знаю, где украинцы столько денег возьмут, чтобы так свободно путешествовать по Европе. Там достаточно большие суммы, я посмотрел по аренде, по наличию денег… То есть менять шило на мыло…Так что – не перемога это совсем:— Как подачку кинули: нате вам. «Перемога» ,- кричит Порошенко. Какая ж тут перемога? Надо смотреть конкретно по экономическому состоянию страны: как ВВП поднимается, какие зарплаты у людей. Вот это перемога.Безвиз – это и вовсе предательство, считает Константин:— Это значит что? Что люди могут просто свалить из страны в другую страну. Это какие ж патриоты? Патриоты, которые сражались за свою страну, чтобы потом из нее уехать!? Нонсенс какой-то. Я русский, и я приехал в Россию. А они украинцы, и хотят уехать из Украины. Это как-то не совсем верно, по-моему.Так что украинцев, возможно, еще ждет полнейшее разочарование во всех идеалах, которые насаждает им новая власть, ведь и в новой власти они разочаровываются с каждым днем все больше и больше:— Буквально через год, через два уже стали говорить о том, что те, которые пришли – они тоже ничего не могут. Люди стали недовольны уже новыми руководителями, которые пришли к власти.В конечном счете, украинец уехал из Киева. В Россию. Оставил там он и свою возлюбленную:— Ну и в итоге, я понимаю, вы расстались окончательно, верно?— Да, мы даже можно сказать общались до последнего моего дня отъезда из Киева, но я сказал, что именно по этой причине уезжаю, что я не вижу возможности в Киеве растить детей, потому что я не могу позволить, чтобы их дедушку и бабушку называли террористами или русскими предателями. Я не видел возможности, чтобы мою семью в Украине так характеризовали. А так и произошло бы, поскольку я понимал, что и книги, и СМИ настроены на такую волну. А мне нужно было растить детей и жить в приличном обществе, где бы меня уважали. Мой выбор пал в эту сторону.Источник